Пауки - Леонид Словин

—Ми? — спросили меня по ту сторону двери на иврите.

«Кто?»

—Шабтай Коэн.

Дверь открыл сам Коэн.

Сабра был в выпущенной поверх джинсов ковбойке в широкую клетку, домашних тапочках. Кипа у него на этот раз была тоже вязаная, только не серая, а вишневого цвета. Я не видел разницы. Он смотрел на меня с вежливым любопытством.

—Шолом…

Мы поздоровались. Мой приход не вызвал у него интереса.

—Бецалел и Хана Коэн… — Я назвал имена его родителей.

Он взглянул внимательнее.

—Кен. — Он кивнул.

«Да».

—Автобус Цомет Пат… — Я показал жестом, будто держу руль.

Он быстро оглянулся. В прихожей, позади, никого не было. Он махнул мне рукой, приглашая, войти. Мы прошли через холл. За дверью я увидел с дюжину крохотных туфелек и башмачков разных размеров. Вошли в угловую комнату. Кроме софы, здесь стояли и стол, и тумбочка с телевизором. На полочке рядом с тяжелой хрустальной вазой лежал молитвенник. Он показал на стул. Мы сели друг против друга.

—Теудат зеут? — Он вопросительно взглянул на меня.

Ему нужно было его удостоверение личности.

—Паспорт!

Он не понял.

—Пассэ русси! — Я показал головой неопределенно, как бы в сторону, где мог находиться сейчас Арлекино.

На этот раз он понял.

Показал сложенные щепотью пальцы. Это означало наше «Одну секунду!», «Сейчас!», «Минутку!».

Он вышел. Я огляделся.

Если бы в комнату вместе с Шабтаем Коэном вошел крутой израильский амбал, первым делом следовало швырнуть в окно хрустальную вазу.

«Лучше вместе с тумбочкой…»

Разбившись на проезжей части Яффо, они привлекли бы внимание к происходящему в доме. Мои противники пытались бы бежать. Полиция бросилась бы в квартиру и всех повязала.

Лучше было не думать об этом.

Опасность мог представлять и Шабтай Коэн. Многие здесь были вооружены.

«Тем более шоферы экскурсионных автобусов!»

Я решил, что буду ждать не более трех минут… Прошло не менее четырех. Я поднялся, вышел в прихожую. Коэн уже шел мне навстречу откуда-то из глубины квартиры. Я показал ему, чтоб шел за мной. Он промолчал. Не разговаривая, не останавливаясь, мы поднялись на плоскую крышу. Белье, которое я видел накануне, уже сняли. На каменной балюстраде-ограждении сидела жирная серая крыса, смотрела в нашу сторону. Она не думала уходить.

—Инэ! — Коэн протянул наш обтянутый целлофаном молоткастый, серпастый российский заграничный паспорт.

Мы отошли, чтобы каждый раз не встречаться глазами с крысой. Не упуская из виду вход на чердак, я раскрыл корочки. Взглянул на фото.

Это был он. Арлекино. Тут же были указаны данные владельца.

«Мацнев Станислав…»

Арлекино не был ни Мацневым, ни Станиславом.

«Одна фикция…»

Для своих дел в Израиле он подрядил Шабтая Коэна. Они дали друг другу в залог свои паспорта. Я понял, что после неудачи на перекрестке Цомет Пат партнеры больше не виделись. Предполагали продолжить работу. Документы так и не вернулись к их владельцам.

—Ну? — Коэн не сводил с меня черных, как маслины, выпуклых глаз.

Он не знал, где Арлекино, не появлявшийся третий день. Я потрепал водителя автобуса по плечу:

—Бэ сэдер… В порядке.

Мы оба расслабились. Тесные улочки религиозного квартала по другую сторону Яффо были полны прохожих. Молодая пара — бородатый поселенец, с автоматом через плечо, с ребенком, с рюкзаком на изгибе локтя, и его жена с коляской позади — пересекали улицу. Детки по ранжиру — все как один с седлами-рюкзаками на спинах и сбруей впереди тянулись следом.

Крыса ушла по балюстраде. Солнечный бойлер скрыл ее из виду.

Я перешел на английский:

— Кто была та женщина?

— На Цомет Пат?

— Да. Ты знаешь?

Он отвечал неохотно:

— Нет,

— Где вы ее взяли в машину?

Рассказ Коэна был намеренно клочковат. Отрывист.

Арлекино договорился с ним накануне. Соглашение было джентльменским, однако стороны в залог дали друг другу свои документы. Шабтай Коэн надеялся вернуть свое удостоверение личности малой ценой. Умолкал на полуслове.

—Это его знакомая…

Красивая женщина. Арлекино называл ее Инна.

—Автобус с экскурсантами — десяток туристов из России, одна компания — привез из Ашдода на Мертвое море в Эйн-Геди, оттуда вся группа вечером приехала в Иерусалим, в ресторан отеля. — Коэн назвал отель на Байт ва-Ган…

Общую картину Коэн не знал либо не хотел рассказать.

— На следующий день — поездка с гидом, по святым местам.

— Станислав ехал в автобусе?

— Мы встретились в Эйн-Геди.

Я понял, что Арлекино приехал на Мертвое море самостоятельно в серой «ауди».

— Кто эта женщина? Он говорил?

— Были знакомы в России.

Дальнейшие расспросы дополнили картину. Из Эйн-Геди Инна возвращалась в машине Арлекино. Они всю дорогу держались позади, за автобусом.

— А маршрут?

— Фабрика по переработке продуктов Мертвого моря, крепость Масада, Кумран — там нашли рукописи… Дальше Иерусалим.

Он отлично понимал, что меня интересует. Поэтому о всякой чепухе говорил довольно подробно. И

сразу становился малоречив, когда разговор заходил о существенном. Надо было спешить: я не мог задавать вопросы бесконечно.

— Как вы попали к бензоколонке?

— На Цомет Пат? После ужина он ее повез в «ауди» смотреть город, на Цомет Пат хотел заправиться.

— А как ты там оказался?..

— Он предупредил… чтобы я привел автобус… и ждал…

Коэн темнил, но несовершенство моего английского сильно ограничивало возможность прощупать его.

—Куда он ее вез? Зачем?

—Какие-то люди… хотели встретиться… сесть имеете с ней ко мне в автобус…

—Ну!

— Он попросил выйти… купить сигарет… она хотела… Люди ждали… она увидела… назад в машину…

— Так…

— Стада кричать… хотели ее успокоить… — Он и словом не обмолвился о том, что тоже тащил ее наружу. — Люди ушли… она тоже…

— Что она кричала?

— По-русски…

Коэй вздохнул, как человек, закончивший трудную работу:

—Мой теудат зеут…

—Минутку! Чья была «ауди»?

Это был допрос.

Отдай я паспорт — ничего больше узнать не удалось бы.

—Не знаю.

—Куда вы поехали потом… от перекрестка Цомет Пат?

— Я поставил автобус… стоянка в отеле.

— А он?

— Ничего… мы должны были встретиться… утром… он не появился.

— Вы сразу от бензоколонки уехали в отель? Где-нибудь останавливались?

Шабтай Коэн на мгновение закрыл глаза:

—На Элиягу Голомб.

«Против моего дома… Все верно».

— Утром Инна поехала на экскурсию со всеми?

— Приехал другой автобус… не знаю… Думаю, уехала.

Он хотел снова заговорить об удостоверении личности, но удержался. Ему хватило ума понять, что по shy;лучит его, лишь когда я сочту это нужным…

—Люди, которые ждали ее на бензоколонке… Что можно о них сказать?

Он пожал плечами:

—Ничего.

—Израильтяне?

— Тоже не знаю.

— Сколько их было?

— Трое… одна женщина.

Я не собирался выпускать документ из своих рук. Шабтай Коэн был пока моим единственным шансом в этом расследовании. Звеном цепочки, ведшей от мертвого Арлекино к его живым пособникам — двум мужчинам и женщине. К клиентам, а следовательно, и к убийцам.

—Значит, так: твое удостоверение личности ты получишь сразу, как только покажешь этих людей…

В России мне никогда бы не прикупить никого так просто.

Тут все обстояло иначе. Их еще не клевал как следует жареный петух. Им не надо было каждодневно врать, чтобы выжить. То, что они хитрованы, было выведено на их лицах, в то время как на наших не только ничего не было написано, но иногда указано совсем обратное. У нас жареная птица клевала часто и весьма болезненно. Коэн пробормотал несколько ивритских ругательств. Они были просто детскими против наших. Я приободрил его:

— Все будет бэ сэдер! Полный порядок! Не волнуйся…

— Как я с тобой свяжусь?

— Я сам тебе позвоню. Как скоро ты сможешь устроить мне с ними встречу? Сегодня, завтра?

— Завтра утром.

Уходя, я прошел вдоль торговых прилавков. Рынок закрывался. Со стуком падали металлические шторы, закрывавшие ниши — склады торговых помещений. Работяги, в основном выходцы из Центральной Азии, в синей униформе, со щетками, везли свои коляски с мусором, смывали из шлангов грязь…

—Йоред! Йоред! Снижаем! Снижаем!

Голоса продавцов звучали словно на последнем издыхании. Они нелегко зарабатывали свой хлеб.

Я прошел по Бар Йохай к дому Венгера. Джинсы на балконе в торце продолжали свисать с веревки. Интересно, пользовались ли ими когда-нибудь их хозяева?

Впереди я увидел своего соседа — киевского мэна — Влада с его постоянным спутником. Я не стал их догонять.

Взглянул на окна. У Венгеров было темно. По-видимому, супруги гуляли.

Я положил перед собой паспорт Арлекино. Почувствовал, как моя голова открывается для свежих мыслей.