Исповедь Сатурна - Чингиз Абдуллаев

— Вы, наверное, работаете директором ЦРУ или ФБР?

— Не преувеличивайте мои возможности, мистер Келлер. Я всего лишь скромный адвокат. Но мои друзья помогли мне собрать нужную информацию. И поэтому если вы вдруг заартачитесь, мы готовы предоставить полиции все номера счетов в банках, откуда поступали деньги на покупку акций. По всем вашим счетам, — победно улыбается Барлоу.

— Покажите мне счета, — я все еще не могу поверить, что в этой стране самых надежных банков мафия может добраться даже до моих счетов.

Один из ребят Пабло приносит мне пиво. Это курчавый пуэрториканец с задорной мальчишеской улыбкой. Ему лет семнадцать или чуть больше, и он радуется жизни, своей работе и верит в людей, которые его окружают.

Барлоу смотрит на меня, скептически фыркает и говорит:

— Не будьте идиотом, Воронин. Если мы смогли выяснить все про ваше прошлое, то наверняка смогли узнать и про ваши счета.

— Покажите мне номера счетов и названия городов, чтобы я вам поверил, — в меня словно вселился бес.

Я не могу доверять его словам. Иначе получится, что ради меня они проверили десятки банков. Неужели такое возможно? Хотя почему десятки? Акции покупались через три банка. В Бостоне, в Нью-Йорке и в Огасте. Значит, стоит проверить, откуда поступали деньги на мои счета в эти три банка, чтобы получить всю информацию. Но как они смогли влезть в банковские системы? Неужели здесь не просто русская мафия, а за ними стоит еще кто-нибудь? У русской мафии нет таких колоссальных связей.

Барлоу смотрит на меня. Он пьет какой-то коктейль красного цвета. Наверное, без спиртного. Американцы помешаны на своем здоровье, и этот тип не станет пить спиртное в таких количествах. Он достает свой портфель, лезет в него, вытаскивает оттуда распечатки и, насмешливо фыркнув, протягивает мне бумаги.

Я был готов во всему, но эти бумаги меня потрясли. Не осталось ничего святого! Три крупнейших американских банка, можно сказать, самых лучших, самых известных. И вдруг — такой список! Здесь были все счета, откуда поступали деньги. Абсолютно все. Мистер Барлоу торжествующе смотрел на меня. Теперь нужно изобразить досаду, смущение, даже гнев. Я просматривал список, убеждаясь, что американская система работает все-таки гораздо лучше, чем о ней думает даже мистер Барлоу. Им удалось установить все счета, откуда поступали деньги. Они проконтролировали и все покупки акций. Но они не знают о моих деньгах, оставленных в Чикаго. Там на счету лежит сто тысяч долларов на чужое имя, на которое я открыл себе карточку. Кроме того, в Детройте в сейфе одного из банков у меня лежит ровно миллион долларов наличными. И об этих деньгах, лежащих в моем персональном сейфе, не знает никто, даже Саша. Это моя страховка на будущее. Деньги положены анонимно на человека, знающего номер шифра. А ключ и шифр известны только мне. Поэтому я кусаю губы от досады и возвращаю список Барлоу. Пусть считает, что снова одержал победу. Нужно будет немного запаниковать и постараться перевести часть денег куда-нибудь в другие места. Чтобы они следили за мной и получали удовольствие от этой игры в кошки-мышки. Чтобы они были уверены, что держат ситуацию под полным контролем.

— Откуда он у вас?

Я невольно повышаю голос, и на меня оглядываются остальные посетители. Барлоу укоризненно качает головой, отнимая у меня бумаги.

— Не нужно так нервничать, — советует он шепотом, — эти списки — всего лишь страховка, чтобы вы никуда не исчезли. Поэтому давайте сразу договоримся, что мы постараемся о них забыть. Я лишь хотел убедить вас, насколько мы серьезные люди, и всякие игры с нами будут бесполезны. Даже если вы попытаетесь исчезнуть или каким-то образом нас обмануть, вам никуда от нас не деться. Рано или поздно вам понадобятся ваши деньги, и в любой момент, когда вы обратитесь в один из банков, где у вас открыт счет, вы можете быть уверены, что мы окажемся рядом. Ну это в крайнем случае. Я не думаю, что вы захотите все бросить и сбежать, а мы захотим контролировать вас столь нелепым образом.

— Что вам нужно? — спрашиваю я усталым голосом.

— Мы вам уже объяснили. Нам нужен такой человек, как вы, — на всякий случай Барлоу оглядывается по сторонам, словно здесь могут находиться агенты ФБР. Я подозреваю, что в ФБР даже не знают о существовании нашего городка.

— Я отказываюсь, — мне нужно сохранять раздраженный тон и обиженный вид. — Неужели вы не видите, что я инвалид, что у меня нет одной руки. Хотите, чтобы я снял пиджак и рубашку?

— Не нужно, — улыбается Барлоу, — мы хорошо знаем, как ловко вы стреляете правой рукой, Левша. И вы нам нужны. Мы назвали вам свою цену. Мы оставим вас в покое и дадим возможность спокойно жить со своей дочерью и тратить свое достаточно солидное состояние. Вы ведь миллионер, Келлер. Поэтому мы не станем вам предлагать пятьдесят или сто тысяч за вашу работу. Они вам не нужны. К тому же у вас могут появиться проблемы с Министерством финансов. Поэтому мы решили предложить вам такую сделку. Мы оставляем вас в покое, а вы выполняете для нас небольшую работу. Это очень хорошее предложение, учитывая, какие материальные затраты мы уже понесли, пока вас разыскали. Неужели вы думаете, что все эти счета мы просто списали с компьютеров американских банков? Или вашу биографию. Представляете, сколько людей было задействовано и сколько сил потрачено, чтобы все узнать и просчитать. И теперь ваш отказ может нас просто разорить. Мы не так богаты, как вы, мистер Келлер. Или мне лучше называть вас по-другому?

— Хватит, — поморщился я. — Не нужно так сильно давить на человека, мистер Барлоу. Иначе я могу сломаться. Если я соглашусь выполнить ваши условия, то при провале меня вполне могут посадить на электрический стул. А если я сдам вас полиции, то меня только вышлют из страны и передадут российским властям. И еще неизвестно, чем кончится моя депортация. Ведь я американский гражданин, и чтобы лишить меня гражданства, нужен суд, который докажет, что я получил его незаконным путем. Кроме того, другой суд должен будет дать согласие на мою депортацию. И наконец, еще один суд должен рассмотреть апелляцию моей дочери. Согласитесь, что выбор не в вашу пользу, мистер Барлоу. Мои деньги у меня никто не отнимет, даже если я преступил закон. Для этого потребуется еще один суд, который должен доказать, что они были получены незаконным путем. А подобное доказать невозможно. Я не очень хорошо знаком с американскими законами, мистер Барлоу, но я уже знаю, как в Америке защищают права простых граждан. И если мне нужно выбирать между электрическим стулом и затяжными судебными разбирательствами, которые только теоретически могут закончиться не в мою пользу, то что я должен выбирать?

— Убедительно, — улыбается Барлоу. — Только вы забыли, что у нас есть еще один, последний, аргумент. Найти другого специалиста, который не позволит вам дождаться окончания судебных разбирательств. И решит вопрос таким образом, что ваша дочь тоже не сможет подать через адвокатов апелляцию. Только не нужно нервничать. Вы меня понимаете? Мы ведь пока говорили о разумном компромиссе. А вы пытаетесь обсуждать эту тему, доведя ее до абсурда. Или до крайности. Зачем такие дикие сюжеты? Мне они совсем не подходят. Мы деловые люди, мистер Келлер. Вы выполняете наш заказ и получаете гарантированную, долгую, счастливую жизнь в Америке. У вас растет дочь, зачем оставлять ее круглой сиротой? Мы ведь не просим вас победить на соревновании пловцов или толкнуть штангу на Олимпийских играх. Мы не ставим нереальных задач, мистер Келлер. Мы реалисты. И поэтому мы просим вас сделать то, что вы делали много раз. Выполнить вашу работу. И я полагаю, что на этот раз плата будет самая высокая — больше, чем все деньги, которые вы до этого получили.

— Вы не понимаете, что это шантаж?

— Понимаю. Но вы нам нужны. Очень нелегко найти специалиста вашего класса. И с опытом, как у вас. И с таким послужным списком, — добавляет он, глядя на меня своими зелеными глазами.

— Я давно этим не занимаюсь. Уже много лет.

— Возможно, — согласился Барлоу, — но вы можете потренироваться. Говорят, что вы отменный охотник. Соседи могут рассказать, как вы бьете уток на лету. Вы ведь любите ездить на болота поохотиться?

Выше нашего городка тянутся болотистые места, где есть узкие тропинки для охотников. Если ехать на север по железной дороге в Пассадамкее, можно увидеть стаи пернатых, находящих себе пристанище на островках среди этих болот. Охотники очень любят такие места, хотя ходить там небезопасно. Три года назад я купил там небольшой охотничий домик, о котором многие даже не знают. Но про мою удачливую охоту действительно знают все соседи. Я никогда не возращаюсь без охотничьих трофеев. В Олд-Тауне меня уважают как инвалида, потерявшего руку на какой-то войне. Их мало интересует, на какой именно. Здесь принято особо уважать всех инвалидов.