Темный час - Яна Волкова

собственной спальни она может быть самой собой. Может быть той, кого высший свет астерийской знати никогда не признает равной. Сейчас, обнаженная и уставшая, она ощущает себя как никогда хорошо.

Ей ни о чем больше не хочется думать. Завтра начнется долгий путь в Асрелас, для которого Моргане понадобится много сил. Запрокидывая руки за голову, кончиками пальцев прикасаясь к деревянной спинке кровати, она устало вздыхает.

Закрывая глаза, Моргана наконец-то позволяет сновидениям увлечь ее в свое царство.

В ночном небе сверкает молния.

II

6:18 Века Девы,

окрестности Асреласа, тридцать первый день áсту

Полог шатра едва слышно шелестит, когда Моргана, подняв его, выбирается наружу. Остановившись на пороге, Ришар потягивается всем телом. Утренняя свежесть гонит сонливость прочь. В кроне деревьев щебечут птицы, а трава блестит от росы. Покой и тишина наполняют ее.

Сапоги она оставляет в шатре. Ступая по траве босыми ногами, Моргана проходит через спящий лагерь, держа свой путь к реке. Сегодня их последний привал за время пути. Уже к полудню они должны добраться до стен Асреласа.

Стражники, охраняющие покой спящих путников, кивают ей в знак приветствия. Моргана кивает в ответ. Не замедляя шаг, она проходит мимо и покидает пределы лагеря.

У нее достаточно времени, чтобы спуститься к реке и вернуться обратно. Утро еще слишком раннее даже для леди Эстель. Хозяйка Хоукастера не из тех, кто нежится в постели до обеда, это правда. Но и подниматься с утренним туманом для нее непривычно. Как, впрочем, и для остальных путников.

Моргана спускается от места ночлега по тропинке вниз. Оставшись наедине с собой, она ощущает невероятное умиротворение. Ей нравится одиночество. В окружении собственных мыслей Моргана не ощущает себя загнанной в ловушку.

Запрокинув голову, Ришар рассматривает верхушки деревьев. Щурится, пытаясь рассмотреть прячущихся в их кронах птиц. Хоукастер окружен полями и холмами, но Моргану всегда манил лес. Против этого притяжения она бессильна. Проводит ладонью по шершавому стволу дерева, лаская его, и двигается все дальше и дальше от людей. Если бы могла, она бы осталась здесь. Блуждала бы неделями по мягким еловым иголкам и влажной от росы траве. Ковер этот был бы для нее мягче любой постели. Здесь нашла бы Моргана свою обитель и отдала бы лесу душу.

Река встречает ее звонкой песнью. На мягкой и влажной земле она замечает свежие следы. Самка оленя приводила своего олененка на водопой. Вот отпечатки большие и глубокие, копыта наступали на грязь с силой. А вот отпечатки поменьше, полегче. Моргана улыбается уголками губ и оставляет цепочку собственных следов возле тех, что оставило оленье семейство.

Она останавливается возле самой кромки воды. Наклоняется, закатывает легкие льняные штаны до колен и лишь после этого делает шаг. Студеная вода обжигает кожу, заставляет Ришар вздрогнуть и пошатнуться. Ощущение свежести даже болезненное. Моргана продолжает идти вперед по устеленному гладкими камешками дну до тех пор, пока речные волны не касаются ее колен.

Наклонившись, она набирает воду в ладони и умывается. Запрокидывает голову, позволяя каплям стекать по шее, скрываясь в складках одежды. Влажными ладонями Моргана проводит по волосам, зачесывая их назад, и выпрямляется. Расправляет плечи и щурится, глядя на царственно поднимающееся над лесом солнце. Раннее пробуждение – определенно достойная цена, чтобы насладиться этой красотой.

Подобное искреннее счастье Моргана хранит глубоко внутри. Словно где-то у нее за ребрами спрятана фарфоровая шкатулка, украшенная розами на колючих стеблях. Именно в нее, как драгоценности, Моргана и прячет трепетные моменты. Когда она находится в холодных дворцовых стенах, только они и помогают выжить.

Вновь наклонившись, Ришар наполняет водой сложенные ковшом ладони. Умыв лицо, она решает, что пришло время потихоньку возвращаться. Как бы сильно ей ни хотелось остаться здесь еще на время, совсем скоро проснутся остальные. И к тому моменту ей лучше быть в лагере. Не хочется давать леди Ришар лишний повод для беспокойства. Иногда мачеха так сильно волнуется о ней, словно не знает, что Моргана способна защитить себя. Даже без оружия она остается серьезным противником.

Но она все равно продолжает стоять по колено в воде. Наблюдает за тем, как стремительно бежит прочь река. Если пройти чуть дальше против течения, то можно увидеть стены столицы. Долгий путь, который они преодолели, почти окончен.

Для жителей страны эти воды священны. Говорят, будто бы на том месте, где ныне стоит Асрелас, Астерия оплакивала пролитую кровь сестры. Слезы богини, коснувшись земли, обратились рекой, из вод которых вышла Аурели. Никто не знает, правда ли это, но ведь дыма без огня не бывает?

Течение реки может привести к Лазурному морю. На берегу этих соленых вод Астерия воздвигла чертог, в котором каждый нуждающийся мог просить внимания богини. Сейчас в тех стенах расположен главный астерийский храм. Моргана не была там, но паломники рассказывают о белокаменном троне, что настолько огромен, что восседать на нем может разве что демиург. В Хребте Дэодата [10] есть схожий храм, вырезанный в скале. В самом его сердце тоже покоится невероятных размеров трон. Можно ли считать это совпадением? Или творением человеческих рук? Сколько же лет потребовалось для того, чтобы вырезать эти троны из цельного куска камня?

Нет. На престолах этих горделиво восседали демиурги, не иначе. Может, однажды Моргане доведется увидеть хоть один из них. Недаром ведь храм Астерии считают одним из самых величественных сокровищ У́ралеса [11].

Солнце поднимается достаточно высоко, чтобы его лучи, пробившись сквозь пышную листву, коснулись поверхности реки. Щурясь от ярких бликов, Моргана все же выходит на берег. Ее ступни тут же погружаются в грязь, но Ришар это ничуть не смущает.

Странно или нет, но ей нравится, когда кожа соприкасается с землей. Единение с природой приносит в душу умиротворение. Каждый раз, останавливаясь на ночлег в Благословенном лесу, Моргана совершает своеобразное паломничество к реке.

При возвращении в Асрелас ей точно понадобится внутренний покой. Все же Леон Мвет как-никак тоже будет в столице.

От мысли о карих глазах единственного сына сэра Мвета у нее сладко замирает сердце. Дыхание сбивается, и Моргана прижимает одну ладонь к пылающей щеке. Как и она сама, Леон – рыцарь Белого Ордена, и потому они проводят много времени вместе. Лишь как солдаты, не более!

Только это не значит, что ей не хотелось бы иного.

Тяжело вздохнув, Моргана качает головой. Не стоит даже думать об этом! Мало того, что крепким сложением тела она мало похожа на