Рядовые Апокалипсиса - Борис Громов

Вечер 19 марта никак не отличался от остальных. Как и всегда, едва начало смеркаться, Юра подогнал свою видавшую виды разъездную «буханку» к проходной фабрики. Поздоровался за руку с вышедшим из будки–дежурки старшим смены Степанычем, пожилым рассудительным мужиком, бывшим военным. Угостил его сигаретой. Махнул рукой двум его напарникам и подчиненным, сидящим в будке, а они сквозь большое окно помахали ему в ответ. Взяв ключи от двери на этаже, подогнал «буханку» вплотную к зданию: нечего лишний раз перед прохожими светиться. Хоть и нет вроде никого вокруг, но, как говорится: меньше видят – меньше бредят. Бригада «зайцев», как ласково звал своих работников Юра, уже была собрана и ждала, построившись в шеренгу, прямо у входа в цех. Нет, все–таки великая вещь – дисциплина! Вон как ихний Мао народ застроил… Или Мао не во Вьетнаме? Точно! Мао в Китае, а у «зайцев» – Хо Ши Мин. Хотя какая разница? Что там, что там – не люди, а просто термиты какие–то. Коллективный, блин, разум. Но работяги отменные, что и говорить.

Загрузив вьетнамцев в тесноватое нутро уазика, Пак не спеша двинул в сторону Москвы. Да уж, не слишком комфортно им там, конечно, но зато и внимания тех же «гаеров»[21] пожилая в меру грязная «буханка» армейского образца без окон не привлекала. А вот будь у него какой–нибудь «Форд Транзит» или «Фольксваген Транспортер» с тонированными стеклами – замаялся бы тормозить и доказывать, что он не путан на точку везет. А принимая во внимание, кто у него в салоне сидит, так уже все равно будет. За нелегалов ошкурят не хуже, чем за проституток. Хотя все равно вскоре придется брать машину покрупнее, если все–таки выйдет задумка с расширением «бизнеса». А там все почти на мази. Ладно, как сказала та симпатичная актриса из старого американского кино: «Об этом я подумаю завтра».

До места назначения добрались без происшествий. Остановив УАЗ возле небольшого скверика перед тем самым жэком, Юра выгрузил свою «бригаду–ух!», открыл своим ключом прилепившуюся к стене дома будку с инвентарем, в которой кроме лопат–метел хранились еще и оранжевые жилеты дворников. Необходимая штука! Потому как не трогают милиционеры людей даже самой неславянской наружности, если те заняты созидательным трудом и обряжены при этом в ярко–оранжевую жилетку или спецовку со светоотражающими полосами и надписью «Муниципальный округ такой–то, жэк номер №»… Народная примета, блин.

Экипировав и «вооружив» уборочным инвентарем свой «личный состав», Юра быстренько провел экспресс–инструктаж из серии «далеко не уходи, если милиция подойдет – не беги, а сразу мне звони» через своего «штатного толмача». Сам Пак вьетнамского не знал, а «зайцы» не говорили по–русски. Толмач же когда–то учился в «Лумумбарии»[22], где неплохо выучил русский. Звали его Бам Ван Донг, но Пак, чтобы не ломать себе язык, «перекрестил» его в Ваню. Ваня—Ван Донг не возражал. Он не знал старую русскую поговорку «Хоть горшком назови, только в печку не ставь», но интуитивно был с такой постановкой вопроса согласен.

Оставив Ваню Донга за старшего, Юра отправился домой спать. Правда, по дороге надо было сделать еще одно небольшое дельце: закупить «доппаек» для «зайцев». Эх, блин, еще три–четыре месяца назад достаточно было бы заехать на «подшефный» рынок, и тамошние торгаши все необходимое предоставили бы бесплатно. Но Жмыхов еще не остыл, а потому приходится за все платить своими, кровными. В принципе, сделать это можно и поутру, но много ли работающих магазинов в семь часов утра? Проще сейчас. Притормозил у первого же попавшегося на пути мини–маркета, улыбаясь, немного полюбезничал с симпатичной молодой продавщицей, взял две литровых бутылки дешевой водки, пару банок маринованных огурчиков, хлеба и несколько упаковок самой простенькой колбасной нарезки. Все, программа–максимум на вечер выполнена, пора домой, баиньки.

А вот баиньки как раз и не получилось… В половине пятого утра, на полтора часа раньше будильника, запиликал на тумбочке мобильник. Юра со стоном протянул руку, подхватил уже готовую свалиться с лакированной столешницы вибрирующую трубку и поднес ее к уху. Спать резко расхотелось: Ваня Донг, отчаянно путая русский с вьетнамским, испуганной скороговоркой лепетал, что дела плохи. По его словам выходило, что примерно через час после того, как Пак уехал домой, в нескольких кварталах от жэка что–то сильно грохнуло. Донг уверен, что это был взрыв. Но рвануло далеко, и он решил, что их происшедшее не касается. А вот несколько минут назад буквально в соседнем переулке два милиционера застрелили какого–то мужчину. С чего все началось, Донг не видел, он, привлеченный шумом и криками, выглянул из–за угла в тот момент, когда один из милиционеров стрелял в лежащего на земле мужика из пистолета. Причем стрелял несколько раз. Теперь вся бригада сидит в скверике возле жэка, и очень просит Юру приехать за ними как можно быстрее.

Пак громко выругался, быстро, будто в армии по команде «сорок пять секунд – подъем!», оделся и выскочил на улицу. До самой Москвы «буханка» летела стрелой, ревя движком так, будто собиралась взлететь. Каким чудом Юре удалось избежать встречи с доблестными инспекторами ГИБДД, он и сам толком не понял. Но факт остается фактом, доехать удалось быстро и без проблем. Перепуганные «зайцы», сбившись в кучку, ждали его возле жэковской бытовки. Пак загнал вьетнамцев в уазик, быстро убрал метелки–лопаты и прочее в будку и, усевшись на водительское сиденье, оглянулся на сидевшую тихо, будто мыши, бригаду.

— Ну, чего притихли? Молодцы, все сделали правильно!

С этими словами он передал Ване Донгу пакет с водкой и закуской и вскрытую упаковку одноразовых стаканчиков:

— Угощайтесь, заработали!

Донг полушепотом перевел «зайцам» сказанное Юрой. На узкоглазых лицах стали проступать несмелые улыбки: босс не сердится и даже про угощение не забыл, значит, все в порядке. И только тут Юра заметил, что у одного из вьетнамцев правая щека немного испачкана чем–то, похожим на размазанную кровь.

— Что с ним? – спросил он у Донга.

Тот повернулся к испачканному, и они несколько секунд обменивались непривычными уху русскоязычного, несмотря на фамилию, Пака чирикающими фразами. Потом Донг снова обернулся к Юре:

— Нициво. Говорит – криса покусаля. Из мусарнава бака вылезля и покусаля. Савсем не больна, говорит.

— Ясно. Так, ему, как пострадавшему, водки – двойную порцию. Для дезинфекции!

Донг снова зачирикал, а укушенный заметно повеселел. С тем и поехали назад в Ивантеевку. Трупа в переулке уже не было, зато выезд на Автопроездную улицу, по которой Юра спокойно проехал вчера вечером, сейчас был перекрыт помаргивающей проблесковыми маяками машиной ДПС. Пришлось ехать в объезд, вокруг парка. Хотя спешить теперь уже особо нечего. А чего уж там у ментов приключилось, Паку было глубоко плевать, пусть сами о своих проблемах думают.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});