Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

ли вообще.

Причина? Частые позывы небезызвестной всем прекрасной Якутянки на приватное общение исключительно со мной, тихим и скромным философом-готом.

Вот с чего она так ко мне прицепилась, кто бы внятно объяснил? Вроде ничего такого я не делал, гонял бесов, стрелял, дрался, был умеренно агрессивен, умеренно удачлив, всё как у всех. Завалил пару чертей, так тоже не по собственному желанию, а в порядке самозащиты, и вроде бы за них мне чёрную метку не предъявляли. Ну и?

Допустим, был бы я хотя бы творческой личностью, так нет же. В том смысле, что бесы частенько липнут именно к творцам, вспомните стихи Пушкина, лермонтовского «Демона», есенинского «Чёрного человека», книги того же Гоголя, Булгакова, Блока, Платонова и прочих. Возможно, это потому, что творческий человек, как правило, склонен к сомнениям в себе, что нечисть всегда воспринимает как лакомое сомнение в промысле Божьем. Как-то так…

Но я не творец.

В чём же затык у несвятого Юнга с пресвятым Конфуцием в русской бане под баянчик и односолодовый виски? И я не знаю, и отец Пафнутий не знал. Хотя предполагал разное:

— Может, от, паря, ты ей просто так нравишься? Ну от бабы, они ж на всё-то свой вкус имеют, им от не запретишь. Что как, от если ты-то её чисто от с мужской точки зрения, тьфу… с бабьей, как мужчина от, тьфу… Ну от ты ж меня понял, да?

— Да, отче, я всё понял. Просто не знаю, что вам ответить. Лично я ничего такого при ней себе не позволял, завлекать не пробовал, флиртовать тоже.

— Да ты что, паря? — едва не задохнулся от приступа гомерического хохота мой наставник. — Ты думаешь, что от сам взял и Якутянку-то очаровал? В то, от что она тебя отметила, я кой-как поверю, но в то, что от ты её своей неземной красотой приманил, это, увы… не могу… Ржу, а не могу!

— Тогда почему бы не спросить у неё самой?

За нашими спинами, скрестив руки на груди, стояла седая внучка. В пижаме с бабочками, разношенных гостевых тапках и с маленьким игрушечным медвежонком под мышкой. Видимо, искусство бесшумной ходьбы она унаследовала от дедушки, а любовь греть уши на чужих разговорах была уже собственной или благоприобретённой. Ну или обычное женское любопытство.

— А что ж нет-то? — задумался отец Пафнутий. — Может, и неплохой совет дала от внученька…

Лично я за подобный вопрос гарантированно словил бы подзатыльник. Но Даше Фруктовой в доме любимого дедушки позволялось многое, тем более сейчас, когда она поверила, что бесы есть.

Итак, почему всё-таки алмазная чертовка из республики Саха зациклена именно на мне? Эта тема действительно требовала серьёзного рассмотрения. В конце концов, как говорится, от отрицания проблемы она не исчезнет. Спросить у неё самой? Да, именно так! Спрошу при первом же удобном случае вместо «здрасте», а то сейчас мы имеем на руках сплошную шваль вместо приличных карт. И всё из-за неё!

Я уволен из Системы «до выяснений», некоторые бесогоны считают меня предателем, у Марты теперь сложности по работе, а Дезмо и Якутянка продолжают давить с обеих сторон. Плюс в качестве бесплатного бонуса меня вообще лишили возможности видеть любимую девушку. Если следовать философским советам Рамы, ища хоть что-то положительное в отрицательном, то лично я ну вот ни хрена хорошего во всём этом не вижу!

— Может, в баню? Кстати, там бы и позавтракали.

— В баню-то не можно, а от нужно, — решительно вскинулся отец Пафнутий. — Анчутка!

— Уже бегу, ваше святейшество, айн момент! — Практически в то же мгновение безрогий бес умчался из кухни.

— Дед, я с вами за чаем посижу или мне тут на стол накроют?

— А то, внученька, ясное от дело, с нами, у нас от тебя тайн нет. Посидим все вместе, потрапезничаем, покумекаем, глядишь, от и придумаем, как от Федьке-то нашему помочь? А то ить пропадёт от парень ни за грош.

Говорят, что баня со времён Древней Руси не просто имела для человека физиологическое (гигиеническое) значение, но и была наполнена глубоко сакральным смыслом. Я попробую немножечко объяснить на исторических примерах.

Допустим, мы вспомним старые летописи матушки-Европы, где благородные рыцари мылись раз в месяц, а то и в два, к тому же зачастую не снимая доспехов, ибо частое мытьё почиталось «грехом ублажения плоти». Средние века мало романтичны на самом деле.

Вспомним также и Золотую Орду, где татаро-монголы даже обычное утреннее умывание справедливо считали бессмысленной тратой драгоценной воды. Много ли её в песках, сухих степях и полупустынях? Кочевник мылся дождём и при форсировании рек, не слезая с седла.

Так вот между этими двумя гипотетическими полюсами цивилизаций твёрдо стояла Русь, где баня была одновременно местом омовения тела, отдыха души, общения равных (в бане генералов нет!), приёма родов, лечения от ста болезней, приведения в порядок и гармонизации внутреннего мира человека. Без баньки не решалось ничего.

Накормить, напоить, в бане выпарить — вот триединство гостеприимства русского. Тот же отец Пафнутий как-то давно говорил, будто бы в отдельных южных губерниях современной России до сих пор даже случайному гостю летом предлагают с порога принять душ!

И это не оскорбление, не намёк на пот и пыль, а банальная форма уважения к пришедшему.

Что уж говорить о нас, живущих на русском Севере; своей бани нет, считай что пропал для мира и общества как личность! В Пияле у половины села баньки, у остальных душ или ванна в квартирах, да ещё общая баня с разделением мужских и женских дней. Мы там как-то разок даже бесов гоняли, да вы помните, наверное…

К чему я это веду? К тому, что и сейчас всё началось с завтрака в уютной и чистой баньке, заботливо растопленной и подготовленной нашим прошаренным домашним бесом. По кружке чаю с блином и мёдом, потом в парилку. Седая внучка сторожила или, скорее, обороняла от Гесса накрытый стол в предбаннике. Нет, сам-то он без разрешения не возьмёт, но всю душу вымотает…

— Я от что, Федька-то, думаю. — Отец Пафнутий на минуту отложил мокрый берёзовый веник, хлебнул водички и поддал парку.

В горячем сизом мареве его тело казалось по-детски розовым, но грудь и спину украшало с десяток шрамов от пулевых или осколочных ранений, выглядящих странно белыми, словно нарисованными мелом.

— Что? — вежливо для поддержания разговора спросил я.

— Стало быть, от надо тебе, паря, на переговоры идти. Надо от!

— Вы же раньше сами говорили, что нельзя?

— Да мало ли чего я говорил-то? Поди, уж от работа