Сокол. Трилогия - Андрей Посняков

Тот не отказался и, посмотрев на поднимающееся над рекою солнце, сделал долгий глоток:

– Вижу, хочешь и сам попытать счастья на барках.

– Хотелось бы, – тут же поддакнул Макс. – Не знаю, правда, как это получится.

Гребец прищурился:

– Да уж, сейчас у всех экипажи полны. Правда, в плаванье всякое бывает. Кого-то крокодил съест, кто-то утонет. А хороших корабельщиков, – он быстро обернулся и понизил голос, – бывает, и сманят. Умельцы, они, знаешь, всем нужны.

– Это понятно. Так как бы и мне…

– Парень ты, я вижу, сильный, – оглядев Макса, обнадежил гребец. – К темпе гребли привыкнешь, у нас ведь грузовое судно, быстрота не особо нужна, однако против течения не каждый выдюжит.

– Я постараюсь. А что вы везете и куда отправляетесь?

– На юг, братец. Ох, и вкусное же пиво, еще бы выпил, клянусь Осирисом и Гором!

Макс живо подозвал мальчишку и выжидательно уставился на собеседника:

– Так куда ж вы?

– На юг поплывем, название я и не помню – Горсенеб, кормщик наш, знает. Везем алебастр и мери.

– Ты пей пиво-то, пей. Позволь узнать твое славное имя?

– Зовут меня Туи.

– А я – Джедеф. Так, значит, нельзя с вами?

– Да уж опоздал, не взыщи… Хотя! – Гребец задумчиво поскреб затылок. – Вот если б ты разбирался в камнях… У нас-то всех хватает, а вот кормщику Серенхебу, я слыхал, как раз очень нужен распорядитель груза, с прежним-то они чего-то не поладили, вот кормщик его и утопил.

– Как это – утопил?! – хлопнул глазами юноша. – Он что же, матерый убийца, этот твой Серенхеб?

– Так говорят – утопил, но никто не видел. Вообще Серенхеб скор на расправу, потому и народ у него не держится.

– Ага… и ты мне его предлагаешь? Спасибо, друг!

Туи улыбнулся:

– Это единственная для тебя возможность, Джедеф! Впрочем, что это я? Ты ж все равно ничего не понимаешь в камнях.

Максим неожиданно встрепенулся:

– Как раз понимаю! Покажи-ка мне, где тут этот твой скорый на расправу Серенхеб?

– Да нет его сейчас здесь, завтра будет. Вот так же, с утра. Приди к гребцам на завтрак – увидишь, не спутаешь.

– Завтра, говоришь?

– Ну да, завтра. А пока прощай, уходим. Пора в путь, видишь – кормщик зовет.

Пожелав гребцам удачного плаванья, Максим больше не стал никуда заходить, а, выкупавшись, отправился обратно домой, в недавно снятую хижину.

Ага! Стала Тейя его дожидаться, как же! Уже сидела во дворе, болтала с каким-то пареньком, с важным видом полировавшим небольшую статую. Похоже, паренек сей был помощником скульптора… или его рабом, что в принципе безразлично.

– Вот, Итауи показывает мне, как надо правильно наводить полировку, – обернувшись, с улыбкой пояснила Тейя. – Оказывается, это не просто так делается, а в зависимости от рода камня.

– Отлично! – Присев рядом на корточки, Максим радостно потер руки. Собственно, он так и предполагал после беседы с гребцом расспросить о камнях кого-нибудь в усадьбе скульптора. Ну, кому же и знать все о всяких там каменюках, как не скульптору и его ученикам?

А родная супруга что же, его в этом опередила? Стоп! Откуда она могла знать об утренней беседе? Ниоткуда. Тогда…

– Пойдем, я налью тебе пива, о муж мой. – Поднявшись на ноги, Тейя направилась к хижине, стройненькая, красивая, в белом коротком платье.

Ученик скульптора посмотрел ей вслед и восхищенно присвистнул:

– Повезло тебе с женою, лодочник!

– Лодочник?

– Ну да. Она мне тут рассказывала, как разбойники утопили вашу лодку.

– Ах да, да. – Молодой человек рассеянно помахал рукою.

Дойдя до хижины, он откинул входную циновку и, согнувшись, вошел внутрь.

– Сразу, как ты ушел, я подумала о скульпторе, – шепотом сообщила супруга. – Помнишь, мы с тобой говорили – он должен иметь заказы во дворце. Так вот – имеет! Увы, кроме этого, бедняга Итауи ничего не знает. Кто заказывает, почему – неизвестно. Известно только, что изготавливались статуи, жертвенные плиты, вазы, колонны. Обычные, в общем-то, заказы. Но – из дворца!

Помолчав, Тейя крепко обняла мужа:

– Скульптор… он должен знать! Я буду сегодня танцевать для него!

– Что ты еще задумала? – недовольно дернулся Макс. – Танцевать для всяких там…

– Успокойся, муж мой! Только лишь танцевать… причем вовсе не голой – не хочу, чтобы кто-то заметил сокола на моей спине.

– Все эти танцы для господ заканчиваются одним! – не сдавался Максим. – И ты хочешь…

– Я всего лишь хочу помочь нам! – Юная царевна гневно сверкнула глазами – это было видно даже здесь, в полутьме. – К тому же, я надеюсь, мы не задержимся здесь дольше, чем на пару дней. – Тейя брезгливо передернула плечами. – В этой гнусной нищете и мерзости! Вернуть то, что принадлежит нам по праву, мне и тебе! А для этого все средства хороши.

– Только не…

– Тсс!!! Я вовсе не собираюсь спать с кем-нибудь, кроме тебя, муж мой! Ты что же, перестал доверять мне?

– Ладно. – Максим махнул рукой. – Делай как знаешь, тебя уж не переспоришь.

– Да все у нас получится, все получится, милый! Вот увидишь, клянусь Осирисом и Хатхор!

– Хатхор…

– Да, я уже намекнула управителю двора о том, что раньше танцевала в храме Рогатой богини. А он сказал, что хозяин, скульптор Сетимес, очень любит танцы. Он позвал танцовщиц. И я сказала управителю, что тоже хочу попробовать.

– Ох, жена моя… Чувствую, придется нам уходить отсюда даже скорей, чем ты думаешь. Что же, ляг отдохни. А я пока поговорю с тем парнишкой, учеником. Расспрошу его о камнях.

– О камнях?!

– Да. И даже не знаю… Впрочем…

– Чего ты не знаешь?

Поцеловав жену, юный фараон вышел во двор, ничего не ответив. А что отвечать-то? Он и в самом деле не знал, как, устроившись на корабль, провести с собой жену? Если б климат был посуровее да носили б побольше одежды, можно было бы попробовать замаскировать Тейю под мальчишку-слугу: подстричь, обрядить в рубище. Может, где-нибудь в далеких северных краях это и сошло бы, да только не здесь! В здешнем подобии одежды пол уж никак не спутаешь. И как же, черт побери, быть?

Думать надобно, думать!

– Камни? – Ученик скульптора, не переставая полировать статую, быстро вскинул глаза. – Да, я знаю о них многое. Что ты хочешь услышать?

– Все, Итауи! Все, что ты знаешь.

Они проговорили почти до темноты. Точнее сказать, говорил один Итауи, Макс лишь слушал, время от времени задавая вопросы. А потом, когда в бархатном небе повисла луна, из господского дома донеслась музыка.