Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков

часов прибыло посыльное судно «Аякс», доставившее начальнику отряда мое предписание, подтверждавшее требование отряду немедленно вернуться во Владивосток. Начальник отряда предполагал выйти на следующий день, дав еще один бой красным, предварительно усилив береговые части судовыми командами, но этому помешало неожиданное обстоятельство.

В 6 часов вечера с моря прибыл японский крейсер «Ниссин», командир которого, через посланного к начальнику отряда офицера, передал, что он, командир «Ниссина», уполномочен японским правительством найти отряд капитана 1-го ранга Фомина, расследовать все случаи конфискации имущества японских рыбо- и крабопромышленников и случаи арестов пароходов и взять к себе все арестованное русскими имущество. Заявив это, офицер передал начальнику отряда «приглашение» командира «Ниссина» прибыть на крейсер. Начальник отряда отказался, сказавшись больным. Тогда ему было настойчиво несколько раз предложено все-таки сесть на японский катер и следовать на крейсер «во избежание очень плохих последствий». Усматривая в приглашении японцев намерение держать его под арестом на крейсере, пока они будут хозяйничать на отряде, начальник отряда решительно отказался. Тогда японцы заявили, что на этот случай у них есть приказание командира передать, что впредь до выполнения всех требований японского правительства ни один из кораблей русского отряда не будет выпущен с рейда Терней. На это он получил ответ, что русский отряд находится в русских территориальных водах, вне зоны японской оккупации, что начальник отряда не подчинен японскому командиру и не намерен считаться с его приказаниями и запрещениями и будет руководствоваться только приказаниями своего командующего флотилией, что приказание адмирала Старка, полученное после полудня, содержит требование отряду вернуться во Владивосток, что начальник отряда и намерен выполнить немедленно по готовности отряда. Далее, капитан 1-го ранга Фомин просил передать командиру крейсера, что русский правительственный отряд находится в борьбе с красными, подступившими к Тернею, что ультиматум японского правительства, связывающий действия русского отряда, является косвенным вмешательством во внутренние дела русских и что поэтому он возлагает на японское правительство ответственность за те материальные убытки, которые японские лесопромышленники, уплатившие сборы русскому правительству, понесут, когда красные заставят их уплатить те же сборы вторично.

Японцы уехали к себе. Начальник отряда распорядился немедленно снять десант с берега и, созвав командиров, приказал им:

1. Немедленно прогреть машины и приготовиться к съемке с якоря, разъяснив офицерам и команде создавшееся положение и необходимость поддержания чести флага, не останавливаясь ни перед чем.

2. В случае приближения шлюпок с вооруженными японцами сниматься и уходить, ни при каких обстоятельствах не открывая огня по японцам и, в случае открытия огня ими, быть готовыми на все.

3. В дальнейшем, в случае потопления кораблей, пробираться во Владивосток на своих шлюпках или, в случае гибели их, пользуясь местными крестьянскими лодками.

Для спасения людей, шлюпок и оружия было разрешено кораблям, после открытия огня «Ниссином», выбрасываться на берег.

Через некоторое время на «Илью Муромца» (флагманский корабль) прибыли те же японские офицеры и в очень вежливых тонах передали от имени командира крейсера, что он очень сожалеет, что начальник отряда нездоров, что командир очень желает ему скорейшего выздоровления и, зная, что русские корабли давно из Владивостока, он очень просит начальника отряда принять подарок (две бутылки коньяку), каковой, если пить его с чаем, очень хорошо помогает от простуды. После долгого обмена всякими любезными фразами подарок был принят, и тогда перешли к делу. Японцы заявили, что командир отлично понимает всю трудность положения, в котором оказался начальник отряда, но что и он сам в безвыходном положении вследствие категорического приказаания его правительства. Что поэтому он просит составить согласительную комиссию, чтобы решить дело миром. Далее они передали, что запрещение выхода кораблей с рейда – недоразумение, случившееся вследствие неточности перевода, что все корабли свободны идти куда угодно и что японцы совершенно не имели в виду вмешиваться во внутренние русские дела.

Наши представители – чиновники обоих ведомств и один из командиров судов – на вельботе с «Муромца» отбыли на «Ниссин», где состоялось совещание под председательством командира крейсера, капитана 1-го ранга Мори. В дальнейшем было выработано, что вопрос о действиях японских рыбопромышленников, работавших на основании разрешений, выданных официально японским правительством, и об аресте имущества в целом подлежит разрешению путем соглашения между русским правительством во Владивостоке (временное приамурское правительство до этого времени усиленно, но безуспешно добивалось, чтобы японцы вступили с ним в переговоры по вопросу об эксплуатации рыболовных участков) и японским правительством, что поэтому сейчас этот вопрос остается открытым. Арестованное имущество, находящееся на военных кораблях, ни осмотру, ни сдаче не подлежит (равно как взысканные денежные штрафы) и будет доставлено русскими во Владивосток, где будет храниться до решения дела между правительствами. Часть арестованного имущества, находившегося на транспорте «Охотск» (вольнонаемный капитан, личный состав и флаг не военный), будет передано в распоряжение командира «Ниссина», чтобы, с одной стороны, спасти его лицо перед японским правительством и карьеру, как он говорил, с другой же стороны, чтобы дать японцам обеспечение, что в дальнейшем при разрешении спора обе стороны будут в равно благоприятных условиях. Командир крейсера должен был выдать расписку в приеме имущества с обязательством хранить его до рассмотрения вопроса вышеуказанным порядком. Начальник отряда не счел возможным проявить еще большую неуступчивость, опасаясь испортить отношения нашего правительства с японцами, от которых так много зависило, и утвердил соглашение. Все это затянулось до глубокой ночи, причем наши представители несколько раз возвращались к начальнику отряда за инструкциями.

Таким образом, время было потеряно, почва для дальнейших действий была поколеблена, люди устали; начальнику отряда не оставалось ничего другого, как возвращаться во Владивосток с докладом о всем случившемся.

В 6 часов утра 19 августа, без всякого предупреждения японцев, отряд, кроме «Охотска», снялся с якоря, причем «Улисс», «Лейтенант Дыдымов» и «Рында» с ротой десанта вышли на север с задачей поддерживать базу в Императорской Гавани и заслон к северу от Тернея и, таким образом, сохранить в наших руках весь район побережья до Амурского лимана.

Начальник отряда с «Ильей Муромцем» и «Аяксом» вышел во Владивосток, а «Охотск» задержался на один час, чтобы выполнить соглашение с японцами. Вся работа по выгрузке и доставке на крейсер была выполнена японской командой. Командир «Ниссина» выдал в приеме имущества требуемую соглашением расписку.

Каковы были дальнейшие переговоры между генералом Дитерихсом и японцами, я не знаю, но через несколько дней я получил приказание временно прекратить репрессии по отношению к японским рыбопромышленникам, имеющим разрешение на рыбную ловлю от японского правительства. По-видимому, генерал Дитерихс придерживался другой точки зрения, чем бывшее приамурское правительство, которое видело в присвоении японским правительством прав, принадлежащих русской власти, опасный