В капкане - Дмитрий Линчевский

Фуражку постепенно несло к острову, и Полынцев, догнав ее, решил причалить к берегу, с тем, чтобы немного отдохнуть и набраться сил. Обогнув одну за другой несколько мелких воронок, он, наконец, ощутил под ногами вязкое илистое дно.

На этот раз «Капкан» не показался ему столь же мрачным, как во время первого визита. «Человек ко всему привыкает, — думал он, продираясь сквозь густой щетинистый кустарник. — Даже если я сейчас найду третью могилу, то и тогда, наверное, не слишком удивлюсь».

С этим заявлением он явно погорячился. Заметив в просвете меж деревьев комья свежевырытой земли, глаза его стали непроизвольно расширяться. Но это было лишь начало. По-настоящему они выпучились, когда он, приблизившись к раю ямы, увидел в ней того самого деда, что выкопали накануне в нескольких метрах отсюда. Не удивиться этому было нельзя…

Он потянулся за мобильником, оторопело глядя на труп. Лицо и шея старика были очищены от грязи, ворот рубахи распахнут, на горле темнела длинная тонкая полоска. След от удавки?.. Да, похоже, что так. На сердце стало как-то поспокойнее. Ведь не тот дед. И лоб у того был шире, и нос толще, и подбородок острее. Да, совершенно другое лицо. Сходство лишь поверхностное. Андрей взглянул на мобильный телефон. Тот, разумеется, после водных процедур не работал.

* * *

Белая «Волга» стояла у дома слесаря Василия с задранной к небу крышкой капота. Директор сидел на широком крылечке, лузгая жареные семечки. Из раскрытого сарая, что высился напротив окон, доносились звуки работающей электродрели. Пятилетний мальчик Вовка прыгал взад-вперед на толстой палочке верхом.

— Что там батя делает? — спросил директор, сплевывая кожуру в газетный кулек.

— Сверлит.

— Это я слышу. А что сверлит?

— Вашу железку.

— Не сломает?

Всадник, спрыгнув с «коня», пожал плечами.

— Не знаю.

— А чего ты тогда знаешь?

— Много чего, — расцвел, как майский лютик, Вовка.

Директор понимающе кивнул. Кажется, парень опять что-то подслушал или подглядел. На пустом месте хвастать не стал бы. В прошлый раз каждый шаг старика расписал, каждое слово запомнил. Молодец, смышленый хлопец, наблюдательный. Бесплатный маленький шпион. Надо бы ему, когда подрастет, рекомендацию в органы дать. С детства, мол, готовился к службе в милиции: подглядывал, подслушивал, доносил на соседей — в общем, с работой знаком. Удачно вышло, что он подружился с Петровичем, главное вовремя. Теперь каждый шаг будет на виду.

— Так что ты там разузнал? — по-отечески улыбнулся директор. — Рассказывай.

— Знаю, к примеру, как бить волшебный пенделек.

— Откуда ты это знаешь?

— Дед Петрович научил.

— Чему он тебя еще научил?

— Еще научил палкой бросаться.

— Это как? — на свою беду спросил директор.

— А вот так.

Вовка взял в руку палку, занял исходное положение (ноги на ширине плеч, правая — чуть сзади), лихо замахнулся и, довернувшись всем корпусом, ловко бросил снаряд вперед…

Впереди сидел хозяин белой «Волги».

Если бы он в ту минуту не отправлял в рот семечку и не держал в руках газетку, то, возможно, и сумел бы защититься. Но «бы», как известно, не считается.

Палка с глухим хрустом врезалась в крутой директорский лоб.

— Ети твою мать! — зажмурился он от боли, выронив и семечки, и кожуру.

— Гы-гы-гы, — заржал Вовка. — Попал!

— Это ж какому паскудству тебя учит старый хрыч?!

— Это не паскудство. Дед Петрович так дядю Горбунова успокаивал.

— Он ходил к дяде Горбунову? — открыл один глаз директор.

— Да, мы вместе ходили.

— И что там дед Петрович делал?

— Дядю Горбунова усмирял.

— Тот буянил?

— Из ружья стрелял.

— В кого?

— В жену свою.

— И что дед Петрович?

— Бросил в него палку.

— О, как? Ну-ну, продолжай.

Вовка с удовольствием рассказал о подробностях недавнего происшествия. Правда, акцент сделал на снайперской меткости Петровича, о беседе — ни слова.

— И потом? — не отступал директор.

— Потом поднял дядю Горбунова и ушел.

— Так ничего и не сказал?

— Сказал. Как живешь, говорит, дядя Горбунов?

— А тот?

— Нормально, говорит, живу, дед Петрович.

— А Петрович?

— Будь здоров, говорит, дядя Горбунов. Пойду я тогда.

— И что?

— И пошел.

— Все?

— Ага. А потом стал меня учить палкой бросаться.

Директор поморщился, растирая набухающую шишку. Нужную информацию он, конечно, получил, но какой ценой!? За такую работу премии давать надо… государственные. Хотя нет. Дело это личное, потому как хозяйство частное. Теперь осталось понять одно — вор Горбунов или нет? Распознал в нем Петрович жулика, иль за здорово живешь палкой приголубил? С него, вообще-то, станется. Старики рассказывали, в молодости он один танцплощадку разгонял, оглоблей.

* * *

Несмотря на то, что место было невеселым, да и повод нерадостным, Мошкин покатывался со смеху над трясущимся от холода Полынцевым.

— Когда в дежурку позвонили и сказали, что милиционер на острове белым флагом машет, я сразу вспомнил «Бриллиантовую руку». «Лелик, а-у! Помогите!».

Полынцев ничего смешного в этом не видел. Интересно, как бы поступили другие, оказавшись на его месте.

Когда он обнаружил труп, то первым делом набрал телефон дежурной части. Однако мобильная трубка, как уже говорилось, после длинного заплыва не работала. Сочтя это обстоятельство за легкое неудобство, он спустился ближе к воде в надежде поймать попутную лодку. Но тут выяснилось, что ситуация оказалась хуже, чем можно было предположить. Ни на реке, ни на песчаном берегу, что лежал метрах в трехстах от острова, не было видно ни единой души. Что делать? Кричать? Не услышат. Жечь костер? Но, во-первых: люди давно разучились понимать азбуку дыма, а во-вторых: как тут его разведешь, если в зажигалке вместо газа хлюпала вода, а намокший кремень никак не хотел высекать искру. Положение складывалось глупейшее — Робинзон Крузо на задворках полуторамиллионного города. Оставалась надеяться, что рано или поздно мимо таки проплывет какая-нибудь посудина.

И она действительно проплыла. «Ракета» на полной скорости промчалась мимо, окатив берег высокой пенистой волной. Следом — пролетел «Метеор». За ним прополз огромный сухогруз. Никто из них причаливать к острову, разумеется, не собирался. Отчаявшись, Полынцев сел на прибрежную корягу и подпер кулаками щеки.

Так, в тихом созерцании природы, прошло около получаса. На излете пятидесятой минуты, когда «Робинзон» уже всерьез подумывал о предстоящем ночлеге, вдали показалась пузатая весельная лодка. Два мальчугана сплавлялись по течению, рыбача на донные удочки.

Полынцев, обрадовавшись удаче, проявил завидную активность: закричал, запрыгал, стал немыслимо жестикулировать, словно обезумевший от счастья матрос-сигнальщик. Помогло. Мальчишки оказались не только внимательны, но и, к радости голосящего, по-детски отзывчивы. Жаль только, что немного слабоваты.

Пока они вытаскивали из воды рыболовные снасти, лодку пронесло мимо острова и грести пришлось строго против течения. Поначалу им это удавалось. Посудина медленно, но верно ползла вперед, точнее, назад, к острову. Через пару минут юные гребцы несколько ослабли, и лодка застыла на месте. Еще через мгновенье силы их, видимо, полностью иссякли, и посудина, будто сорвавшись с якоря, понеслась вниз по течению. Запоздало Полынцев сообразил, что лучше было бы приплыть к ним самому. Но ведь он-то до последнего рассчитывал, что парни все же выгребут. Как теперь видно, напрасно обольщался.

Следующие полчаса он вновь созерцал спокойные речные просторы, изредка терзаемые плавниками «Метеоров» и белокрылых «Ракет». Когда уже стало казаться, что сидеть ему так до самой зимы, реку, словно бы, прорвало. Лодки, яхты, катера дружными стайками высыпали на середину фарватера.

Полынцев, соскочив с коряги, применил старый проверенный способ: стал вопить, прыгать, изо всех сил вихляться, подавая сигналы бедствия. Однако на этот раз все произошло иначе. Взрослые, в отличие от детей, оказались не только менее отзывчивы, но и совершенно невнимательны. Возможно, они принимали его за пьяного весельчака, а вполне вероятно — просто за идиота, ищущего на свой зад проблем и приключений. Так или иначе, никто из них не реагировал на тревожные сигналы «Робинзона».

И вот тогда Полынцев решил вскинуть белый флаг.

— Это была вынужденная мера, — пробурчал он, хмуро глядя на Мошкина.

— Все равно балдежно, — усмехнулся сыщик.

— Ничего балдежного. Пока я руками махал, все лодки мимо проплывали. А как флаг поднял, сразу заинтересовались.

— Как ты его смастерил?

— Целлофановый пакет к берегу прибило. С палкой не проблема.