Рейтинговые книги
Читем онлайн Русская Япония - Амир Хисамутдинов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 77

Поначалу японские предприниматели не имели понятия о торговле в больших объемах и продавали дорогие и редкие товары почти за бесценок, но постепенно они разобрались в мировых ценах, к тому же расширив ассортимент за счет изделий, еще не известных европейцам.

Кроме русских в Нагасаки находилось немало и других иностранцев, с которыми чаще всего были связаны скандальные истории. Так, первое английское коммерческое судно, пришедшее в порт, было загружено опиумом, что противоречило трактату. Коммерсанты с другого судна расплатились фальшивыми деньгами и успели покинуть порт до того, как обман раскрылся. Матросы с американских военных кораблей «Mississippi» и «Powhatan» устроили в городе настоящий дебош, ломая дома и громя лавки. Один из французских «купцов» увез с собой японскую служанку, что в те времена строго запрещалось. Когда судно вернулось в Нагасаки, оно оказалось в центре скандала. Конфликт удалось погасить в ходе длительных переговоров, в которых участвовал и капитан «Аскольда». Он же взялся уладить неприятную ситуацию, когда секретарь голландского комиссара дал пощечину японскому чиновнику, что могло иметь весьма печальные последствия для всех иностранцев в Нагасаки.

3 июня 1859 г., когда шлюпка с корвета «Рында» проходила мимо голландского парусника, оттуда раздался крик «Спасите!», а потом кто-то бросился с борта в воду. Человека подобрали. Оказалось, что это матрос 28-го экипажа Леонтий Грабовский, дезертировавший годом раньше с клипера «Пластун». Служба на русском военном корабле казалась ему очень трудной, но на «голландце» он попал в настоящее рабство. Грабовский сообщил, что на том же паруснике находится еще один дезертир, матрос Анисим Петров, которого удалось освободить только с помощью консула Голландии. Если одни корабли отличались жесткой военной дисциплиной, то на других царила полная анархия. Неудивительно, что на таких судах часто не хватало экипажа, и капитаны старались пополнять его всякими способами, часто незаконными. Бывало, что матросов уговаривали перейти на другое судно в каком-нибудь портовом кабачке, где те прогуливали свое небольшое жалованье.

Но случалось, что и русские моряки забывали собственную поговорку «В чужой монастырь со своим уставом не ходят», и тогда их поведение вызывало неудовольствие у местных жителей. Как-то один из гардемаринов «Аскольда» забрел во двор к князю Сикузену, одному из влиятельных людей острова Кюсю, что было категорически запрещено. Его взашей выгнали со двора, что на этот раз показалось оскорбительным капитану «Аскольда». Последовали длительные переговоры обеих сторон, в результате которых представители князя извинились. Наглядный пример двойных стандартов, которым тогда следовали все европейцы, приходящие в азиатские порты.

В тревожные дни таких международных конфликтов члены русских экипажей старались не ходить в одиночку по ночному Нагасаки. Часть самураев крайне отрицательно воспринимали приход европейцев в Японию. Они хорошо помнили, как предупредительно вели себя в закрытом ранее Нагасаки первые голландцы, и не прощали новым гостям пренебрежительность и грубость по отношению к японцам.

Разрядить обстановку и улучшить отношения помог несчастный случай. Это произошло ночью 8 марта 1859 г. в голландской фактории Десима. К. Ф. Литке вспоминал: «Было около полуночи; наша колония, отдыхая от дневных трудов, спала глубоким сном, как вдруг раздались неистовые крики бонзы нашего храма:

— Пожар! Пожар!

Выскочив из комнат и увидев огромное зарево пожара на другой стороне залива, мы разбудили команду, захватили с собой все, что только могло быть полезно при тушении пожара — ведра, маты, брандспойты; часть людей отправили на фрегат за топорами и остальными брандспойтами, и через полчаса первый баркас пристал уже к пристани Голландской фактории.

Картина, которую мы застали, была ужасна и смешна. Несколько домов уже сгорело; огонь распространялся с неодолимой быстротой. Бедные голландцы потеряли головы, бросались из одного конца в другой, не имея ни людей, ни инструментов, а следственно и средств остановить огонь; японцы же, прибежавшие массами из города, боялись подступиться; пожарные их партии в отличных разноцветных костюмах с фонарями на длинных шестах и огромными баграми стояли вытянувшись вдоль улицы, не двигаясь с места, и только шумели и кричали.

Видя такой беспорядок, капитан принял все распоряжения на себя. По первому слову люди наши бросились в огонь спасать товары и вещи, еще не застигнутые огнем. Первые три дома, от которых начался пожар, уже развалились, четвертый стоял еще, но весь в пламени, а пятый начинал загораться. Мы принялись за эти два дома; тюк за тюком, ящики, мебель, как град, посыпались из окон, так что около дома было опасно стоять; через минуту двор и улица были до такой степени завалены вещами, что работа остановилась; тогда мы вспомнили про японцев, стоявших как вкопанные в отдалении и в изумлении смотревших на наших людей; мы их заставили оттаскивать вещи из-под стен дома к берегу залива, и они невольно, безответно повиновались нашим приказаниям.

В то же время мы старались брандспойтами и ведрами залить последний загоревшийся дом, но наши усилия оказались тщетными; недостаток в воде, которую по случаю отлива надо было далеко носить, не позволял действовать довольно быстро, да и сила брандспойтов была недостаточной. Тут только японцы объявили нам, что у них есть большие и сильные брандспойты, за которыми, конечно, немедленно и было послано. Между тем огонь быстро распространялся; пламя уже обхватывало стены дома, у которого черные закоптившиеся силуэты наших людей, как тени, мелькали мимо разбитых окон, и угрожало следующему дому, из которого также вытаскивали вещи.

Спасти горящий дом было невозможно, и, чтобы прервать путь огню, решено было сломать его до основания одним усилием. Покуда часть людей с опасностью жизни и вопреки приказаниям офицеров продолжала возиться в пламени, спасая частью уже захваченное огнем имущество голландцев, другая часть подрубала фундаментальные балки и заносила кабельтовы в разные стороны, один за верх, другой за низ дома. Все это было готово, прежде чем пламя успело захватить соседний дом, команду пополам поставили на оба кабельтова, и когда последний человек вышел из качавшегося дома, грянули «Дубинушку». «Зеленая сама пойдет» — и дом лежал уже в развалинах.[3]

Самая трудная работа была сделана, опасность миновала, все вздохнули свободнее, и даже японцы ободрились и добровольно начали помогать нашим матросам. Весь труд состоял теперь в том, чтобы предохранить от горящих остатков соседний, еще нетронутый, дом и уничтожить последние признаки огня на погорелом месте.

Покуда мы с одной стороны тушили огонь и спасали товары и имущество, нам с другой стороны пришлось отстаивать эти же вещи от другой опасности. Занятые самим пожаром и нуждаясь в большом количестве рук, мы забыли про спасенные нами вещи, снесенные на берег, и оставили их без присмотра. Купеческие суда, стоящие на рейде, вздумали воспользоваться этим обстоятельством и наслали множество своих шлюпок, которые моментально нагрузились спасенным имуществом и хотели было отваливать, когда нам дано было знать. Видя приближение наших людей, на шлюпках отрезали фалини и оттолкнулись от берега; но это им не помогло. Под предводительством своих офицеров наши матросы бросились в воду и настигли шлюпки, некоторые вплавь, и, подвергая жизнь опасности при отпоре гребцов, заставили их воротиться к берегу и таким образом вторично спасли имущество, похищенное, к нашему общему стыду, европейцами на глазах у целого почти нагасакского народонаселения.

К этому надо прибавить, что в сгоревших домах находилось, между прочим, и несколько больших японских магазинов, и в числе спасенного от двойной опасности было имущество японцев; эти-то вещи преимущественно и возбудили в купеческих капитанах и матросах желание грабежа».

Благодарность японцев не имела границ. Городские власти хорошо понимали: не приди на помощь русские моряки, мог бы сгореть весь Нагасаки. Народ восхищался подвигом русских и удивлялся их самоотверженности. Вскоре появились картины, изображавшие пожар в Десиме, и песни, в которых восторженно описывалась борьба русских моряков с пожаром и победа над огнем. В некоторых песнях указывались и фамилии офицеров — в тех случаях, когда авторы их знали. На улицах местные жители постоянно останавливали моряков, чтобы сказать им слова благодарности. Отбоя не было от приглашений посетить японские дома. Еще никогда русские не пользовались таким почетом и любовью жителей Нагасаки. Этот пожар многому научил и японцев. Они понимали, что положение спасла не только отвага русских моряков, но и умение действовать коллективно и слаженно. Победа над пожаром способствовала улучшению отношений японцев со всеми иностранцами, находившимися тогда в Нагасаки. О том же, насколько возрос авторитет русских, и говорить не стоит: после пожара капитаны иностранных судов стали постоянно обращаться к ним за помощью или рекомендациями.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 77
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русская Япония - Амир Хисамутдинов бесплатно.
Похожие на Русская Япония - Амир Хисамутдинов книги

Оставить комментарий