Запретный плод сладок - Кэтрин Спэнсер

— Ничего не объясняй, Оливия. Я достаточно наблюдателен, чтобы понять, когда женщина, с которой я нахожусь рядом, влюблена в другого.

Его спокойное достоинство окончательно вывело ее из равновесия.

— Прости, Генри, — виновато прошептала она.

— За что? Все естественно, скорее всего, это никогда и не прекращалось. Не буду говорить, что мне не больно. Я надеялся, пройдет время, ты забудешь доктора Медисона и обратишь свой взор на меня, увидишь во мне мужчину, достойного любви, но, видно, не судьба.

— Я бы хотела, чтобы это было так. Я искренне люблю тебя, Генри, и знаю, что с тобой я была бы в безопасности. — Оливия виновато бормотала первые слова, что пришли ей в голову.

— Такие понятия, как любовь и взаимность, относятся к страсти, а это то, что нас с тобой никогда не связывало. Возможно, если бы Грант не вернулся, мы смогли бы найти общий язык, который привел бы нас к безмятежному счастью, но мы оба знаем, это суррогат любви, особенно для тебя.

— Может, стоит попытаться? — Оливия чуть не плакала от жалости. Она и Генри могли бы хорошо жить, если бы… не Грант?

— Дело не в том, сколько ты можешь принести в отношения, — сказал Генри, — дело в том, сколько ты удерживаешь. Ты отдаешь Гранту Медисону все, и если этого недостаточно, ты найдешь способ отдать еще больше. Я не могу бороться с этим, Оливия, не хочу унижаться и вымаливать твою любовь. Но знай, если тебе когда-нибудь понадобится друг, я здесь. — Он выпрямился, поправил галстук и предложил ей свою руку. — А теперь присоединимся к остальным?

— Нет, — сказала она, еле сдерживая слезы. — С меня достаточно. Пожалуйста, отвези меня домой, Генри!

— Конечно, — сказал он. — Я сделаю все, лишь бы ты была счастлива.

Уже дома, переодевшись, чтобы искупаться в бассейне, она перебирала в памяти все события сегодняшнего вечера и думала: стоят ли зыбкие обещания Гранта того, чтобы расстаться с Генри? Разве она не уяснила, что секс и внешнее очарование не могут уберечь брак? Неужели прошлые ошибки ничему ее не научили?

— Боже правый, — прошептала она, дотрагиваясь лбом до своих согнутых колен, — что я наделала?

Глава шестая

Ее отец, узнав о разговоре с Генри, разразился яростной тирадой:

— Ты совсем голову потеряла? Имеешь наглость стоять здесь и говорить мне, что отказалась от деликатного, всеми уважаемого Генри Колтона ради самодовольного бродяги, который уже доказал, что беспокоится только о себе? Сколько раз ты позволишь Гранту Медисону переступать через тебя, прежде чем возьмешься за ум, девочка?

— Успокойся, отец, — сказала Оливия примирительно. Отца не было в городе четыре дня — он уезжал на соревнования по гольфу, — и она надеялась, что он не скоро узнает такую ужасную для него правду. — Я не знаю, откуда у тебя такая информация, но ты явно…

— Откуда? — прогремел он, ударяя по крыше ее машины кулаком. — Вся больница наслаждается сценами «возрождения любви» — кофе в крытом парке, ленч в кафетерии, долгие прогулки по саду. Может, ты и спишь с ним?!

— Вообще-то это касается только меня, отец, но пока нет. Да и второго восхождения к алтарю не намечается… пока. Мы просто… выясняем возможности. Кстати, Генри все прекрасно понимает, в отличие от тебя. И очень великодушен, ведет себя достойно и ненавязчиво.

— Понимает? Я видел его утром, Оливия. Он убит, раздавлен, и если ты будешь продолжать… эксперименты с Грантом, то, скажу тебе, это сведет меня в могилу.

* * *

— Этого следовало ожидать, — сказал Грант, когда она сообщила ему обо всем, встретившись с ним тем же вечером. Их рабочие графики не совпадали, поэтому они условились встречаться ненадолго за ужином в одном из прибрежных кафе. Он понял сразу же, что Оливия, чем-то расстроена. — Сэм всегда пытался разлучить нас и хорошо преуспел в этом, так что даю голову на отсечение, что он попытается сделать то же опять. Вопрос в том, позволишь ли ты сделать ему это.

— Нет. То, что было, не вернется, но у него больное сердце, и, когда он приходит в такое состояние, как сегодня, это пугает меня.

— Он играет на этом, милая. Твой отец, как это ни грустно, шантажист.

— Возможно, ты и прав. — Оливия ткнула соломинкой лимон в стакане и вздохнула. — Думаю, его действительно задели не столько наши встречи, сколько то, что мы не скрываемся.

— Сейчас для нас главное — духовная сторона отношений, познакомиться с внутренним миром друг друга, а не сексуальные контакты… как показала жизнь, они не главное в браке. Я прав, Оливия?

— Я согласна с тобой.

Да, согласна. Но как бороться с всевозрастающим сексуальным голодом?

Быть рядом — и не дотрагиваться. Знать, как он целует и ласкает ее, и не иметь возможности отдаться — все это доводило ее, да и его, похоже, до абсурдного желания броситься в другие объятия.

— Мы приняли это решение вместе, Лив, — напомнил он ей, видя, что она теряет над собой власть под влиянием бушевавших гормонов.

— Да-да. — Она смотрела на салфетку, лежащую у нее на коленях.

— Что же тебя так волнует?

— Ты слишком наблюдателен. — Оливия вздохнула.

— Ты забыла, что я знаю тебя очень хорошо. Неужели отец тебя так расстроил, что мысли о нас отошли на второй план?

— Нет, — ответила она, абсолютно уверенная в том, что без Гранта ей не жить, что бы теперь ни предпринял отец. — Но, знаешь, я нахожу, что платонические отношения — довольно тяжелая ноша. Я переоценила свои силы.

— А ты думаешь, я нахожу ее легкой? — Грант придвинулся ближе и взял Оливию за руку. — Ты думаешь, я получаю удовольствие оттого, что не могу заняться с тобой любовью? Знаешь ли ты, сколько раз я принимал холодный душ на прошлой неделе? Как часто у меня возникало искушение увезти тебя, в какой-нибудь тихий мотельчик на выходные?

— Будет ли это такой уж ошибкой, Грант? — В ее голосе прозвучала неприкрытая просьба. — Ты можешь рассматривать это как бесхарактерность и легкомысленность, но, по-моему, срок нашего взаимопознавания, уже закончился. Наши отношения восстановлены, разве не так?

— Не отношения, Оливия, а любовь. Пока еще слишком рано, как мне кажется, утверждать, достигли мы цели или нет. Мы очень рискуем разорвать ту тонкую ниточку, которая сейчас нас связывает, и вряд ли она укрепится в постели. Но с другой стороны… — он ухмыльнулся той дьявольски обезоруживающей улыбкой, перед которой она никогда не могла устоять. — Я не каменный, и когда ты делаешь такое заманчивое предложение и поднимаешь на меня свои большие прекрасные глаза, мне трудно его проигнорировать. Не искушай меня, женщина, я сейчас очень опасен!