Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

У пастушеских народов, где государь или вождь является только богатейшим пастухом — стадовладельцем племени или орды, он получает средства к существованию, как и любой из его подданных, от своих стад. У землевладельческих народов, которые только что вышли из пастушеского периода и еще недалеко отошли от него, — какими были греческие общины около времени Троянской войны или наши германские и скифские предки, когда они впервые поселились на развалинах Западной империи, — государь или вождь является только богатейшим землевладельцем страны и существует, подобно всем другим, на доходы, притекающие от его собственного личного имения, или от того, что в новой Европе называется владениями короны. Его подданные в обыкновенных случаях ничего не платят ему, исключая те случаи, когда вынуждены обращаться к его покровительству против притеснений их каким-либо другим подданным. Подарки, которые они делают в таких случаях, составляют весь его доход, всю выгоду, которую он получает от своего господства над ними, исключая, может быть, некоторые, совершенно чрезвычайные случаи. Когда у Гомера Агамемнон, чтобы приобрести дружбу Ахиллеса, обещает ему сеть греческих городов, единственная выгода, которую он обещает от владения ими, состоит в том, что граждане принесут ему дары. Пока такие подарки, доходы от отправления правосудия, или, как их можно назвать, судебные пошлины, составляли, таким образом, весь обыкновенный доход государя, извлекаемый им из своей власти, нельзя было ждать, даже неразумно было бы предположить, чтобы он совсем отказался от этого дохода. Можно было предлагать и часто предлагалось, чтобы он регулировал и устанавливал размер их. Но после того как они были регулированы и точно установлены, все-таки было очень трудно, если не сказать невозможно, воспрепятствовать всемогущему человеку увели чить их за определенные размеры. Поэтому, пока продолжалось такое положение вещей, едва ли можно было найти какое-либо действительное средство против развращенности правосудия, бывшей следствием произвольности и неопределенности этих подарков.

Но когда вследствие различных причин, главным образом вследствие постоянно растущих расходов на защиту народа от вторжения других народов, личное имущество государя стало совершенно недостато чным для покрытия расходов государства и когда стало неизбежным, чтобы народ ради своей собственной безопасности уплачивал эти расходы посредством разного рода налогов, стало весьма обычным договариваться, чтобы за отправление правосудия ни государь, ни чиновники, замещавшие его в качестве судей, не получали никаких подарков. Кажется, полагали, что много легче эти подарки уничтожить совсем, чем их урегулировать и ограничить. Определенное жалованье было назначено судьям, которое, как предполагалось, вознаграждало их за потерю их доли в прежних доходах от судопроизводства, подобно тому как налоги более чем вознаграждали государя за его потери. Суд, как тогда говорилось, должен производиться бесплатно.

Тем не менее суд ни в одной стране в действительности не производился бесплатно. Адвокаты и стряпчие всегда оплачивались сторонами; если бы этого не было, они бы исполняли еще хуже свои обязанности, чем теперь. Ежегодные доходы стряпчих и адвокатов в каждой стране достигают большей суммы, чем жалованье судей. То обстоятельство, что жалованье последним уплачивается короной, нигде не может уменьшить неизбежных расходов процесса. Но этот порядок был введен не столько для уменьшения расходов, сколько для того, чтобы предупредить развращение суда, воспрепятствовав судьям полу чать подарки или взятки от тяжущихся сторон.

Должность судьи так почетна сама по себе, что люди склонны добиваться ее, хотя бы она доставляла очень малые доходы. Должность мирового судьи, хотя она сопряжена с большим беспокойством и в большинстве случаев не приносит никаких доходов, является предметом честолюбия большей части наших помещиков. Жалованье различных судей, высших и низших, вместе со всеми расходами на отправление правосудия и исполнение приговора составляет во всех цивилизованных странах, — даже тех, которые в своем управлении не соблюдают большой бережливости, — очень незначительную часть всех расходов государства.

Все расходы на отправление правосудия легко могут быть покрыты судебными пошлинами, и, не подвергая судебное управление какой бы то ни было опасности развращения, можно таким образом совершенно освободить общественный доход от этого, хотя бы и небольшого, расхода. Действительно, трудно упорядочить судебные пошлины там, где лицо, столь могущественное, как государь, имеет в них долю и извлекает из них некоторую значительную часть своих личных доходов. Но это легко сделать там, где главным лицом, могущим получать некоторую выгоду от судебных пошлин, является судья. Закон легко может заставить судью уважать известные постановления, но он не всегда может заставить государя уважать их. Там, где судебные пошлины точно установлены и ограничены, где они уплачиваются сразу в известный период процесса кассиру или сборщику, распределяюще- му их в некоторой известной пропорции между различными судьями лишь после того, как процесс решен, там, кажется, не больше опасности развращения суда, чем при полном запрещении таких пошлин. Эти пошлины, не причиняя значительного увеличения расходов на ведение процесса, могут быть вполне достаточными для покрытия целиком расходов судопроизводства. Если судьям не платят до того момента, когда процесс закончен, эти пошлины могут быть некоторой побудительной причиной для усердия суда в решении его. В судах, состоящих из большого количества судей, можно при помощи пошлин, соразмеряя долю каждого судьи с количеством часов и дней, употребленных им на разрешение процесса, в самом ли суде или в следственной комиссии по предписанию суда, дать некоторое поощрение усердию каждого отдельного судьи. Общественная служба никогда не исполняется лучше, чем в тех случаях, когда награда является следствием исполнения и соразмерна усердию, употребленному на него. В разли чных парламентах Франции судебные пошлины (называемые йpices et vocations) составляют большую часть доходов судей. За всеми вычетами чистое жалованье, уплачиваемое короной советнику или судье Тулузского парламента — по месту и достоинству второго парламента в королевстве, — достигает только 150 ливров, т. е. около 6 ф. ст. 11 шилл. в год. Около семи лет тому назад такая же сумма в том же самом месте была обыкновенно годовым жалованьем простого лакея. Распределение этих йpices производится также соответственно усердию судей. Прилежный судья получает хороший, хотя и умеренный, доход от своей должности, а ленивый получает немного больше своего жалованья. Эти парламенты, может быть, не очень пригодные суды во многих отношениях, но они никогда не обвинялись, даже никогда не подозревались в подкупности.

Первоначально судебные пошлины были главным источником средств, на которые существовали различные судебные учреждения Англии. Каждый суд старался привлечь к себе так много дел, как только мог, и был склонен считать себе подсудными многие процессы, которые вначале не подлежали его юрисдикции. Так называемый Суд королевской скамьи, учрежденный только для разбора уголовных дел, присвоил себе подсудность и гражданских дел, ссылаясь на то, что ответ чик, причиняя несправедливость истцу, совершает некоторый проступок или преступление. Суд казначейства, учрежденный только для собирания королевских доходов и принуждения к уплате долгов королю, присвоил себе подсудность над всеми долговыми обязательствами на том основании, что, по словам истца, он не в состоянии платить долги королю, так как ему не платит долгов ответчик. Вследствие таких уловок стороны получали во многих случаях возможность выбирать разные суды для решения своих дел, и каждый суд старался большей быстротой решения дела и беспристрастностью привлечь к себе как можно больше дел. Современное превосходное состояние судов в Англии получилось вначале, может быть, в значительной степени благодаря этому соревнованию, которое исстари имело место между различными судьями; каждый судья старался в своем суде дать самое скорое и действительное средство, какое только допускалось законом, против разного рода беззакония. Первоначально гражданские суды приговаривали к уплате причиненных убытков только за нарушение договоров. Суд канцелярии, как суд совести, первый принял на себя принуждение к выполнению обязательства. Когда нарушение договора состояло в неплатеже денег, причиненные убытки не могли компенсироваться иначе, как принуждением к платежу, что равносильно принуждению к точному исполнению обязательства. В таких случаях средство гражданского суда было достаточно. Но это было не так в других случаях. Когда арендатор обращался с жалобой в суд на своего лорда, несправедливо прогнавшего его с арендуемой земли, покрытие убытков было неравноценно владению землей. Поэтому такие дела на некоторое время перешли в суд канцелярии, к немалому ущербу для гражданских судов. Для того чтобы привлечь к себе обратно такие дела, гражданские суды изобрели искусственный и фиктивный указ об отказе во владении, самое действенное средство против несправедливого изгнания или лишения земли.