Неожиданный шанс - Алексеев Михаил Егорович

В это время караван Фомичева подошел к городищу рода Бобра. За пару километров до него все надели броню, и караван, развернув княжеское знамя, неторопливо двинулся к своей цели. То, что караван заметили сразу, как он выполз из-за поворота реки, стало понятно по суматошным звукам большого барабана, извещавшего жителей городища о внезапной опасности. Метров за пятьсот до каравана в городище закрылись ворота, впустив последних спасающихся бегством. Одновременно над остриями бревен тына, окружавшего городище, замелькали головы десятков людей.

– Так! Все стоят здесь! Дальше едем я, Чтибор и Федор! – распорядился Фомичев метров за сто пятьдесят и одним движением закрыл забрало шлема.

Чтибор и Федор заняли места слева и справа от Фомичева, и их лошади шагом двинулись к воротам городища. Федор держал знамя.

Когда подъехали метров на пятьдесят, стал слышен шум. В городище что-то происходило часть защитников постоянно оборачивались, как будто в ожидании решений. Неожиданно в Фомичева и его сопровождающих полетели стрелы. Стрелы ударили по броне всадников и коней и бессильно упали на снег. Фомичев поднял одну из зацепившихся за седло стрел и поднес ее к глазам, рассматривая. Убедившись, что наконечник бронзовый и, поскольку ему в свое время объяснил Чтибор разницу между боевыми и охотничьими, именно последний, усмехнулся. Подняв стрелу в руках, он одним движением сломал ее. И вспомнив сцену из одного фильма, прокричал защитникам городища:

– Вот так, значит, вы платите за предобрейшее!

И тут же повернувшись к Чтибору, переспросил:

– Что положено говорить в подобных случаях? Только учти – мне бы хотелось, чтобы люди мне достались живыми.

Чтибор вытащил меч из ножен и, откинув забрало, во всю мощь гаркнул в сторону тына:

– Клянусь Перуном! Если в князя еще кто-нибудь выстрелит – всем мужам выше стремени рубим головы! Женщин и детей – в рабы! Обещаем конец роду Бобра!

За тыном наступила тишина, в которой стал слышен плач десятков женщин и детей.

Несколько минут ничего не происходило. А потом со скрипом начали отворяться ворота. Удивительно, но открывали их именно охотники, бывшие в плену. Фомичев запомнил их. Увидев, что ворота открываются, Чтибор поднял руку, подав знак остальным воинам, и секунды спустя Фомичев услышал звуки нагоняющей их конницы. Они так и въехали в ворота. Напротив ворот стоял крепкий сероглазый мужчина в расцвете сил и с бородой с легкой проседью. Князь определил его для себя как главу рода. На взгляд Фомичева, они были с ним приблизительно одного роста. На его лице читалась решимость. Рядом с ним встали трое старых знакомцев. Сзади них толпились испуганные женщины и дети. Среди этой группы выделялся старик с белой от седины шевелюрой, такой же бородой и посохом в руках. Между стоящим впереди мужчиной и женщинами с детьми заняли позицию, растянувшись цепью, десятка три, может немного больше, воинов. Точнее, Фомичев их предпочел бы называть охотниками, потому что практически все были вооружены уже виденными ранее луками и короткими копьями. В стороне лежал человек – по-видимому, убитый, – его незакрытые глаза были устремлены в небо. Рядом с ним лежали и сидели еще несколько связанных мужчин. И взгляды всех живых, включая связанных, были устремлены на Фомичева и его спутников.

– М-да, как-то все пошло не так! Мы другой сценарий отрабатывали. Чтибор, что нужно сейчас делать?

– Подъедь к старейшине – это вон тот сильный воин, – заставь его поклясться тебе в верности!

– Нет! Я не так сделаю.

Фомичев соскочил с коня, передав повод Чтибору, и снял шлем. После чего, взяв его на сгиб левой руки, пошел по направлению к старейшине. Не доходя нескольких шагов до него, остановился и после паузы сказал:

– Здрав будь, вождь рода Бобра! Я – князь Вяземский Сергей. В гости принимаешь?

Часа через три Фомичев сидел на пиру за огромным столом в родовой избе напротив Гинтовта. Именно так звали старейшину рода Бобра, встретившего князя у ворот городища. Но Фомичеву как-то сподручней про себя было называть его вождем. Слева от Гинтовта сидел волхв – тот самый старик с посохом. Его звали Едивид. За эти три часа произошло много событий. И Фомичев, и его люди успели попариться в бане. Точнее, не в одной, а были задействованы все бани городища, и таким образом в несколько заходов смыть недельную грязь похода и ночевок у костра удалось всем. Хотя бани и топились по-черному, что было крайне непривычно, ими воспользовались с огромной радостью. Князь парился вместе с вождем, который и рассказал о причинах столь неоднозначного начала их знакомства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После того как трое молодых охотников – одним из них был младший сын старейшины – вернулись с подарками от князя, Гинтовт собрал самых уважаемых людей рода на совет. Обсуждали один вопрос – что делать в связи с появлением новых соседей? Пришельцы поселились на самом краю земель племени Бобра и пока не мешали роду. Зверя, птицы и рыбы хватало и поблизости от городища. Земли их предков были богатыми, и еды хватало всем. Однако сам факт, что это их земли и чужаки сели на них без спроса, вызывал справедливый гнев. По словам охотников, одолеть пришельцев их род в одиночку не мог. И они сомневались, что и несколько родов справятся с «железными воинами». Все племя же можно было поднять лишь через совет старейшин родов. И подобного события ни Гинтовт, ни Едивид на своем веку не помнят, и надеяться на это им не стоит. Наверняка помощь не успеет, а месть, если племя голядь и сумеет наказать пришельцев, род Бобра не воскресит. Поэтому следовало отнестись к новым соседям с осторожностью и постараться не гневить их. В то же время жест князя, одарившего охотников невиданными ножами, и его слова, что он обязательно явится в их городище, оставляли надежду на возможный мир. В котором найдется место и взаимовыгодному обмену, например, шкур, мяса, рыбы на ножи и вообще все, что есть из железа у пришельцев. Кузнец их рода, рассмотрев и попробовав в деле подаренные ножи, заявил, что ничего подобного ранее в руках не держал, не видел и даже не слышал о таком прекрасном железе и очень хотел бы пообщаться с кузнецом, владеющим таким мастерством. В их роду и в целом племени с железом было плохо. Из болотной руды получалось очень мало железа, и оно было невысокого качества. Изредка удавалось выменять у проезжих купцов железные изделия. Звериных шкур везде хватало с избытком, поэтому купцам было неинтересно отдавать за них столь ценные изделия. Поэтому в родах племени редко кто из воинов имел железное оружие и почти никто не имел доспеха из железа. И тут такой подарок! Старейшина и поддерживающий его волхв склонялись к мысли установить добрососедские отношения с пришельцами.

Однако у этой позиции были и противники. И возглавлял эту группу приемный сын Гинтовта, Витовт. Витовт был единственным сыном предыдущего старейшины Будивида, погибшего на охоте. Гинтовт на совете рода был провозглашен следующим старейшиной и там же поклялся воспитать сына Будивида как своего. Сейчас Витовту было больше двадцати зим, и он вошел в силу. Вокруг него стали объединяться все, с кем у Гинтовта когда-либо были размолвки. Прошел слух, что старейшиной по праву крови должен быть Витовт, а избрание Гинтовта ошибка, которую нужно исправить. И сейчас Витовт требовал наказать пришельцев всеми силами. Если не хватит своих – поделиться долей захваченного имущества и рабами с соседними родами и уничтожить чужаков. В слова охотников о силе пришельцев он не верил и называл их трусливыми лжецами, не способными даже на своей земле уйти от погони.

Окончательного решения на совете принято не было. Все считали, что время еще есть. Ведь охотники уверяли, что дорога к их городищу чужакам неизвестна. Они проверяли – по их следу никто не шел. А следы они запутывать умели.

И когда из городища увидели вышедший из-за излучины реки обоз, началась паника. Витовт и часть поддерживающих его охотников требовали дать бой пришельцам. Старейшина сомневался. Волхв призывал открыть ворота, уверяя, что боги обещают ему, что с их родом ничего плохого не случится.