Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков

на 300 верст от ближайшей воды. Сообразив, что дело, по-видимому, касается авиации, я вызвал Марченко, и он мне объяснил, что задание совершенно невыполнимо из-за ограниченного района действия аппаратов. Я решил отправиться к Редько, доложить, в чем дело, причем Марченко уговорил меня взять его с собой, сообщив, что он замечательно объясняется с генералами.

Генерал встретил нас «в штыки». Он все время пытался уличить нас в нежелании сражаться и в трусости и всячески старался выводить на чистую воду. Мы не поддавались, и, наконец, на объяснения Марченко о технических и тактических свойствах аппаратов громогласно заявил, что он сам инженер, на что Марченко ответил: «Тем хуже, так как если бы вы были авиатором, то все было бы много яснее». Фраза эта произвела впечатление разорвавшейся ракеты. Все в штабе смолкло, однако генерал скис и, заявив нам что-то вроде: «Делайте что хотите», отпустил нас с миром. Несколько дней еще продолжалось бездействие, и в течение этого времени было получено предписание Минмора назначить Федотова в штаб Редько, от которого насилу удалось отбрыкаться.

В конце концов, появился приказ Редько об общем наступлении, с предписанием занять позиции у Усть-Ишима 24 сентября. Корабли начали движение вниз вместе с частями сил, расположенных на правом берегу реки, а именно с Отрядом особого назначения полковника Колесникова. Примерно в 45–50 верстах ниже Знаменского мы встретили нашу авиацию и полковника и решили с полковником, что мы возьмем к себе 150 человек его отряда и пойдем вместе с ним вниз, делая временами высадки.

Когда отряд перебрался на «Катунь», то не было свободного места, всюду сидели люди и ночью надо было смотреть, чтобы не наступить на кого-нибудь. Однако отряд почему-то почувствовал давно не испытанный комфорт. Вместе с отрядом мы дошли примерно за 200 верст до Усть-Ишима, временами высаживаясь в деревнях, однако никакого сопротивления не встречали. За это время мы сильно улучшили технику высадки. Обсудив хорошенько, мы решили с Колесниковым атаковать Усть-Ишим. Ввиду того что для этого необходимо было сговориться с Юрьевым, я взгромоздился на аэроплан к Марченко, и мы полетели. Примерно через полчаса мы узрели «Европу», стоящую у берега примерно в 70 верстах от места нашей стоянки547.

Е. Красноусов548

В Шилкинской речной флотилии боевых судов549

Кажется, в июне 1920 года штаб Дальневосточной армии атамана Семенова разработал план крупных операций против забайкальского красного партизана Якимова в районе Нерчинского завода. Сильные пехотные и кавалерийские части Дальневосточной армии удачно били красных, но несли большие потери ранеными и терпели нужду в боеприпасах. Для облегчения их положения была сформирована в городе Сретенске Шилкинская речная флотилия боевых судов в составе вооруженных колесных речных пароходов «Стефан Левицкий» и «Александр Бубнов». Этим кораблям поставлена была задача пробиться вниз по Шилке, берега которой были заняты красными, до Усть-Кары и провести за собой санитарное судно и транспорт с боеприпасами, продовольствием и обмундированием. Флагманом этой «эскадры» был «Стефан Левицкий», вооруженный двумя клиновыми пушками образца 1877 года, стрелявшими дымным порохом. При стрельбе из этих пушек соблюдались все положенные детали: промывание канала ствола орудия мокрым банником после каждого выстрела, вкладывание сначала снаряда с подталкиванием его вперед особой палкой, а потом – заряда пороха в мешке, задвигание клинового затвора, «протравливание» этого заряда особой иглой-протравником через отверстие в казенной части орудия и вставление вытяжной трубки, наполненной гремучей ртутью с терочным в ней приспособлением. Скорость стрельбы, конечно, не могла быть многообещающей.

Пушки были установлены по одной на носу и на корме палубы, на особых деревянных платформах, вращавшихся целиком вместе с орудием и номерами при нем на толстом железном шкворне. Таким образом, «наводить» орудие нужно было всей орудийной платформой. Для смягчения отката при выстреле сошник орудия упирался в деревянный брус, сзади которого установлены были четыре-пять вагонных буферных пружин, принимавших на себя силу отката. Устройство примитивное, но, как увидим дальше, вполне достаточное для выполнения поставленной кораблям задачи.

Кроме этих орудий, на флагмане были три-четыре тяжелых пулемета. По бортам положены были мешки с песком и поставлены тяжелые железные листы (которые, как показал опыт, легко пробивались ружейной пулей и потому оказались не только бесполезными, но даже вредными, так как перегружали пароход).

«Александр Бубнов» был вооружен одной пушкой образца 1900 года и двумя тяжелыми пулеметами. Он был меньшего размера, более подвижной и лучше вооружен, так как его трехдюймовка была гораздо действеннее, чем наши «старушки» времен 3-й турецкой войны, потревоженные Октябрьской революцией в России и вытащенные из Читинского музея снова «на службу Родине». Пароходы обслуживались своей обычной вольнонаемной командой, ходившей с ними по Шилке в Амур к Хабаровску и Благовещенску. Сохранились на «Стефане Левицком» даже две молодые и довольно смазливые «стюардши», внесшие немало веселых минут в нашу монотонную жизнь на этом пароходе.

Наша батарея была назначена обслуживать артиллерию обоих этих пароходов. Поехали в эту командировку пять офицеров и достаточное число казаков. Поехал и я, хотя имел месячный отпуск «после ранения», данный мне медицинской комиссией при выписке из госпиталя. Рана моя еще не совсем зажила к этому времени и требовала хотя и не частых, но регулярных перевязок. Несколько дней прошло в окончательном оборудовании орудийных платформ и в ознакомлении с работой при этих музейных редкостях. Я и Шурка Васильев550, еще по военному училищу, были знакомы с этими пушками, но только с их материальной частью, в «боевой же работе» мы их никогда не видели.

Утром жаркого летнего дня снялись с якорей и причалов и выступили в поход. Впереди наш флагман, за ним – транспорт и санитарное судно и в хвосте колонны «Александр Бубнов». На флагмане Н.М. Красноперов551, А.В. Белкин552, Шурка Васильев и я, на «Бубнове» – командир батареи Яковлев и сотник Вологодский.

Двигались вниз по течению реки довольно быстро, перед каждым населенным пунктом останавливали машины и просто плыли по течению, «на ходу» обстреливая красных, если они в этих селениях были. Первая стрельба была почти сразу у Аоншаково, потом у Уктычи. Стрельба была очень «упрощенной»: прицел стоял на полверсты, и орудия стреляли, стараясь бить по окраинам населенного пункта, чтобы принести меньше вреда мирному населению, но «навести панику» на партизан. Это удавалось отлично.

Только под Ватами пришлось задержаться и стрелять довольно долго, крейсируя взад и вперед, а потом высадить десант, который и отогнал красных в сопки. К вечеру подошли к Аомовской станице. Стрелять пришлось много, так как красные упорно сопротивлялись. Высаженный десант выбил их