Фонтаны на горизонте - Анатолий Вахов

Японский офицер подал команду. На палубе у орудий засуетились артиллеристы. Грауль отлично видел Степанова, Можуру. Их спокойный вид поднял в нем такую жажду мести, что Грауль нетерпеливо, грубо крикнул офицеру:

Скорее, что вы медлите?!

Офицер подал новую команду. Еще секунда, и началась бы стрельба, но в этот момент показался советский сторожевик. Он шел к базе с большой скоростью, оставляя за собой пенистый след. Описав полукруг, сторожевик вышел между японскими судами и «Приморьем» и просигналил японским миноносцам:

«Немедленно покиньте советские воды!» Один из миноносцев ответил пестрым набором сигнальных флагов: «Следуйте за мной. Вы арестованы!» Все японские миноносцы направили на базу и сторожевик пушки и пулеметы.

Сторожевик предупредил японцев: «Ответственность за незаконные действия возлагается на вас». На миноносцах снова прозвучал сигнал к бою. Степанов усмехнулся: —• Пытаются запугать! Можура приказал:

С палубы всем сойти вниз!

Однако это была единственная команда капитан-директора, которая оказалась невыполненной, так как в этот момент все услышали густое гудение моторов. К флотилии в высоких бурунах шли торпедные катера. Китобои закричали:

Ура-а-а!

Грауль в ярости швырнул сигару за борт:

О черт!

Он ударил биноклем по поручням мостика, и стеклянные брызги звонко упали на палубу. Миноносцы легли на новый курс и стали уходить от флотилии.

Торпедные катера преследовали их до границы территориальных советских вод. Выйдя в нейтральную полосу, японцы остановились и долго следили за тем, как уходила из пределов их досягаемости советская китобойная флотилия.

На «Приморье» поднялся командир сторожевого судна. Его встретили у трапа Можура и Степанов.

За вашей флотилией японцы следили давно, — сообщил командир сторожевика. — Они засекли ее местонахождение. Эта засада японцев — одна из многих. Но вы можете быть спокойными. Вас надежно прикрывают советские военные моряки!

Степанов, стоявший рядом с Можурой. сказал:

— Борьба так не закончится. Еще не раз придется нам встретиться с врагом!

Подошел вахтенный с радиограммой. Можура прочитал ее.

Северов запрашивает, когда будем во Владивостоке, —повернулся капитан-директор к помполиту. — Что ж, идем точно по курсу, значит, будем в назначенное время.

— Да, так мы ему и ответим, — проговорил Степанов. Командир сторожевика пожелал китобоям счастливого

плавания и вернулся на свое судно. Китобойная флотилия быстро шла на юг. За бортом мерно вздыхал океан, отражая бесчисленные высокие и яркие звезды бескрайнего неба. Они казались Можуре огнями праздничной иллюминации. И в сердце его звучала праздничная музыка. Касаясь плечом помполита, Можура с наслаждением вдыхал прохладный морской воздух. Необъятный океан расстилался перед ними до самого горизонта.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

1

Мы готовы к выходу на промысел! — заключил свое сообщение капитан-директор флотилии Можура.

Управляющий трестом посмотрел в окно на голубую бухту Золотой Рог, лежащую среди высоких зеленых склонов сопок. На рейде стояли база «Приморье» и китобойные суда. Залитые ярким весенним солнцем, они были хорошо видны.

Северов провел рукой по гладко причесанным седеющим волосам и, поднявшись из-за стола, подошел к карте Дальнего Востока, занимавшей половину стены. На ней разноцветными пунктирами были отмечены курсы двух предыдущих плаваний китобойной флотилии. В первый год промысла путь этот был более извилист.

Вы, товарищи, конечно, заметили разницу между курсами, — сказал Северов. — Сколько лишнего времени и средств потеряли вначале. А почему? Да потому, что у нас не было опыта, знаний и потому, что нам мешали, вредили.

Директор треста, глядя на карту, вспоминал события, происходившие на флотилии в годы работы там иностранцев. Он взглянул на Можуру, Степанова, Орлова, Шубина, Волкова, внимательно слушавших его, и улыбнулся:

Все китобойные «сверхсекреты» раскрыты. Нужно только настойчиво осваивать этот промысел. Наша задача — добывать как можно больше китов, но только взрослых и с соблюдением определенных установленных правил.

Северов роздал капитанам отпечатанные на машинке предварительные правила охоты на китов и продолжал:

В тысяча девятьсот двадцать седьмом году Лига наций попыталась кое-что предпринять в целях сохранения и воспроизводства китов, но желаемых результатов не достигла. Американские, английские и другие китобойные компании в погоне за большими прибылями по-прежнему ведут промысел китов хищнически. Наши предварительные правила предусматривают, какой породы, в каком возрасте и какой длины китов можно бить. Со временем эти правила, мы надеемся, будут узаконены и распространены среди всех китобойных компаний.

Взяв указку, Северов протянул ее Можуре:

— Познакомьте меня с новым курсом флотилии. Можура подошел к карте, и указка заскользила по

голубому полю от Владивостока, мимо Сахалина и Курильских островов, к Камчатке.

Результаты китобойного промысла прошлых лет показали нам, — говорил Можура, — .что мы шли не теми путями, по которым перемещались китовые стада. В этом году мы решили пойти новым курсом, который назвали курсом Северовых. Более месяца назад в предполагаемый район охоты вылетел профессор Старцев. Сейчас он ведет разведку с воздуха на основании записей Северовых и своих собственных наблюдений...

Старцев оказывает нам все больше помощи! — вставил Степанов.

Действительно, работает он сейчас с большим жаром, — подтвердил Северов. — Его статьи о китах, о способах их добычи и использования туш, опубликованные в печати, вызвали большой интерес.

Он задумал интересное дело. Решил детально, на практике, проверить работу Северовых, — сказал Можура. — Причем не один, а вместе с Горевой.

Правильно, — одобрил Геннадий Алексеевич. — Ну что ж, желаю вам, товарищи, успехов в новом сезоне.

2

На невысокой эстраде лысеющий мужчина, картавя, пел под джаз-оркестр о бананово-лимонном Сингапуре, но его никто не слушал в накуренном зале владивостокского ресторана «Версаль». Звон рюмок, ножей, голоса, шарканье ног танцующих сливались в утомляющий шум, от которого болезненно морщился худощавый человек в модном, отлично отутюженном коричневом костюме. Круглое, с маленьким подбородком и зеленовато-серыми глазами лицо его выглядело усталым.

Уже четвертые сутки штурман Свидерский ужинает в одиночестве за крайним правым столиком, и никто не подходит к нему и не просит прощения за опоздание.