Десять негритят - Агата Кристи

4

Все утро Вера не находила себе места. Она избегала Эмили Брент – старая дева внушала ей омерзение. Мисс Брент перенесла свое кресло за угол дома, уселась там в затишке с вязаньем. Стоило Вере подумать о ней, как перед ее глазами вставало бледное лицо утопленницы, водоросли, запутавшиеся в ее волосах... Лицо хорошенькой девушки, может быть, даже чуть нахальное, для которой ни страх, ни жалость уже ничего не значат. А Эмили Брент безмятежно уткнулась в нескончаемое вязанье в сознании своей праведности.

На площадке в плетеном кресле сидел судья Уоргрейв. Его голова совсем ушла в плечи. Вера глядела на судью и видела юношу на скамье подсудимых – светловолосого, с голубыми глазами, на чьем лице ужас постепенно вытесняло удивление. Эдвард Ситон. Ей виделось, как судья своими сморщенными руками накидывает ему черный мешок на голову и оглашает приговор...

Чуть погодя Вера спустилась к морю и пошла вдоль берега. Путь ее лежал к той оконечности острова, где сидел старый генерал. Услышав шаги, Макартур зашевелился и повернул голову – глаза его смотрели тревожно и одновременно вопросительно. Вера перепугалась. Минуты две генерал не отрываясь смотрел на нее. Она подумала: «Как странно. Он смотрит так, будто все знает...»

– А, это вы, – сказал наконец генерал. – Вы пришли...

Вера опустилась на землю рядом с ним.

– Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?

– Нравится. Здесь хорошо ждать.

– Ждать? – переспросила Вера. – Чего же вы ждете?

– Конца, – тихо сказал генерал. – Но ведь вы это знаете не хуже меня. Верно? Мы все ждем конца.

– Что вы хотите этим сказать? – дрожащим голосом спросила Вера.

– Никто из нас не покинет остров. Так задумано. И вы это сами знаете. Вы не можете понять только одного: какое это облегчение.

– Облегчение? – удивилась Вера.

– Вот именно, – сказал генерал, – вы еще очень молоды... вам этого не понять. Но потом вы осознаете, какое это облегчение, когда все уже позади, когда нет нужды нести дальше груз своей вины. Когда-нибудь и вы это почувствуете...

– Я вас не понимаю, – севшим голосом сказала Вера, ломая пальцы. Тихий старик вдруг стал внушать ей страх.

– Понимаете, я любил Лесли, – сказал генерал задумчиво. – Очень любил...

– Лесли – это ваша жена? – спросила Вера.

– Да... Я любил ее и очень ею гордился. Она была такая красивая, такая веселая! – Минуту-две он помолчал, потом сказал: – Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.

– Вы хотите сказать... – начала было Вера и замялась.

Генерал кивнул:

– Что толку отпираться, раз мы все скоро умрем? Я послал Ричмонда на смерть. Пожалуй, это было убийство. И вот ведь что удивительно – я всегда чтил закон. Но тогда я смотрел на это иначе. У меня не было угрызений совести. Поделом ему! – так я тогда думал. Но потом...

– Что – потом? – зло спросила Вера.

Генерал с отсутствующим видом покачал головой.

– Не знаю, – сказал он. – Ничего не знаю, только потом все переменилось. Я не знаю, догадалась Лесли или нет... Думаю, что нет. Понимаете, с тех пор она от меня отдалилась. Стала совсем чужим человеком. А потом она умерла – и я остался один...

– Один... один... – повторила Вера, эхо подхватило ее слова.

– Вы тоже обрадуетесь, когда придет конец, – закончил Макартур.

Вера рывком поднялась на ноги.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – рассердилась она.

– А я понимаю, дитя мое, я понимаю...

– Нет, не понимаете. Вы ничего не понимаете.

Генерал уставился на горизонт. Он словно перестал ее замечать.

– Лесли... – позвал он тихо и ласково.

5

Когда запыхавшийся Блор вернулся с мотком каната, Армстронг стоял на том же месте и вглядывался в морскую глубь.

– Где мистер Ломбард? – спросил Блор.

– Пошел проверить какую-то свою догадку, – сказал Армстронг. – Сейчас он вернется. Слушайте, Блор, я беспокоюсь.

– Все мы беспокоимся.

Доктор нетерпеливо махнул рукой:

– Знаю, знаю. Не об этом речь. Я говорю о старике Макартуре.

– Ну и что, сэр?

– Мы ищем сумасшедшего, – мрачно сказал Армстронг. – Так вот, что вы скажете о генерале?

– Думаете, он маньяк? – вытаращил глаза Блор.

– Я бы этого не сказал. Вовсе нет, – ответил Армстронг неуверенно, – хотя я, конечно, не психиатр. Кроме того, я с ним не разговаривал и не имел возможности присмотреться к нему.

– Он, конечно, в маразме, – недоверчиво сказал Блор. – Но я бы никогда не подумал...

– Пожалуй, вы правы, – прервал его Армстронг, – убийца, скорее всего, прячется на острове. А вот и Ломбард.

Они тщательно привязали канат.

– Думаю, что помощь не понадобится, – сказал Ломбард. – Но на всякий случай будьте начеку. Если я резко дерну, тащите.

Минуту-другую они следили за Ломбардом.

– Карабкается, как кошка, – неприязненно сказал Блор.

– Наверное, немало полазил по горам в свое время, – отозвался Армстронг.

– Возможно.

На какое-то время воцарилось молчание, потом отставной инспектор сказал:

– Любопытный тип. А знаете, что я думаю?

– Что?

– Не внушает он мне доверия.

– Это почему же?

Блор ответил не сразу.

– Затрудняюсь сказать. Только я бы ему палец в рот не положил.

– У него, должно быть, бурное прошлое, – сказал Армстронг.

– Не столько бурное, сколько темное, – возразил Блор, с минуту подумал, потом продолжал: – Вот вы, например, доктор, вы, случаем, не прихватили с собой револьвер?

Армстронг вытаращил глаза:

– Я? Господи боже, ну конечно, нет. С какой стати?

– А с какой такой стати мистер Ломбард прихватил его?

– В силу привычки, наверное, – неуверенно предположил Армстронг.

Блор только презрительно хмыкнул. Тут канат дернули. Несколько минут они изо всех сил вытягивали Ломбарда.

Когда тянуть стало легче, Блор сказал:

– Привычка привычке – рознь! Конечно, когда мистер Ломбард отправляется в дикие страны, он берет с собой и револьвер, и примус, и спальный мешок, и запас дуста! Но никакая сила привычки не заставила бы его привезти это снаряжение сюда. Только в приключенческих романах люди никогда не расстаются с револьверами.

Армстронг озадаченно покачал головой. Наклонившись над краем скалы, они следили за Ломбардом. Искал он тщательно, но и невооруженным глазом было видно, что эти поиски ни к чему не приведут. Вскоре он перевалился через край скалы, вытер пот со лба и сказал:

– Ну что ж, теперь все ясно. Искать надо в доме – больше негде.

6

Обыскать дом не составляло труда. Для начала прочесали пристройки, потом перешли в само здание. В кухонном шкафу нашли сантиметр миссис Роджерс и перемерили все простенки. Тайников обнаружить не удалось. Да и где их поместишь в современном здании с его прямыми четкими линиями. Сперва прочесали первый этаж. Поднимаясь наверх, они увидели через окно Роджерса – он выносил поднос с коктейлями на лестничную площадку.

– Поразительное существо – хороший слуга. Что бы ни случилось, он сохраняет поистине олимпийское спокойствие, – заметил Ломбард.

– Роджерс – первоклассный дворецкий, – согласился Армстронг, – этого у него не отнимешь.

– Да и его жена, – вставил Блор, – была отличной кухаркой. Судя по вчерашнему обеду...

Они вошли в первую спальню. Спустя пять минут троица уже стояла на лестничной площадке и смотрела друг на друга. В спальнях никого не обнаружили – там просто негде было спрятаться.

– А куда ведет эта лестничка? – спросил Блор.

– В комнату прислуги, – ответил Армстронг.

– Но должно же быть какое-то помещение под крышей, – предположил Блор. – Ну хотя бы для баков с водой, цистерн и всякой такой штуки. Это наша последняя и единственная надежда.

Вдруг сверху донесся звук шагов – тихих, крадущихся.

Его услышали все. Армстронг схватил Блора за руку. Ломбард предостерегающе поднял палец:

– Тс-с! Слушайте!

И тут они снова услышали: наверху кто-то крался, стараясь ступать как можно тише.

– Он в спальне, – прошептал Армстронг, – в той, где лежит тело миссис Роджерс.

– И как мы не догадались! – так же шепотом ответил ему Блор. – Ведь чтобы спрятаться, лучше места не сыскать. А теперь ступайте потише.

Они поднялись вверх по лестнице, на маленькой площадке перед дверью остановились и прислушались. В комнате, несомненно, кто-то был. Оттуда доносился слабый скрип половиц.

– Вперед! – прошептал Блор.

Распахнул дверь и влетел в комнату. Ломбард и Армстронг ворвались следом за ним, и все трое остановились как вкопанные. Перед ними стоял Роджерс с охапкой одежды в руках.

7

Первым нашелся Блор:

– Простите, Роджерс. Мы услышали шаги и подумали... Ну, словом, вы понимаете... – Он замялся.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказал Роджерс. – Я хотел перенести вещи. Думаю, никто не будет против, если я займу одну из пустующих комнат для гостей этажом ниже. Самую маленькую. – Он обращался к Армстронгу.