Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

— Я взял бы с собой Крэбба и Гойла, если бы вы не оставили их после уроков!

— Говорите тише! — сказал, словно выплюнул Снейп, поскольку Малфой, войдя в раж, повысил голос. — Если ваши приятели, Крэбб и Гойл, хотят в этом году всё-таки сдать экзамен по защите от Тёмных искусств, они должны заниматься чуточку старательнее, чем в настоящее…

— Да кому это нужно? — процедил Малфой. — Защита от Тёмных искусств — это же всё не на самом деле, сплошное притворство, правда? Как будто кому-то из нас нужно защищаться от Тёмных искусств!

— Это притворство, Драко, необходимо для нашего успеха! — возразил Снейп. — Где бы, по-вашему, я был все эти годы, если бы не умел притворяться? А теперь послушайте меня! Вы ведёте себя неосмотрительно, бродите по коридорам ночью, позволяете себя поймать, а если вы полагаетесь на таких помощничков, как Крэбб и Гойл…

— Не только на них! На моей стороне есть еще другие люди, получше!

— Так расскажите же мне о них, и я смогу…

— Знаю, чего вы добиваетесь! Хотите украсть у меня славу!

Снова пауза и холодный голос Снейпа:

— Вы ведёте себя как ребёнок. Я понимаю, что вы расстроены арестом отца, но…

У Гарри было не больше секунды, чтобы убраться с дороги: он услышал за дверью шаги Малфоя и отскочил в сторону как раз в тот момент, когда дверь распахнулась. Малфой быстро зашагал по коридору, прошёл мимо открытой двери в кабинет Слагхорна и скрылся за углом.

Комментарий к Глава 40 https://vk.com/photo238810296_457241035?z=photo238810296_457241170%2Falbum238810296_276677833

====== Глава 41 ======

EvanescenceUnraveling (Interlude)

EvanescenceMissing (Piano Version)

Bryan AdamsEverything I Do

Rob ThomasAll that I’m

Исчерпав весь запас сведений о Гнилозубах и их кознях, Луна огляделась по сторонам. Гарри нигде не было. «Слишком долго для туалета», — подумала она. Внезапно её осенила догадка. Снейп ушёл с Драко — ему явно нужно было сказать Малфою что-то важное. Значит, Гарри отправился следить за ними. И, если он услышит, о чём они говорят, это может повредить Северусу. Луна решила отыскать Гарри, чтобы не дать ему подслушивать. Выскочив за дверь, она быстро пошла по коридору, внимательно оглядываясь по сторонам. Скорее всего, Гарри уже подслушивает разговор Северуса с Малфоем, если, конечно, те не отправились в подземелья. Луна ругала себя за то, что так надолго задержалась с профессором Трелони. Нужно было сразу бежать за Гарри! А теперь… А что теперь?

Луна не знала о том, что у Гарри с собой есть мантия-невидимка. Она дошла почти до конца коридора, так никого и не встретив на своём пути. Внезапно дверь последней классной комнаты с грохотом распахнулась и из неё выскочил Малфой. Его осунувшееся лицо было злым, губы презрительно кривились, но Луне отчего-то вдруг стало жаль его. Может быть, оттого, что, несмотря на злость, в глазах Драко стояли слёзы? И Луна знала причину этих слёз и этих тёмных кругов под глазами?

Малфой прошёл мимо, даже не взглянув на Луну. Для него она была пустым местом. Он быстро прошагал по коридору, миновал открытую дверь в кабинет Слагхорна и скрылся за углом.

Провожая его взглядом, Луна не заметила, как у неё за спиной внезапно возник Снейп. Она вздрогнула, услышав его холодный размеренный голос:

— Мисс Лавгуд. Что. Вы. Здесь. Делаете?

Луна повернулась к нему. Встретив его ледяной надменный взгляд, она поняла, что отвечать нужно в том же официальном тоне, в каком он заговорил с ней.

— Я… Я ищу Гарри.

Губы Снейпа презрительно скривились:

— Я спрашиваю вас, что вы делаете у Слагхорна?

— Гарри пригласил меня… — растерянно заговорила Луна и умолкла, увидев, как изменилось лицо Снейпа при этих словах. Из изжёлта-бледного оно вдруг стало землисто-серым, морщинка на переносице и складки у губ углубились и теперь резко выделялись на этом вдруг застывшем лице, напоминавшем сейчас посмертную маску.

Не сказав ни слова, Снейп быстро прошёл мимо Луны, точно так же, как Драко, не замечая её и устремив пустой взгляд в пространство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Господин профессор! — жалобно позвала Луна.

Но он не оглянулся, лишь ускорил шаг и, миновав открытую дверь в кабинет Слагхорна, скрылся за поворотом. Что-то обрушилось в душе Луны, похоронив хорошее настроение и радость от сегодняшнего вечера. Случилось что-то скверное. Луна не знала, что именно, но отчего-то чувствовала вину, хоть и не понимала, в чём она состоит. Северус сердился на неё. А может, не на неё, а на Драко? Может, он просто не хотел выдавать их с Луной отношений, справедливо опасаясь, что у стен замка имеются уши? Но что-то подсказывало Луне, что Драко здесь ни при чём и сердится профессор именно на неё. И не просто сердится. Ей показалось, что во взгляде, брошенном на неё после того, как она упомянула Гарри, промелькнула боль. Или она лишь придумала это?

Опустив голову, Луна медленно брела по коридору в сторону открытой двери кабинета. Задержавшись напротив неё, она заглянула внутрь. Яркий свет, музыка, шум голосов, множество людей… Луна поняла, что её вовсе не тянет возвращаться туда. Но и подводить Гарри ей не хочется. Ведь он пригласил её. По-дружески. А это для Луны очень много значило. Она неохотно вошла внутрь и потолкалась среди гостей в поисках Гарри, но так и не нашла его. Оставаться здесь одной ей не хотелось, и Луна тихонько вышла из кабинета. Никто не остановил её, никто не обратил на неё внимания. Тяжесть на душе разрасталась. Вот бы сейчас встретить Северуса и поговорить… А ещё лучше — чтобы он применил к ней легилименцию, и они оба выяснили, что их беспокоит. Больше всего на свете Луне хотелось сейчас оказаться рядом с Северусом. Но она понимала, что как раз этого в настоящее время делать нельзя. На факультет возвращаться ей тоже не хотелось. Луна наложила на себя дезиллюминационное заклинание и уселась в нише высокого окна, обхватив руками колени и прижавшись к ним подбородком.

Свет, падавший из окна, освещал кусочек двора, засыпанный снегом. Снег продолжал падать крупными хлопьями с затянутого тучами чёрного неба. Они медленно пролетали, мелькая в освещённом пространстве, словно стаи бабочек и, падая на землю, укрывали её белоснежным покровом. Приближалось Рождество, но Луна не ощущала привычного предпраздничного настроения, наполненного ожиданием каких-то невероятных, сказочных чудес и долгожданной встречи с папой. На душе было муторно и тревожно. Кажется, всё было в порядке. Но сердце ныло в предчувствии чего-то ужасного, не давая Луне ни повеселиться на вечеринке, ни вернуться к себе и спокойно лечь спать.

Дождавшись, пока коридор опустеет, Гарри поднялся с пола, на котором он сидел, скорчившись, укрытый мантией-невидимкой. Обилие информации, столь внезапно обрушившейся на Гарри, придавило и ошеломило его. Разговор между Снейпом и Малфоем требовал тщательного размышления. Но не меньшее удивление вызвала у него сцена, разыгравшаяся в коридоре между Снейпом и Луной. Было в ней что-то… неправильное. Что-то непохожее на обычный разговор преподавателя со студенткой. Впрочем, главным было всё же то, о чём Снейп говорил с Малфоем.

Гарри стоял, прислонившись к стене, скрытый мантией-невидимкой, и лихорадочно соображал. Возвращаться на вечеринку ему тоже не хотелось. Но, спустя какое-то время, он понял, что идти туда придётся, иначе потом не отвяжешься от расспросов Слагхорна, отчего он ушёл так рано. Гарри вернулся в кабинет. Он знал, что Луны там нет — видел, как она выходила, понуро опустив голову. Ему было немного стыдно за то, что он сам пригласил Луну, а потом бросил её одну. Но он отмахнулся от этого чувства и вскоре забыл о нём, занятый более насущными мыслями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Снейп стремительно шагал по коридорам, не замечая ничего на своём пути. Полы мантии развевались, делая его похожим на огромную летучую мышь. Если бы кто-нибудь сейчас увидел выражение его лица, он ужаснулся бы тому, насколько вид профессора Снейпа был мрачным и зловещим.

Снейп не помнил, как он оказался в холле, как миновал лестницу, ведущую в подземелья. Внутри у него клокотала ярость пополам с дикой, жгучей, невыносимой болью. Это не была привычная, холодная ярость, которая время от времени возникала в его душе и помогала заглушить боль, выжить, выстоять там, где другие давно бы сломались. Его теперешняя ярость была жгучей, острой и сама причиняла боль, озарявшую сознание вспышками невыносимо яркого белого света, из-за которого Снейп не видел ничего вокруг. От неё хотелось скорчиться в углу, исходя криком или разбить себе голову о стену… По сравнению с ней Круциатусы Волдеморта казались детской игрушкой, жалкой пародией на пытку.