Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

− В восточном Уайте опять беспорядки, — лениво проговорила Мэрилин, которая сегодня закрыла блудный дом, так как в городе пастор, и пока он находится тут, не работает ни один увеселительный дом, таковы правила. — Горят хранилища с топливом, опять эти фанатики, которые против дизеля.

− Дураки, прогресс не остановить, — ответил ей устало Грегори и нервно дернул плечом, посмотрев на свою броню у стола. — Век пара закончен, за океаном уже есть автоматы пострашнее чем те, что сегодня я видел. Скоро от моей брони не будет никакого толка, а я слышал месяц назад, что видели в горах новейшие пулеметы, от которых нет защиты.

− Не нервничай,− проговорила Мэрилин, положив ладонь на плечо Грегори и встав из-за стола. — Сегодня все прошло гладко, никто не умер.

− Главное что я не умер, а я бы посмотрел какого цвета кровь у кожаных плащей.− ухмыльнулся Грегори и, отвлекаясь, повернул ко мне голову, втягивая ноздрями запахи. − Джонни, что там за запах? Что ты готовишь?

− Варю суп из того, что есть, — холодно ответил я. Ну не буду же я ему рассказывать, что пытаюсь приготовить то, что видел во сне. Не зная рецепта и не имея всех ингредиентов, но этот суп будет зваться порщ. Или же торщ? Да как же его называли, этот проклятый красный суп с мясом…

− А пахнет вкусно! — потянув ноздрями, проговорила Мэрилин. — Неужели память к тебе возвращается, и ты вспомнил один из рецептов?

− Нет, − угрюмо проговорил я. — Но мне кажется это будет вкусно, хоть я и думал, что все испорчу.

− Джонни, — смотря в газету, проговорил Грегори, достал из кармана и положил на стол желтенькую монету. — Это на следующий месяц на еду. И поаккуратнее в лесу эти пять дней, зверь будет там бродить. Я и сам буду ходить там, не хочу подстрелить тебя.

− Понял, сэр Грегори, — проговорил я, беря первые деньги, которые мне дали за последние несколько месяцев.

− Грегори, просто Грегори, — усмехнулся отчим. — Мы как никак одна семья.

Закат был прекрасен, и пока суп томился на плите я вышел на вечернюю прогулку во дворе особняка на отшибе. Сестренка бегала вокруг и смеялась, веяло прохладой, и все было хорошо, даже слишком хорошо. Я смотрел на золотую монету и недоумевал, два месяца я был представлен сам себе, но кажется сейчас все начало налаживаться. Неужели я где-то ошибся, может все не так, как я думал? И они не похитители, вдруг и правда они дальние родственники, которые не умеют жить с кем-то и привыкли жить так, как жили уже многие годы?

− Братик, к нам едут! — испуганно сказала Тера, отвлекая меня от мыслей и побежала ко мне. — Они плохие! Братик, они очень плохие!

− Грегори! У нас гости! — взревел я что было сил, и взяв Теру на руки побежал к дому что было сил. Солнце уже почти село, вокруг начинались сумерки, я несся к дому жалея лишь об одном, что револьвер я оставил в своей комнатке. — Грегори!

Входная дверь распахнулась и ко мне навстречу в броне и с шлемом в руке вышел отчим.

− Слышу, Джонни, я слышу! — тихо проговорил Грегори, поправляя ножи и револьверы. — В дом, и не высовываться. Это какая-то банда приперлась! Сейчас я с ними разберусь по быстрому.

У покосившихся ворот ограды нашего дома уже стояло семеро всадников, они, матерясь, что-то скинули с лошадей без седоков, Грегори же шел к ним без страха, не смотря на их оружие и проклятия, что кричали всадники.

− Чья банда? — проорал отчим, оценив обстановку, и оставил шлем по пути к воротам. Я видел, как он поправляет ножи на груди, и только затем револьверы. По тому, как быстро он сокращал дистанцию, я понял, что если что он будет нарезать банду на куски.

− Моя банда Ширга, а я Дэгри, — сплюнув на землю, проговорил один из бандитов. — Грегори, я о тебе наслышан и у тебя проблемы.

− Помню. Видел вас разок в баре, но тогда вели вы себя смирно, — рассмеялся, и как мне показалось, немного расслабился Грегори. — Выкладывай свою проблему, Дэгри.

− Да вот она, лежит у тебя под ногами, даже, я бы сказал, две проблемы. — рассмеялся в ответ Дэгри. — Узнаешь? Твоих же рук!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Нет, — хмуро проговорил Георг, а я смотрел, так и не зайдя в дом, как вскидываются ружья у членов банды, как Дэгри вынимает револьверы из кобур. — Этих я не убивал.

− Я знаю, как ты пользуешься ножами, и только ты мог так их прикончить… Щелк!− Дэгри не успел закончить свою гневную речь. Кто-то из его банды взвел курок своего револьвера, а это значит, что перевес сил будет у банды. Предводитель банды попытался остановить то, что сейчас начнется и закричал. — Грегори, стой!

Но было поздно, курок уже взведен, и это значит, что пора переходить от слов к делу. В сумерках тускло блеснули огромные ножи, и гром первого выстрела разорвал пространство, бандитов окутал пороховой дым. А ножи Грегори блеснули вновь, но уже у горла Дэгри. Отчим был быстр и смертоносен, а его движения были четкими и безошибочными.

Бандиты закричали в ужасе когда голова Дэгри покатилась по пыльной дороге, но не долги были их крики. Грегори двигался словно молния, размываясь в воздухе и не чувствуя веса пластины на груди. Выстрелы звучали один за другим, но ни одна из пуль не смогла навредить мяснику, что начал собирать свою кровавую жатву, они высекали искры из грудной пластины Грегори, так и не остановив его. А бандиты один за другим разваливались на неровные кровавые куски, когда воин с ножами на мгновение к ним приближался. Однако и Грегори не остался целым, один из бандитов выстрелил ему в лицо из дробовика, но здоровяк, замерев на мгновение, тут же одним ударом отрубил бандиту руку и голову. Наконец через долгую минуту все закончилось, все семеро бандитов лежали у ног тяжело дышащего Грегори. Некоторые еще были живы, но ненадолго, отчим не наносил ранения, он убивал, грубо, страшно и очень кроваво. Окровавленное лицо отчима пугало до дрожи в коленях, в его глазах не было разума, он убийца без злобы или жалости.

− Джонни, нагрей воду, — тихо, позади меня, проговорил властный, холодный женский голос, но я не сразу ей ответил. Я завороженно смотрел на приближающегося Грегори с обнаженными ножами, у которого лицо было словно кровавое месиво, и потому Мэрилин окрикнула меня вновь. — Джонни!

− Сейчас, Мэрилин! — очнулся я, опустил Теру на пол и посмотрел на женщину, что вновь держала в своих руках отравленные иглы.

В кухне я подкинул в печь побольше дров и поставил самую большую кастрюлю на плиту, наполнив водой ровно в тот момент, как заскрипели половицы под Грегори. Но перед тем как подойти к плите, я сбегал в свою комнату и спрятал под одеждой пистолет с метательным ножом. С оружием мне будет спокойнее. Мне казалось, что этот день никогда не закончится, слишком много смертей для одного дня. Да и Грегори не сильно повезло, я с Мэрилин с трудом сняли с него толстую стальную нагрудную пластину, на которой было несколько вмятин от выстрелов. Его револьверы были водружены на стол, заряженные, но так ни разу не использованные, а затем еле вытащили ножи из крепко сжатых рук моего отчима. И только усадив огромного воина на стул мы смогли заняться его ранами.

Окровавленное лицо Грегори с его безжизненными, блеклыми глазами пугало меня, а Мэрилин, словно заправской хирург, вырезала одну за другой дробинки из лица своего мужа. Грегори почти ничего не говорил, лишь иногда кривил лицо, он невероятен, получить прямой выстрел из дробовика картечью в лоб и при этом выжить, это не укладывалось в моей голове.

− Последний из них выжидал, и только в последний момент выстрелил из обреза, — тихо проговорила Мэрилин, поясняя мне, как так вышло. — Грегори входит в транс во время боя, то, что ты сейчас видишь, это последствия после контузии на войне. Ему такие раны не страшны, к утру заживёт. Самое опасное это удар в голову, тот, который он сейчас перенес. Все хорошо, лишь бы контузия не осложнилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Он одаренной силой? Из клана? Он владеющий? — шепотом проговорил я, а Мэрилин сжала губы и я получил ответ от той, от которой не ожидал ответа на мой вопрос.

− Да братик, он владеющий, но он слабый, очень-очень слабый, — тихо проговорила Тера. Поймав на себе мой удивлённый взгляд она отвернулась и пошла к лестнице, таща за собой своего медведя, но у лестницы кроха остановилась. — Я в свою комнату. У дяди совсем плохо с головой.