Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

был основным источником пшеницы для самой Венеции. Критяне стали импортировать зерно из османских земель, что было достаточно хорошо, пока венецианцы продолжали оказывать знаки внимания турецкому султану, и пока султан не чувствовал, что поставки в его собственной империи находятся в напряжении. Таким образом, связи между Критом и османским миром становились все теснее еще до того, как турки получили контроль над Критом в середине семнадцатого века.45 Единственной причиной, по которой турки терпели венецианский контроль над Критом, было желание сохранить деловые потоки между Венецией и османскими землями; но, поскольку Венеция постепенно отвернулась от торговли в Леванте, Возвышенная Порта стала менее заинтересована в особых отношениях с Серениссима Репубблика. Кроме того, турки заметили, что европейские державы вцепились друг другу в глотки во время Тридцатилетней войны, и поэтому шансы на объединенный христианский ответ на нападение на Крит были невелики. Кроме того, османов больше не отвлекала война с Персией, которая отнимала все их силы в период с 1624 по 1639 год.46

Поводом для продолжительной Критской войны послужил захват в конце 1644 года турецкого корабля, следовавшего из Константинополя на Родос и далее в Египет, на борту которого находились главный евнух гарема и новый судья Мекки. Пираты были мальтийцами; они убили главного евнуха и взяли в плен судью. Они захватили огромную добычу. Хотя венецианцы не играли никакой роли в нападении, турецкий двор настаивал на том, что мальтийцы использовали венецианские порты на Крите и в Кефалонии. К концу июня 1645 года большой османский флот стоял у берегов Крита.47 Христианские флоты западного Средиземноморья были должным образом мобилизованы, и несколько кораблей были отправлены из Неаполя, Мальты и папских государств. Венеция, естественно, подготовила свой собственный флот, и республика назначила восьмидесятилетнего дожа командующим, но все эти усилия оказались бесполезными: в течение следующих нескольких месяцев турки захватили второй и третий города Крита, Ханью и Ретимно, а также большую часть внутренних территорий.К счастью для Венеции, столица, Кандия, была надежно защищена рвами, стенами, крепостями и равелинами; это была современная военная архитектура, способная противостоять всему, что турки могли бросить на нее. Общая стратегия союзников заключалась в том, чтобы втянуть османский флот в боевые действия далеко от Крита и близко к сердцу империи: Дарданеллы стали очагом напряженности в начале конфликта, а с 1654 года произошло несколько ожесточенных столкновений, в которых венецианцы пытались помешать турецким флотам войти в Эгейское море для поддержки Критской кампании.49 Тем не менее, давление на Кандию росло, и к 1669 году ситуация стала критической. Испанский король пообещал помощь, но она так и не была оказана, поскольку его больше беспокоили возможные нападения со стороны Франции, чем турки. Французский король все же прислал помощь, но его флот не мог сравниться с османским, и быстрая и легкая морская победа турок заставила союзников разбежаться, оставив Кандию незащищенной. 6 сентября 1669 года венецианцы сдали город и признали суверенитет Османской империи над Критом; они также, как правило, воспользовались шансом заключить мирный договор с османами.50 Для венецианцев было очевидно, что великая эпоха в их истории подошла к концу, ведь они правили Критом с начала XIII века. Капитулируя, венецианские посланники заявили: "Мы пришли, чтобы сдать крепость, равной которой нет во всем мире. Это бесценная жемчужина, подобной которой нет ни у одного султана". Через несколько часов султан действительно стал ее обладателем.

Приход османов не привел к революции на Крите.51 Кандия стала центром региональной торговой сети, а Ханья, расположенная к западу, - излюбленным портом международной торговли. Там, где раньше торговали венецианцы, их охотно заменили французы, используя историю своих теплых связей с Возвышенной Портой. Даже с распространением ислама на Крите производство вина не прекратилось. Французские и критские купцы вывозили с острова сладкое мальмсейское вино, масло, сухофрукты, сыр, мед и воск; иногда экспортировалась пшеница, особенно когда голод обрушивался на противоположные берега Северной Африки. Монахи монастыря Аркади производили "богатое, насыщенное, крепкое, глубокого цвета" вино с превосходным ароматом, по словам французского туриста, писавшего в 1699 году. Тем временем критяне приобрели вкус к кофе, который они никогда не теряли, прибывая из Йемена через Османский Египет, ставший главным рынком сбыта критской продукции. Поражает и появление местных купцов, которые были оттеснены на скромные позиции венецианским правлением, но начали заявлять о себе еще до турецкого завоевания. Это означало, что к моменту захвата острова турками существовала прочная база местного делового опыта, состоявшая из торговцев, заинтересованных в том, чтобы османские земли снабжались товарами с острова.52

Греческие моряки и купцы становились все более обычным явлением, но в завоеванной Кандии большинство торговцев были мусульманами. Легко было бы предположить, что город был заново заселен, но большинство кандийских мусульманских торговцев на самом деле были коренными критянами, сменившими религию, а не место жительства. К 1751 году мусульмане владели почти всеми сорока восемью судами, составлявшими торговый флот Кандии.53 Готовность принять ислам во всех критских городах поражает. Коренное население позаботилось о том, чтобы прошлое не было стерто с лица земли: Греческий, а не турецкий язык был общим языком острова, на котором говорили как мусульмане, так и православные. Критяне были отрезаны от регулярных контактов с латинской церковью, которая во времена венецианцев контролировала островную иерархию. Венецианцы запретили православным епископам ступать на остров, хотя православные церкви и монастыри продолжали функционировать под защитой правительства - критскими монахами восхищались за пределами острова, а некоторые из них стали настоятелями монастыря Святой Екатерины на Синае. Османские завоеватели воспользовались возможностью заручиться поддержкой православных, назначив архиепископа Крита еще до того, как взяли под свой контроль Кандию.54 Не менее важным, чем приход ислама на Крит, было подтверждение главенства православия среди тех, кто не принял новую веру. Крит, с его тесными связями с Синаем, стал центром возрождения греческого православия в восточном Средиземноморье.

 

IV

 

Ощущение, что существовало единое сообщество жителей гаваней, побережий и островов Средиземноморья, подкрепляется свидетельствами об использовании общего языка, так называемого lingua franca или "франкской речи".55 Языки, позволявшие общаться людям с разных берегов, восходят к глубокой древности, когда пунический, греческий и, в конечном счете, низкая латынь были распространены на широких пространствах Средиземноморья.56 Многие, должно быть, общались на грубых пиджинах, которые были в равной степени связаны как с жестикуляцией, так и со звуками. Среди евреев-сефардов иудео-испанский язык был достаточно распространен от Леванта до Марокко, чтобы обеспечить легкое общение между купцами, паломниками и другими путешественниками, и был принят даже грекоязычными евреями-романиотами. Если носители романских языков обычно не испытывали особых трудностей в общении (это