Перепутья - slip

напомнил о себе утробным урчанием – и решение было принято.

- Давайте сначала мы поужинаем, потом вы отдохнете с дороги, а потом я все объясню? Разговор будет долгий, – сказал Гай.

Предложение не вызвало протестов, разве что Пауль попросил сначала показать ему, где здесь можно помыться.

Кальпурния уже ждала в триклинии. Количество неожиданных гостей, однако, стало для нее неожиданностью.

- Матий, здравствуй. Ты уже вернулся? – удивленно спросила она.

- Вот, только что, - улыбнулся Матий, устраиваясь за столом, - И сразу к вам.

- Как все прошло?

Матий неопределенно покачал головой:

- Могло быть и лучше, но в целом неплохо.

Обычно шумный и резкий Джузеппе мялся у двери, словно не зная, что дальше делать – и Гай представил его Кальпурнии сам:

- Это Джузеппе. Помнишь, я тебе про него рассказывал?

- Помню, - Кальпурния поднялась с кресла, - Очень приятно. Кальпурния, жена Гая.

Джузеппе шумно выдохнул:

- Фух, а я-то думал. Она тоже в курсе?

- Конечно, - Гай кивнул, - Я же сказал, здесь все свои.

Джузеппе разве что не сполз на пол от облегчения, а затем рассмеялся.

- И… Извини. Это нервное, - едва отсмеявшись, пояснил он, - Наверное, я слишком долго боялся себя выдать перед Лентуллом.

- Бывает, - Гай похлопал его по плечу, - Проходи, устраивайся, еду сейчас принесут.

В отличие от них с Матием, Джузеппе предпочел кресло:

- Извини, не могу есть полулежа.

Гай пожал плечами:

- Ну не можешь и не можешь, чего извиняться-то?

Пусть и едва уловимо, но что-то изменилось даже в Джузеппе. Почти месяц нервного ожидания в заложниках у Лентула Спинтера явно не пошел ему на пользу.

Вскорости, рабы принесли первые блюда. Накинувшийся на еду и вино Джузеппе тарахтел не переставая – и уже скоро о том, что с ним случилось, знали все. Кальпурния периодически охала и заваливала его вопросами, а он, заполучив благодарного слушателя, распалялся еще сильнее.

Намного более молчаливый Пауль присоединился к ним чуть позже и так резво налег на вино, что быстро захмелел.

Дождавшись, пока повеселевший Джузеппе забудет про опустевшую тарелку и откинется на спинку кресла, Гай наконец перешел к делу.

- Публий Цестий Карр, говоришь? – спросил он. Джузеппе бросил на него недоуменный взгляд, и он пояснил, - Ты представился Публием Цестием Карром?

- Да, - Джузеппе махнул рукой, - Ляпнул что первое в голову пришло. А что?

- Да я все думаю, как вас легализовать, - Гай задумчиво почесал голову, - С Паулем все понятно, он не знает латыни и вариант только один – оформить его отпущенником Матия. А вот с тобой…

- А что со мной? – не понял Джузеппе.

- Ну смотри, - Гай принялся загибать пальцы на свободной руке, - Если ты – римлянин, о тебе должны быть данные во всех цензах за всю твою жизнь. За последние тридцать с хвостиком лет их было пять, и ни в одном тебя нет. Это раз. Два – я не смогу подделать такое количество архивных документов, не вызвав вопросов. В конце концов, ты должен был участвовать в выборах и должен был быть приписан к какой-нибудь городской, или, чего хуже, сельской трибе[3]. Подкорректировать список какой-нибудь трибы не сложно, но память людей не подделаешь – и никто из них о тебе никогда не слышал.

Джузеппе поник и по этому поводу подлил себе еще вина:

- И что же делать?

- Могу разве что предложить оформить тебя через Цизальпик.

- Это как? – Джузеппе заинтересовался, но не настолько, чтобы выпустить бокал из руки.

- Ты что, не помнишь? – Гай попытался недоуменно на него посмотреть, но только чуть не свернул себе шею, - Цизальпийцы получили гражданство от меня. Я могу подправить буквально один список – и ни у кого не возникнет к тебе никаких вопросов. Но. Тебе придется сменить имя.

- Так, подожди, это я что… - протянул Джузеппе, и Гай тут же понял, куда он клонит.

- Станешь Юлием, да.

Прибытие Саксы не имело никакого шанса остаться в Городе незамеченным – тот позаботился об этом, всю дорогу рассылая тревожные письма всем возможным адресатам. Едва переступив границу померия, он тут же попал в оборот, который невообразимо тешил его самолюбие. Выловить его и пригласить на ужин оказалось сложнее, чем Гай думал, но Каллимах все-таки справился.

- А с чего это Сакса стал такой важной шишкой? – полушепотом недоумевал Джузеппе, - Или я что-то путаю, или…

Дорвавшись наконец-то до Рима, он хотел узнать и посмотреть все – и последние несколько дней, ставший его невольным экскурсоводом Гай чувствовал себя как вымотанная белка, которая застряла в колесе без возможности выбраться.

Они шли по Марсовому, и Гай изо всех сил старался не смотреть в сторону закрытой курии[4], просто на всякий случай.

- Ты что, - хмыкнул Гай, - Он смог выжить и удрать от Лабиена после разгрома своего брата. Такие письма всем писал, что кровь в жилах стыла.

- И?

- И он мне нужен, как воздух, - просто пояснил Гай, - Мне нужно восточное командование, Карр, - на людях все-таки лучше было придерживаться легенды по максимуму, а вечером на Марсовом недостатка в людях никогда не было, - Если и есть что-то, способное заставить сенаторов прекратить блокировать голосование по назначению проконсула Сирии, то это страх. Сакса отлично его нагоняет.

Джузеппе замер на месте и уставился на него так, как не таращился даже тогда в больнице. Отблеск закатного солнца отразился от его новехоньких очков[5], чуть не ослепив Гая.

- Ты собрался на восток?! – воскликнул Джузеппе.

- Ну да, - не стал отрицать очевидное Гай.

- Я с тобой! – воодушевленный крик Джузеппе, наверное, было слышно даже на Капитолии.

Гай шикнул на него и парировал:

- Исключено.

Но Джузеппе пропустил его слова мимо ушей.

- Слушай, я может не умею обращаться с оружием, но я могу просто сидеть при штабе. Писарем. Посыльным. Просто принеси-подай, мне все равно! Гай, ты что, это же… Это же… Я историк, я не могу такое пропустить!

Гай отчаянно пытался отыскать хотя бы один внятный аргумент, чтобы отказать, но не мог найти даже самого завалящего. При штабе всегда крутилась куча народу сомнительной полезности – и военная некомпетентность Джузеппе не была, на самом деле, и близко самым страшным недостатком.

- Ладно,