Тебе не жить, братик! (СИ) - Ситайло Вероника

Встаю с кровати и тут же зажмуриваю глаза от резкой боли в голове. Всё-таки я погорячилась со словами о температуре. Мне действительно было плохо. Всё тело горело так, будто бы я находилась в бане в зимней одежде. Волосы прилипали к мокрой шее, как и пижама к телу. Я прикасаюсь ко лбу и чувствую рукой разгорячённую лаву. Плюс ко всему на меня, как лавиной, накатывает глухой кашель. Если бы я подавилась огромной костью, было бы не так больно. Сгибаюсь пополам и не замечаю, как падаю на колени. Из глаз брызгают слёзы. Отнюдь не из-за беспомощности или слабости, а автоматически. Ненавижу, ненавижу болеть! Всегда эти дни кажутся для меня адом. И не совру, если скажу, что я частенько бывала в больницах из-за своего слабого здоровья. Я могу заболеть в любой день и переносить эти симптомы более двух недель. Я не понимаю. Я занимаюсь спортом. У меня нет вредных привычек. Нормально питаюсь. Тогда почему моё тело ведёт себя так?

Хватаюсь одной рукой за край стола, пытаясь подняться, но кашель душит не по-детски. Додумалась со своим здоровьем выбежать на мороз в платье без рукавов. Вот теперь терпи. Скорее отдалённо слышу, как открывается дверь моей комнаты.

— Ника, — я не знаю чему удивляться больше. Что Ярослав первый раз за всё время назвал меня по имени или тому, что сейчас его голос был не на шутку обеспокоенный, а не насмешливый, как всегда.

Меня аккуратно приподнимают с пола и усаживают на кровать с неподдельным беспокойством на лице.

— Я слышал как что-то грохнулось, а потом кашель на всю квартиру, — пояснил парень, пока я яростно пыталась наконец-то откашляться.

— Всё нормально, — прохрипела я в прямом смысле никаким голосом.

— Твоё нормально это совсем хреново, — усмехается парень, всё ещё сидя на полу. — Ну и видок твой говорит сам за себя. Дура ты, мелкая, — как-то устало выдыхает, проводя рукой по волосам.

И меня ничуть не обижают его слова, ведь действительно дура. Сама виновата.

— У тебя руки дрожат, — внезапно шепчет, беря мои и правда дрожащие ладони в свои. — Да и вообще всё тело. Действительно так плохо?

Сил хватает только на то, чтобы неуверенно кивнуть головой. Пререкаться я действительно не хочу, да и не могу. Парень растерянно и как-то беспомощно оглядывает меня с ног до головы, а потом приподнимается на колени и укладывает ладонь на мой лоб.

— Бл*, - ругнулся он, отводя глаза, — у тебя температура недетская, гном. Сегодня точно не твой день.

Я каждый день себе это говорю. Просто я такая везучая по жизни.

— Ты не обязан возиться со мной. Правда, всё нормально, — пытаюсь подняться, но слабость во всём теле не даёт этого сделать, и я чуть ли не валюсь с кровати, но сильные мужские руки не дают мне этого сделать.

— Тихо, мелкая, куда рванула? Нормально всё с ней. Ага, ходячий труп и то лучше выглядит. Где у тебя аптечка?

— А ты знаешь, что делать? — в недоверии врищуриваю глаза.

— Ну уж температуру померять я точно смогу.

— В верхней тумбочке с лева от кровати.

Кивает и уже поднимается.

— Яр, — неосознанно ложу свои руки поверх его, удерживая на месте. — Спасибо тебе.

— Я ж даже ничего не сделал, — усмехается в ответ.

— За вчерашнее, — поясняю, хотя вижу в его глазах, что он с начала понял за что я его благодарю.

— Наоборот я должен был извиняться за вчерашнее, — улыбается, не убирая рук от моих, а наоборот легонько поглаживая. — Я тогда наговорил много лишнего.

— Я бы никогда…

— Я знаю, малыш, — и снова эта не насмешливая, не презрительная, тёплая улыбка. — Это я вспылил. Почему ты так испугалась?

Вот и то, чего я так боялась.

— Я не могу рассказать. Прости.

— Ну выманивать из тебя информацию силой я точно не буду, — отводит глаза, как будто собирается сказать мне что-то, но не решается. — Я уезжаю сегодня, мелкая. Папа попросил остаться до свадьбы, а уже потом я могу обратно съехать на свою квартиру.

— И ты не собирался мне говорить, — прикусываю губу, понимая всю суть. Если б он не услышал этот кашель, вряд ли бы зашёл в эту комнату. Пару дней назад я бы прыгала до потолка от мысли, что он съедет отсюда, а сейчас мне почему-то стало как-то грустно. Не знаю почему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я думал, ты наоборот обрадуешься, что я уеду, — пожимает плечами. — Да и не хотел ни перед кем объясняться.

— С чего ты взял, что я не обрадовалась?

— Сейчас на твоём лице невозможно прочитать ни одну из эмоций.

— Ника! — а вот и моя тётушка, которая обещала провести со мной кино марафон, но хорошо, что не получилось. Вряд ли бы ей понравился мой видок. — Ой, что это с тобой? На тебе лица нет.

— Она заболела, — поясняет парень, отползая от меня и поднимаясь на ноги.

— Мы срочно едем к тёте Свете, — Лиза обратно натягивает куртку, которую держала в руках и шарится в моём шкафу в поисках одежды для меня.

Я и была не против тёти Светы. Она хороший врач и не раз помогала мне справляться ч частыми болезнями. А сейчас я как никогда хочу избавиться от этого состояния хоть немножко и готова ехать хоть на край света, только чтобы мне помогли.

И я действительно не пожалела. У вечеру я уже вернулась домой со сбитой температурой и более и менее нормальным видом после качественного лечения любимой тёти. Но всё равно болеть я буду ещё долговато, учитывая плохую погоду, как сказала моя тётя. Ну хоть получила освобождение от школы, хоть это хорошо. А через пару минут ко мне должна была зайти Вика и было бы не так скучно. Захожу в свою комнату и на глаза сразу же бросается огромный розовый заяц почти на полкровати, а на тумбочке записка.

" Назовёшь его в честь меня. Выздоравливай, мелочь! "

Я смеюсь и целую зайца в нос.

— Ну привет, гоблин.

Глава 14

— Яр пришёл! — не успеваю снять ботинки в прихожей, как меня почти сметает с ног маленький тайфун, запрыгивая на меня, как обезьянка на пальму.

— Ну привет, чудо, — смеюсь, поудобнее устраивая на себе девочку.

— А я думаю, куда это она так рванула? — высовывается из гостиной ухмыляющийся Тим.

Малышка высовывает язык в сторону парня, пряча улыбку на моём плече, на что теперь усмехаюсь уже я, а Тим притворно показывает крошке кулак.

— Ты чего так долго? Пробки? — спрашивает парень, когда мы втроём проходим в гостиную, где Пашку избивает хлопушкой ещё один не менее вредный спеногрыз, трёхлетний Лёшка.

— Я вижу, у вас тут веселье в самом разгаре, — ржу с физиономии бедного Погодина, который всерьёз как может пытается прикрыть рожу от безжалостных ударов маленького монстра с видом озлобленного самурая, а детская хлопушка это его катана.

— Я тут пострадавшая сторона, Полянский, имей совесть! — бурчит парень, пытаясь схватить бессёнка за ноги, и тут же получает смачный шлепок по лицу, которое осталось без прикрытия. — Да ёлки-палки! Тим, твою ж…лису за хвост, убери это безжалостное существо.

— Нееее, бро, — махает руками, — я уже сегодня получил изподтишка пистолетом по башке, на сегодня хватит.

— И как Алиса с ними справляется? — в который раз удивляюсь характеру и стойкости этой женщины. Тоесть мамы двух дьяволят и собственно родной сестры Филатова. Это ж какую силу воли надо иметь, чтобы каждый день терпеть все их пакости.

— Она на них как вякнет, сразу в угол забьются, — фыркает Тим, падая на диван.

— На нас не надо кричать, мы хорошие, — запротестовала семилетняя Ирочка на моём плече.

— Ага, — насмешливо сощуривает глаза Тим, — кто мне в аквариум залез и рыбок вилками вылавливал?

Мелкая на моём плече начинает подрагивать, так как ржач сдерживать у меня не получается. Да и у Погодина тоже, который, кстати, покорил гору в виде Алёшки, и теперь просто держит его у себя на коленях, а хлопушка, которую так отчаянно исчет глазами мальчик, покоится под задницей у парня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прикиньте, прихожу я сюда, а эти двое фиг знает как вскарабкались в аквариум. Эта вилкой там ковыряет, а это чудо зубастое, — кивает на надувшего щёчки малыша, — вообще чуть последнюю золотую рыбку не сожрал. Серьёзно, смотрю, а у него изо рта только хвост золотой торчит. А я только на минуту в туалет вышел.