Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет - Мариэтта Чудакова

Еще одно воспоминание о второй половине 30-х, о тогдашней атмосфере: «С 1934 года, то есть с тех пор как прошла первая чистка партии, люди стали удаляться друг от друга. Если раньше наша семья состояла из 12–13 человек и никогда не бывало ссор, то сейчас не уживаются даже отец с сыном. Мне кажется, что этот разлад порожден сталинской политикой. Стали подозревать друг друга, не могли говорить открыто, все было засекречено с верхов до низов». Историк В. А. Бердинских выпустил в 1994 году в городе Кирове такую книжку – «Россия и русские: Крестьянская цивилизация в воспоминаниях очевидцев». Составлена она из записанных автором – при помощи его студентов – свидетельств участников нашей отечественной истории.

Все было впереди. Егор мечтал о свершениях. О том, как он все-таки сумеет вдруг помочь своей стране – не обязательно во время войны (войны пусть лучше все-таки не будет). А в какие-нибудь другие самые страшные ее минуты, когда никто-никто, кроме Егорки, не сможет родине помочь…

16. И еще Майн Рид

Наконец-то дошли руки до еще одной книжки Майн Рида. Он до нее давно добирался, да все дела, дела… Дел, если честно, каждый день полно – просто дохнуть некогда.

Жалко, что Егорке почти ничего неизвестно про жизнь такого замечательного писателя. А он когда читает – всегда-всегда не только запоминает фамилию автора книжки (даже лучшие его друзья понять не могут: зачем это про книжку еще что-то запоминать, кроме названия на обложке?), но и любит что-то про него узнать. Какое у него было детство и когда, например, он решил стать писателем? Или еще – где брал темы для своих книжек?

…Скажем по секрету, что в советское время, то есть время Егоркиного детства и юности, ни в каких книжках – боже упаси! – не писали о таких биографических фактах, которые – мы совершенно точно знаем – были бы интересны Егору в самом нежном (как выражались раньше про детские годы) возрасте.

А факты эти таковы: когда Майн Риду стукнуло 30 с лишним лет, он влюбился – с первого взгляда! – в 13-летнюю Элизабет Хайд… А когда ей исполнилось 15 лет – женился на ней… Почему-то это им разрешили. (Имейте в виду – это не значит, что я кого-то из вас призываю последовать примеру этой барышни!) И они прожили в любви и согласии 35 лет – до его смерти. А потом, через много лет после смерти мужа, Элизабет, не перестававшая о нем горевать, написала и издала биографию Майн Рида. И эта книжка уже больше ста лет остается самым добросовестным источником для тех, кто хочет узнать о его жизни и работе.

А книжка, до которой дошли наконец руки Егора, называлась «Всадник без головы».

С первых же строк – нечто страшное и таинственное…

«Техасский олень, дремавший в тиши ночной саванны, вздрагивает, услышав топот лошадиных копыт.

…Снова доносится топот копыт, но теперь он звучит иначе. Можно различить звон металла, удар стали о камень.

Этот звук, такой тревожный для оленя, вызывает быструю перемену в его поведении».

Егору не надо объяснять, в чем дело, – он вообще быстро соображает и поэтому сразу же понимает: олень слышит звук подков! Недалеко – лошадь. А значит – человек. То есть скорее всего охотник с ружьем, несущим смерть.

«.. Он стремительно вскакивает и мчится по прерии… В ясном лунном свете южной ночи олень узнает злейшего своего врага – человека. Человек приближается верхом на лошади.

Охваченный инстинктивным страхом, олень готов уже снова бежать; но что-то в облике всадника – что-то неестественное – приковывает его к месту.

Дрожа, он почти садится на задние ноги, поворачивает назад голову и продолжает смотреть – в его больших карих глазах отражаются страх и недоумение.

…Может быть, оленя испугал всадник? Да, это он пугает и заставляет недоумевать – в его облике есть что-то уродливое, жуткое.

Силы небесные! У всадника нет головы!

Это очевидно даже для неразумного животного. Еще с минуту смотрит олень растерянными глазами, как бы силясь понять: что это за невиданное чудовище? Но вот, охваченный ужасом, олень снова бежит…Не обращая внимания на убегающего в испуге оленя, как будто даже не заметив его присутствия, всадник без головы продолжает свой путь».

На его плечах – широкий мексиканский плащ, который называется серапе.

«Защищенный от ночной сырости и от тропических ливней, он едет вперед, молчаливый, как звезды, мерцающие над ним…»

С первой же страницы Егор так впился в книгу, что забывает дышать. Он мучительно пытается додуматься, угадать, что это за явление – всадник без головы? Ведь это не сказка. Значит, такой страшный всадник на самом деле скачет по американской степи, покрытой высокой сочной травой, – саванне?..

«Впереди, до самого горизонта, простираются безграничные просторы саванны. На небесной лазури вырисовывается силуэт загадочной фигуры, похожей на поврежденную статую кентавра; он постепенно удаляется, пока совсем не исчезает в таинственных сумерках лунного света…»

.. А почти под конец этой очень-очень увлекательной книжки (Егор почти ничего не мог делать, пока не дочитал) больного, лежащего без сознания человека судят судом Линча и хотят тут же повесить!

Егорка читал, а сам потихоньку, чтоб никто не видел – не слышал, плакал.

Он плакал от обиды. Ему было обидно от такой ужасной несправедливости. Раньше он не знал, что такое бывает.

…Вот, оказывается, как у них, у взрослых!.. Все, решительно все могут поверить, что человек – виноват, когда он совсем не виноват! И так сильно поверить, что даже захотеть его убить…

Просто потому, что кто-то умеет очень здорово убеждать! Егоркин папа как-то говорил, что это называется – владеть демагогическими приемами. И Егорка, как всегда, с одного раза запомнил и это выражение, и его смысл.

Значит, одними только ловкими словами, притворновозмущенной интонацией можно так заморочить целую толпу, что она готова будет убить невинного человека? То есть – уверить всех, что он-то и есть главный виноватый?..

Нет, у них, у мальчишек такого быть не может!

Вот, например, когда хоть пять, хоть десять человек готовы кому-то как следует наподдать, а он вовсе не виноват, – обязательно подбежит кто-то и крикнет:

– Вы что, пацаны? Это не он совсем, а Толян!

Даже если тут же все бросят Сережку и побегут искать Толяна, то все равно запал не тот будет. Ну наподдадут, может быть, Толяну, когда найдут. Но больше так, для острастки – чтоб в другой раз неповадно было.

…И уже даже расхотелось взрослеть.

Но дальше в книжке пошло лучше.

Некоторые все-таки не верят, что именно этот человек – убийца. И они требуют доказательств у того, кто больше всех настаивает на казни.

«– Есть они у вас, мистер Кассий Колхаун? – спрашивает из толпы чей-то голос с сильным ирландским акцентом.

– …Видит бог, – (издание советское, поэтому Бог там пишется с маленькой буквы, и Егор, как все почти советские дети и большинство взрослых, вовсе не знает, что его положено писать с большой буквы – как имя собственное. – М Ч.), – доказательств больше чем достаточно. Даже защитники из его собственных глупых соотечественников…

– Возьмите свои слова обратно! – кричит тот же голос. – Помните, мистер Колхаун, вы в Техасе, а не на Миссисипи! Запомните это, или ваш язык не доведет вас до добра!

– Я вовсе не хотел кого-нибудь оскорбить, – говорит Колхаун, стараясь выйти из неприятного положения, в которое попал из-за своей антипатии к ирландцам».

Егорка вообще читает быстро, но в непонятных местах – притормаживает. Непонятно. Он правда не понимает – как можно испытывать антипатию к целой нации, живущей на земле? Ведь Земля – общая!

Слово «антипатия» он, конечно, давно знает: посмотрел в Толковом словаре, где толкуются все слова. Антипатия значит – неприязнь. Это когда кто-то кому-то сильно не нравится. Ну, несимпатичен.

Вообще-то так в жизни бывает, и ничего тут не поделаешь. Вот Егору не симпатичен, даже, пожалуй, ан-ти-па-тичен один человек – после того, как топил котенка.

Но как может быть антипатична целая нация? Не может же быть, чтобы все до одного ирландцы делали что-то точно плохое?

.. Через много лет, когда Егорка давно уже был Егором Тимуровичем, замечательно умный и еще очень остроумный – а это не так часто соединяется в одном человеке —

Михаил Жванецкий (вскоре они познакомятся и очень понравятся друг другу) написал рассказ «Этнические конфликты» – вот как раз про это.

«Чувство национального выбора тонкая вещь. Почему комары не вызывают отвращения, а тараканы вызывают? Хотя комары налетают, пьют самое дорогое, а тараканы просто противные. Противные, отвратные, и всё.

Куда бы они ни побежали, откуда бы ни выбежали, все с криком за ними. А комары… Хорошо, чтобы не было. Но если есть, ну пусть, ну что делать, в обществе все должны быть. Кроме тараканов, конечно.