Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Между тем ряд нынешних историков (О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий[52]), ссылаясь на воспоминания В.М. Молотова и Д.Т. Шепилова, утверждают, что первоначальный текст этого письма, которое готовилось под руководством Г.М. Маленкова близким к нему заведующим Сельскохозяйственным отделом ЦК А.И. Козловым, был значительно более жёстким по отношению к Н.С. Хрущёву, но после его «объяснений» со И.В. Сталиным тот дал команду смягчить тон этого письма и прекратить критику руководителя Московской парторганизации.

При этом надо подчеркнуть, что одновременно с решением главной государственной задачи — подъёма всего сельскохозяйственного производства — в западных областях Украины и Белоруссии, в Молдавии и Советской Прибалтике началась массовая коллективизация крестьянских хуторских хозяйств, которая, естественно, сопровождалась вполне законными репрессиями против местных «мироедов» и депортацией в восточные районы страны кулаков, различного рода подкулачников и других антисоветских элементов, которые активно, в том числе с оружием в руках и при поддержке западных спецслужб, всячески сопротивлялись советизации этих регионов, вошедших в состав СССР незадолго до начала войны. Так, по данным ряда современных авторов (Е.Ю. Зубкова[53]), только из республик Советской Прибалтики на поселение в Сибирь было выслано более 142000 кулаков и откровенных националистов, активно поддерживавших «лесных братьев» и прочий уголовный элемент, которые не только массово и зверски убивали партийных и советских активистов, но и терроризировали собственных односельчан и соплеменников, уничтожив десятки тысяч латышей, эстонцев и литовцев.

При этом следует сказать, что та же профессор Е.Ю. Зубкова,[54] один из видных представителей «либеральной партии» историков, признаёт, что даже после выхода в мае 1947 г. специального Постановления ЦК ВКП(б) «О колхозном строительстве в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР» вплоть до конца 1948 г. союзные власти не одобряли жёстких и принудительных методов создания колхозов и совхозов, ориентируя местные органы власти, прежде всего руководителей республиканских компартий А.Ю. Снечкуса, Я.Э. Калнберзина и Н.Г. Каротамма, на агитационно-пропагандистские и экономические методы работы, в том числе через налоговые льготы для всех хуторян, вступивших в колхозы. Однако уже к началу 1949 г. высшему руководству страны стало совершенно очевидно, что таким мягким способом провести сплошной коллективизации так и не удалось, поскольку за прошедшие два года в колхозах объединилась лишь малая толика местных хуторских хозяйств: 3,9 % — в Литве, 5,8 % — в Эстонии и 8 % — в Латвии. Причём, как явствует из документов, основным препятствием для создания колхозов стал массовый террор местных хуторян со стороны «лесных братьев», поэтому уже в конце января 1949 г. Совет Министров СССР принял специальное Постановление № 390-138сс, в соответствии с которым советские власти перешли к жёстким мерам борьбы с антисоветским вооружённым подпольем. Во исполнение этого решения в марте 1949 г. министр внутренних дел СССР генерал-полковник С.Н. Круглов издал приказ № 00225 «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов», на основании которого была проведена операция «Прибой», что, естественно, значительно ускорило процесс сплошной коллективизации в Советской Прибалтике, и к началу 1953 г. она была в основном завершена.

4. Отмена карточной системы и денежная реформа 1947 года: итоги и последствия

Вопреки явно предвзятому мнению хорошо известной группы либеральных авторов (О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий[55]) о «полном разрушении финансовой системы» страны и «огромной денежной эмиссии» в годы войны, большинство авторитетных экономистов (Г.И. Ханин, В.Ю. Катасонов[56]) полагают, что советская денежная система в целом довольно неплохо выдержала испытание войной. В то время как денежная масса в нацистской Германии за годы войны возросла в 6 раз, в Италии — в 10 раз, а в Японии — в 11 раз, в СССР денежная масса увеличилась только в 3,8 раза. Однако Великая Отечественная война, безусловно, породила и ряд крупных отрицательных явлений, которые необходимо было срочно устранить: 1) из-за известного излишка денег проявилось зримое несоответствие между их количеством в наличном обороте и потребностями самого товарооборота; 2) появилось несколько видов цен — пайковые, коммерческие и рыночные, что подрывало значение зарплат и денежных выплат рабочих и служащих, а также денежных доходов колхозников по трудодням и, наконец, 3) крупные денежные суммы осели на руках у спекулянтов, причём существенная разница в различных ценах по-прежнему давала им возможность обогащаться за счёт большей части населения, что подрывало принцип социальной справедливости в стране.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сразу после завершения войны советское политическое руководство провело ряд важных мероприятий, направленных на укрепление денежной системы страны и рост благосостояния людей. В частности, покупательный спрос населения был увеличен путём роста фондов заработной платы и снижения налоговых платежей в финансовую систему страны. Так, в январе 1946 г. был полностью отменён военный налог со всех рабочих и служащих и снижен размер обязательной подписки на новый государственный заём, по которому часть заработной платы выдавалась не «живыми» деньгами, а облигациями государственного займа. Затем, с марта 1946 г., все сберкассы страны начали выплачивать рабочим и служащим компенсацию за неиспользованные в период войны ежегодные отпуска и т. д. Однако к концу 1946 г. отрицательные явления в финансово-хозяйственной сфере, в том числе сохранение (пусть и минимального) дефицита госбюджета, связанные в основном с конверсией военного производства, с временной расхлябанностью управленческого аппарата, впервые взявшего передых после окончания войны, с последствиями засухи и полным прекращением поставок по ленд-лизу и по линии Администрации помощи и восстановления Объединённых Наций (ЮНРРА), полностью не были устранены, поэтому высшее политическое руководство окончательно взяло курс на проведение новой денежной реформы.

По свидетельству ряда очевидцев, впервые И.В. Сталин поднял вопрос о возможности проведения такой реформы ещё в конце декабря 1943 г. и потребовал от наркома финансов СССР Арсения Григорьевича Зверева уже через месяц представить ему первые расчёты.[57] Работа над проектом денежной реформы была поручена специальной группе по денежному обращению, образованной в составе Наркомата финансов СССР во главе с видным советским экономистом профессором В.П. Дьяченко. В конце 1944 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) были доложены первые результаты работы этой группы, которая подготовила первый вариант проекта денежной реформы в виде докладной записки от 19 декабря 1944 г., в которой отмечалось, что значительные суммы денег (по оценке самих авторов записки, примерно половина всей наличной денежной массы) сосредоточены у небольшой части населения страны. Образование этих накоплений было связано в основном с доходами спекулятивного, а подчас и нелегального (преступного) характера. Авторы записки рассматривали чёрный рынок как важный, хотя и весьма нежелательный составной элемент внутреннего рынка страны. Поэтому главный метод проведения денежной реформы определила поставленная руководством страны задача переложения неизбежных потерь населения при обмене денег в ходе реформы в наибольшей мере на держателей крупных капиталов, нажитых спекулятивным и откровенно преступным путём. Предложенное соотношение обмена денег (1:15), вычисленное исходя из реального соотношения рыночных (коммерческих) цен и пайковых цен нормированного снабжения, а также единовременный выпуск новой советской валюты и её обмен на денежные знаки прежних выпусков в сжатые сроки, намечаемые в качестве основного метода проведения денежной реформы, служили целям не столько оздоровления денежного обращения, сколько подрыва экономического могущества дельцов чёрного рынка. Для оздоровления денежного обращения, по расчётам тех же авторов, достаточно было установить соотношение обмена из расчёта 3–4 рубля в червонной валюте за 1 рубль новых денег и использовать для «рассасывания» денежной массы меры постепенного характера, связанные в основном с развитием коммерческой торговли и проведением гибкой налоговой политики. Вместе с тем на установлении более низкого обменного курса в ходе проведения денежной реформы настаивали авторы других альтернативных проектов денежной реформы, которые рассматривались в ходе её подготовки в группе профессора В.П. Дьяченко. Например, в ноябре 1945 г. на имя А.Г. Зверева было направлено письмо с проектом денежной реформы от профессора Финансово-экономического института А.Г. Гойхбарга, в котором обосновывался обменный курс 1:4,2. Затем в мае 1946 г. председатель Правления Госбанка СССР Я.И. Голев, исходя из расчётов, согласно которым для нормального хозяйственного оборота необходима наличная денежная масса в размере 25–30 млрд рублей, предложил установить разменный курс 1:2,15 и т. д. Поначалу саму реформу планировали провести в 1946 г., однако из-за голода, который был вызван сильной засухой и неурожаем в целом ряде крупных зернопроизводящих регионов страны, начало этой реформы пришлось отложить на следующий год.