Небо в алмазах (СИ) - Alexandrine Younger

должна ворошить чужие дела, но все-таки Кос сам признался ей ночью, кто такой водитель Миха, — я не удержалась, Томке рассказала, что мы с ней — две дуры набитые! Смеялись же ещё под его анекдоты, пока вас в машине ждали.

— Кто знал, что он крыса, — Лиза может догадываться, что случилось с этим парнем, бывшим ровесником её мужа и брата. Но кто стоял за ним — другой вопрос. И пока Космос не знал, в чьей он компетенции, — а Пчёле зря досталось, отходит до сих пор…

— Судьба у человека такая…

— Какая?

— С носом припечатанным ходить.

— Мне ли не знать?

— Конечно, — Кос был первым человеком, сломавшим носовую конечность брату Лизы, — как звали ту мадам, которая ядом на меня брызгала?

— Завидовала, что я такой классный тебе достался, ха-ха, — Холмогоров готов повторять это вечно, — и я не помню, Лизок, вот честно не помню, как её звали.

— Достаточно, что это помню я, — вызывая Космоса на шутку, Лиза зловредно смеётся, зная, что он, конечно, не страдает склерозом в свои двадцать два года, — а глазища хитрющие, как у удава, так что не пытайся, всё вижу.

— Ага, зараза неугомонная!

— Ладно, счёт равный!

— Сдалась?

— Я ещё не до конца привыкла к тому, что скоро случится, Космос, — Лиза сама не замечает, как думы про ещё не родившегося человека, заслоняют собой иных людей, встречающихся на пути. — Я знаю, что ты очень рад, а для меня вообще больше ничего значения не имеет, но… я одна побуду? Не удивляйся, что теперь я этого хочу! Правда…

— Устаканишься, значит, — похоже, пора привыкнуть, что настроение Лизы будет меняться со скоростью света, но Коса это не пугает, — а я здесь уже заночевать хотел, и думал, кому именно за это дарить бутылку.

— Честно, Кос, — вопреки сказанному, Лиза не спешит отпускать от себя Космоса, прислоняясь к его выраженной скуле искусанными губами. Её голубоватые зрачки закрыты, а тонкие руки застыли в объятии. Она тихо вдыхает легкие отголоски дорогого мужского парфюма, а когда мужчина не выдерживает первым, целуя её, голубоглазая пылко отвечает, окончательно позабыв свои противоречия, — по чесноку! Я пыталась быть серьёзной, но ты нашёл выход…

— Эта стратегия ещё не знала проигрыша, алмазная.

— Какая из твоих стратегий на этот раз?

— Не можешь победить, так выведи на чистую воду…

— Ка-а-а-к?

— А ты девчонка потешная, грех не отыскать повод на поржать…

— Подобное тянется к подобному…

— Я по этому принципу и выбирал, спорить вздумаешь?

— А мы больше не будем…

— Будем!..

Жизнь вносит в человеческие планы собственноручные коррективы, но никто из присутствующих в палате не сказал бы, что она выступает против их личного сценария…

Комментарий к 90-й. Игры с огнем

Мною бессовестно пропущена дата — двухлетие «Неба в алмазах». В честь собственной смены цифр в паспорте, вспомнилось и про это событие, и поэтому — спасибо всем тем, кто в танке, кто писал и пишет отзывы, поддерживает, лайкает и ждет:

https://www.eg.ru/wp-content/uploads/2018/11/632072825.jpg

91-й. Приветливое небо

Комментарий к 91-й. Приветливое небо

Арты:

https://vk.com/wall-171666652_325

https://vk.com/wall-171666652_326

OST:

— Стелла — Лестница фортуны

Москва, июнь 1991-го

Актриса из Голиковой на тройку. Она безуспешно пытается сделать вид, что в её подъезде живёт несколько девушек по имени София, которых называют не иначе, как «Софка». Но кто-то совсем попутал координаты. Вроде без цветов пришёл, традицию не нарушил, но орал, как баран на заклание, чтобы весь трудовой народ удостоверился, что тому, кто никогда не страдает из-за баб, ничто человеческое не чуждо.

Поэтому Пчёла дебоширил, перебирая все прозвища, которые когда-либо заслуживала Софка, а она, сидя на пуфике в коридоре, глотала слёзы, собираясь открывать засов. Железную дверь он всё равно не сломает, силенок не хватит. Но Константину Евгеньевичу надоели песнопения, и, не обращая внимания на протесты дочери, он выходит на лестничную площадку, напрямую сталкиваясь с нарушителем спокойствия.

Витя, не ожидавший подобной встречи, мрачно присвистнул. Небожитель сам спустился к простому смертному! Заметно уставший мужчина без лишних жестов указал Вите направление к подоконнику между этажами. Начался разговор, который ничего хорошего Пчёлкину не сулил. Но и плохого тоже. Всё как-то серовато. Не выгнали, что уже тянет на доброту мирскую.

— Моральное падение у меня под носом?

— Куда уж, ё-мое, ниже…

— Решил огоньком подышать?

— Бог любит бродяг и пьяниц.

— Как заговорил!

— Я же не такой пьяный…

Витя чувствует себя мерзко. Он сам себе свидетель, что не хочет поступать с подругой сестры так, как сделал бы в подобной ситуации с любой другой девушкой. Но Софа перекрылась от него, и, наверное, правильно сделала. Какое-то время это даже не беспокоило. Пчёлу закружили дела, а потом и месяц май. Парился по делам фирмы, как папа Карло. Хотел чего-то большего, ведь достигнутого всегда мало.

Любая другая давно бы прибежала, видя, как неплохо он, Виктор Пчёлкин, обосновался на своих новых высотах. Но не Софа. И это уничтожало Пчёлу больше, чем невозможность сокровенного и потаенного желания. Злило и добивало. Она не могла с ним так поступить!

— Совсем плохой? — мягкотелых сынков хороших родителей Голиков не переносил на дух, не видя в них ни стержня, ни нужных извилин, а сейчас же наблюдал то, что давно отвык видеть в сверстниках дочери. Характер! — Проспался бы…

— Дело отлагательств не терпит, — усаживаясь на подоконник отвечает Витя, мрачно уставившись не на собеседника, а в темноту вечера, — а я не лох…

— Докладывай, — Константин Евгеньевич открывает перед Пчёлой пачку сигарет, нетронутую до этого часа, — что тебе от моей дочки надо? В одну лужу с разбега?

— Я и не выныривал, — мужчины одновременно засмолили, а Софки рядом так и не оказалось. Видимо, придётся говорить сразу с высшей инстанцией, — б-р-р-р, и крепка же ты, советская власть! Пронимает…

— Зубами скалить решился?

— А по-другому, блин, не выйдет, пусть снизойдёт, чёрт в юбке!

— Не забывайся, парень!

— Лучше бы забылся, честное пионерское…

— Не юли, послушай, — Костантин говорил о том, что его действительно беспокоило. — Видишь, куда ветер с моря дует?!

— Кто-то вверх, — затягиваясь табаком изъявил Витя, — а кто-то вниз! Хрясть…

— Схема отработанная, — продолжил Голиков, — стану неугоден — скинут, и в лучшем случае — почетная пенсия. Это так, для затравки. Сечешь к чему я это талдычу?

— Есть основания? — трезвость медленно, но все-таки приходит к окаянному Пчёлкину. Потому что тяжко ему под сводами этого элитного дома, но лучше уважить старикана. — Ничто не вечно…

— В больших кабинетах эти основания, а Софка не в кабинетах, она здесь, под боком. Юная совсем, жизни не знает. Все смотрит на