Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша крепко обнял Лайзу.
— Знаешь, что я сделаю в первую очередь, когда мы войдем в номер?
— Догадываюсь, — ответила Лайза, целуя его в подбородок.
Белов покачал головой.
— Нет. Это — во вторую. А в первую — найду табличку «Не беспокоить», пририсую двадцать восемь восклицательных знаков и повешу на дверь!
— Господин Белов! — усмехнулась Лайза. — Вынуждена признать: у вас сугубо аналитический склад ума. Когда дело касается стратегии, вам просто нет равных.
— Госпожа Донахью! Не стоит себя недооценивать. У вас тоже есть сильные стороны! — и он по-хулигански ущипнул ее чуть ниже спины.
Лайза широко открыла глаза, воскликнула: «Ах, вот вы как?» и, обвив его шею, запрыгнула на Белова; ему ничего не оставалось, кроме как подхватить ее свободной рукой.
Смеясь и дурачась, они вывалились из лифта и пошли (точнее, Белов понес Лайзу) в номер. Им было легко и свободно. Они вели себя, как влюбленные подростки в семнадцать лет, ничуть не смущаясь тем, что им уже далеко не семнадцать. Сейчас это не имело никакого значения. На следующий день все изменилось…
«Тадж-Махал» готовился к бою. Поединок был назначен на семь часов вечера. Техники проверяли исправность мощных софитов, укрепленных под высоким потолком. Служители обходили ряды, пробуя, не-шатаются ли где пластиковые стулья. Конечно, «Тадж-Махал» не стадион, а боксерский поединок не бейсбольный матч, но вероятность того, что болельщики, не придя к единому мнению, начнут мутузить друг друга отломанными сиденьями, была довольна велика. Огромные, похожие на матерых самцов гризли, секыорити обходили зал, заглядывая в каждый укромный уголок.
Наверху, в комментаторской кабине, звукорежиссеры колдовали над пультами. Ожидалось, что бой будут транслировать несколько общенациональных каналов и как минимум четыре сети кабельного телевидения. В половину шестого в зал спустился владелец казино и отеля Майк Боумен — импозантный мужчина средних лет. Он лично обошел ринг, пока еще накрытый огромным квадратным флагом с логотипом «Тадж-Махала», проверил места для боковых судей, телеоператоров и почетных гостей. В пустом зале стояла гулкая тишина.
Несмотря на то, что билеты в первых рядах стоили гораздо дороже, и купить их можно было только по специальному разрешению, стулья здесь были точно такие же, как и на галерке. Боумен считал, что, во-первых, бокс — очень демократичное зрелище, а, во-вторых, эмоции и азарт бьют здесь через край, и людям по большому счету наплевать, насколько удобно при этом их задницам.
На утреннем взвешивании и последовавшей за ним короткой пресс-конференции русский боксер показался Боумену подавленным или чем-то расстроенным. Но, скорее всего, утешал себя Боумен, он просто сосредоточен. Майку очень не хотелось думать, что русский выйдет на этот бой морально не готовым. Ставки были высоки; сеть букмекерских контор, принадлежавшая «Тадж-Махалу», принимала на него три к двум.
После взвешивания Степанцов с командой опять удалились в номер, попросив никого к ним не пускать. Боумен распорядился, чтобы у входа постоянно дежурили два охранника. Огромный маховик шоу-бизнеса закрутился, набирая обороты.
В шесть часов вечера во всем зале вспыхнули огни. Публика, пока еще немногочисленная, стала заполнять ряды. Мужчины оживленно беседовали, обсуждая шансы бойцов. Женщины, которых высокое искусство кулачного боя интересовало в гораздо меньшей степени, рассматривали наряды и украшения подруг-соперниц. Тогда же, в шесть вечера, бойцы спустились в свои раздевалки…
Лайза стояла спиной к Белову у зеркала в их номере. Она была чудо как хороша: серебристое платье, расшитое блесками, заканчивалось чуть выше колен. На спине — глубокий вырез, подчеркивающий тонкость талии. На белой точеной шее — изящное бриллиантовое колье.
— Помоги мне, пожалуйста. Застегни замок, — попросила она.
— Разумеется. Но должен сказать, что без одежды ты выглядишь куда лучше, — Белов выполнил ее просьбу и нежно поцеловал Лайзу меж лопаток.
— Мы опаздываем, дорогая! — напомнил он ненавязчиво.
— Сейчас, сейчас, — отозвалась Лайза. — Ты ведь не хочешь, чтобы твоя-Женщина выглядела, как какая-нибудь простушка из Бронкса?
— У тебя при всем желании это не получится. В тебе манхэттенская стать, ее не скроешь. А на лице — Гарвард с отличием.
Лайза кокетливо повела плечом.
— Спасибо, милый. Но об этом знаешь только ты, не так ли? А остальные- пусть догадываются.
— И завидуют, — добавил Белов.
Лайза обворожительно улыбнулась. Белов потянулся было к ней, но она удержала его выставленной ладонью.
— Если ты испортишь мой макияж, то нам придется Задержаться еще минут на пятнадцать.
Сажа нагнулся и поцеловал ее обнаженный локоть,
— Не могу удержаться и не. повторить. Ты великолепно выглядишь. Божественно!
Лайза промолчала. Именно это и отличает истинную леди от простушки из Бронкса — умение с достоинством выслушивать комплименты,
Лайза взяла маленькую сумочку и повесила её на руку.
— Теперь я готова. Пойдем.
Они вышли из номера и направились к лифтам.
Сергей Степанцов поел один раз после взвешивания. Пища была не слишком обильной, зато давала необходимый запас энергии. В раздевалке он немного попрыгал и сделал комплекс упражнений, помогающих растянуть и согреть мышцы. Сергей несколько десятков раз отжался на кулаках, и запястья приобрели необходимую твердость. За всю профессиональную карьеру у него не было ни одного перелома, что, в общем-то, большая редкость для бокса. Бойцы часто ломают фаланги пальцев, пястные кости или запястья, — рука не выдерживает силу собственного удара.
Затем он накрылся халатом, чтобы не дать мышцам остыть, и стал прогуливаться по раздевалке. Большие круглые часы на стене показывали четверть седьмого.
— Анатольич! Пора бинтоваться? — спросил Сер-гей.
Савин болезненно сморщился и положил ладонь на поясницу.
— Да, сейчас. Подожди минутку.
Сколько себя помнил Степанцов, тренер всегда бинтовал ему руки сам. Раздался стук в дверь. Вошел высокий мужчина в голубом форменном костюме — судья, обязанный проследить, чтобы руки были забинтованы по всем правилам.
Сейчас, сейчас… — сказал Савин и, прихрамывая, быстро пошел в туалет.
Судья удивленно посмотрел на него и пожал плечами.
— Один момент, — сказал ему Назимов и виновато улыбнулся.
Судья скрестил руки на груди, привалился к стене, выложенной голубым кафелем. Он никак не выразил своего недовольства. Ждать пришлось немного дольше, чем рассчитывал Сергей: тренера не было минут пять. Он уже начал волноваться, и Назимов, почувствовав его тревогу, направился к туалету, но в этот момент из дверей показался Савин.
— Сори, — бросил он на ходу.
Достал из спортивной сумки эластичные бинты и дал судье убедиться, что с ними все в порядке. Тот кивнул и стал смотреть, как длинная белая полоса совершает тур за туром, охватывая пальцы и запястье. Когда с этим было покончено, судья еще раз ощупал руки Сергея и показал, что можно для прочности закрепить повязку лейкопластырем. Савин наложил несколько полосок, пропустив их между пальцами. После этого судья взял черный маркер и поставил подпись на каждой руке Сергея. Часы показывали половину седьмого.
Альберт подошел к Степанцову и показал на топчан.
— Ложись! — сказал он.
Сергей послушно лег на живот, и Назимов стал разминать его. Сильные руки уверенно массировали каждую мышечную порцию; кровеносные сосуды раскрывались, и мышца наполнялась кровью, готовясь к тяжелой изматывающей работе. Сергей по привычке закрыл глаза, пытаясь расслабиться и ни о чем не думать; затем приоткрыл и украдкой взглянул на тренера
Подбородок Савина дрожал, словно тренер чем-то давился. Савин хотел было скрестить руки на груди, но тут же убрал их и снова положил на поясницу. Затем он тяжело привалился к стене и так стоял, не отводя глаз от двери. Все шло не так, как надо, и Сергей это чувствовал. В конце концов он решил, что вряд ли может что-нибудь исправить. Самое лучшее — закрыть глаза, отключиться, освободив мозг от мрачных мыслей, а сердце — от Лишних переживаний.
Назимов работал, стараясь изо всех сил, но его так и подмывало подойти к Савину и потребовать, чтобы он выложил все как есть. Его останавливали только два обстоятельства. Первое — немедленный разговор внес бы в последние минуты перед боем ненужную нервозность, а это ни к чему. Главная роль в предстоящем спектакле отводилась Сергею; он был тем самым ведущим инструментом, который необходимо правильно настроить. А правильный настрой боксера перед поединком — во многом заслуга его команды. И второе — Назимов знал, был уверен на сто процентов, что Савин все равно ничего не скажет. В лучшем случае — промолчит.
- Танец Бешеной - Александр Бушков - Боевик
- Поклонение огню - Александр Белов - Боевик
- Поцелуй Фемиды - Александр Белов - Боевик
- Сестры. Дом мертвеца - Белов Александр Иванович - Боевик
- Танец на точке - Михаил Серегин - Боевик
- Старый вор, новый мир - Сергей Зверев - Боевик
- Гоп-стоп – дело серьезное - Максим Шахов - Боевик
- Выжженный плацдарм - Александр Тамоников - Боевик
- Полосатый геноцид - Сергей Зверев - Боевик
- А теперь мы порвем Африку! - Сергей Зверев - Боевик