Чудовище - Алекс Флинн

— Док, в этом-то и проблема. Я не гений, а обычный парень.

— Ты еще себя не знаешь, Кайл.

Он встал и потрепал меня по плечу. Его жест был ободряющим и одновременно говорил:

«Я тебе все сказал. Не будем напрасно тратить время друг друга».

Я понял намек и тоже встал.

На обратном пути мы с отцом едва ли перекинулись десятком слов. Когда приехали домой, отец остановил лимузин у заднего входа. Я откинул вуаль, закрывавшую лицо. Только и ходить под вуалью в июльскую жару, когда у тебя все лицо покрыто шерстью! Я подстригал шерсть, но она почти сразу же вырастала снова.

Отец открыл дверь и кивнул, чтобы я входил.

— А ты домой не пойдешь? — спросил я.

— Нет. Я еду на работу и буду поздно. Я и так ухлопал бездну времени на поездку к этому напыщенному докторишке.

Должно быть, он увидел мое лицо и добавил:

— Время потеряно напрасно, если ты ничего не достиг.

— Точно.

Я вошел в парадную. Отец уже закрывал дверь, но я схватился за ручку.

— Ты и дальше будешь пытаться мне помочь? — спросил я его.

Я следил за его лицом. Мой отец был ньюсмейкером и в любых ситуациях умел «держать лицо». Но даже ему не удалось скрыть дрожание губ, когда он говорил:

— Конечно, Кайл. Всегда буду.

Глава 4

В тот вечер у меня из головы не выходили слова доктора Эндекотта. Он говорил, что не может мне помочь, поскольку мое состояние… неизменно. Тогда мне его слова показались медицинским бредом, но я постепенно врубался в их смысл. Стоило мне подстричь шерсть — она тут же отрастала вновь. И мои ногти, ставшие когтями, тоже.

Отца, как всегда, не было дома. Магда отпросилась на ночь. Отец прибавил ей жалованье и потребовал, чтобы она держала язык за зубами. Я был один. Я взял кухонные ножницы и одноразовую бритву. Состриг шерсть на левой руке, сбрил остаток, и кожа на ощупь оказалась еще мягче, чем до превращения.

Я смотрел на руку и ждал. Ничего не менялось. Может, вся штука в том, чтобы постоянно удалять волосы? Не срезать, а именно удалять. Если отцу придется раскошелиться на ежедневную эпиляцию горячим воском и это хотя бы отчасти вернет мне прежний облик, деньги не будут потрачены зря. Я вернулся к себе. Впервые за все время после разговора со Слоан у меня появилась хоть какая-то надежда.

Надежда угасла, стоило мне включить яркий свет. Шерсть на выбритом участке выросла снова и стала еще гуще.

Я был готов завыть. Я бросился к окну. Мне захотелось завыть на луну, как воют жуткие звери в фильмах-ужасах. Луна пряталась за двумя высокими зданиями. Я все равно открыл окно, и в душном июльском воздухе послышалось мое рычание.

— Эй, уймите своего пса! — донеслось из квартиры этажом ниже.

Я выглянул вниз. По тротуару торопливо шла женщина, крепко прижимая к себе сумочку. В тени, подальше от фонаря, трахалась парочка. Они даже не обратили на меня внимания.

Я побежал на кухню, достал из футляра самый большой разделочный нож. Потом заперся в ванной и, сжав зубы, полоснул по левой руке, вырезав кусок собственного мяса. Из раны хлынула кровь. Мне понравилось странное ощущение, появившееся вместе с болью.

И вдруг боль стихла. Я взглянул на изуродованную руку. Рана исчезла, а то место вновь покрылось шерстью. Я был не только неизменным, но еще и неуязвимым. Может, я превратился в неуязвимого супермена? А если кто-нибудь выстрелит в меня? Пуля убьет меня или отскочит? И что хуже: умереть от пули или вечно жить в обличье чудовища?

Я вернулся к себе в комнату, снова выглянул вниз. Улица была пуста. Часы показывали два часа ночи. Раньше, если мне не спалось, я чатился с друзьями. Вскоре после моего превращения мы с отцом придумали легенду: будто бы я подхватил сильную пневмонию и до конца девятого класса в школе не появлюсь. Потом я развил легенду и сообщил всем, что летом собираюсь съездить в Европу, а осенью, скорее всего, перейду учиться в загородную школу-интернат. «Отъезд» я наметил на август и пообещал, что до августа обязательно со всеми увижусь. Конечно, это было вранье, но дело даже не в нем. На все свои электронные письма я получил всего два или три ответа. У нас умеют забывать выпавших из круга. Конечно же, я не собирался возвращаться в Таттл. Мы издевались над теми, у кого дешевая обувь, — как же одноклассники встретят меня? Не удивлюсь, если с вилами как в триллерах. Подобно отцу, решат, что я опасно болен, и будут сторониться меня. Но даже если бы они вдруг стали ангелами, я бы в школу не вернулся. Возможно ли это — прийти уродом туда, где привык чувствовать себя первым красавцем?

По тротуару тащился бездомный с громадным рюкзаком за спиной. Я представил, как ему живется, ведь он никому не нужен и с ним никто не желает иметь дело. Я следил за бездомным, пока он не скрылся за углом.

Наконец я завалился спать. Подушка была неудобной, как будто под нею что-то лежало. Я сунул руку. Так и есть. Я вытащил неизвестный предмет, потом зажег свет.

Зеркало!

В зеркало я не смотрелся ни разу после превращения. С того момента, как разнес свое, висевшее над комодом. Сейчас я держал в руках старинное прямоугольное ручное зеркало в серебряной оправе. То самое, что было у Кендры в спортзале. Откуда оно здесь? Ведьма подбросила? Мне сразу захотелось разбить это проклятое зеркало на мелкие кусочки. И вдруг…

Я увидел в нем свое отражение. Свое прежнее лицо. Красивое, с гладкой кожей и голубыми глазами. Во сне я до сих пор видел себя таким. Я схватил зеркало обеими руками, словно девчонку, которую собираешься поцеловать.

Изображение стало таять. Вскоре из зеркала на меня глядела моя нынешняя мохнатая морда. Неужели я схожу с ума? Я поднял зеркало, собираясь швырнуть его на пол.

— Погоди!

Голос доносился прямо из зеркала. Я медленно опустил руку.

Отражение опять изменилось. Теперь на меня глядело лицо ведьмы Кендры.

— А ты что здесь делаешь?

— Хотела тебя предупредить. Не вздумай разбивать зеркало, — сказала она. — Оно обладает магической силой.

— И дальше что? — огрызнулся я.

— Я не настроена шутить. Я больше месяца наблюдала за тобой. Вижу, ты убедился, что никакие пластические хирурги, никакие дерматологи тебе не помогут. Впервые отцовские деньги оказались бессильны. Я знаю, что твой отец связывался даже с клиникой в Коста-Рике, где он недавно проходил тщательно засекреченную процедуру омоложения. И везде ты слышал одно и то же: «Извини, парень. Мы не в силах тебе помочь. Учись жить в своем новом обличье. Обратись к психологам».

— Откуда ты…

— Не перебивай. Я знаю и про твой план использовать Слоан.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});