О бедном зельеваре замолвите слово - Ksi Lupus

чего, собственно, я оправдываюсь? — Вижу вы и сами справитесь. Всего доброго.

Но нет, уйти мне не позволили.

— Э, нет. Коль пришли, так извольте убрать эту погань. — Я не видел его лица, но подозреваю, что там ничего хорошего не отобразилось.

— Так сожгите, делов-то.

— Зачем, если у нас есть вы? — Он спустился, нагло улыбаясь сквозь усы. Вот с такой же улыбкой он запросто и перекинет меня через забор. — К тому же, вдруг чья родня? Обидеться могут. Так что, вы человек с образованием, вам и усмирять.

— Да я… Эх, чего вам объяснять, все равно не поймете.

Я и сам не понимал.

Один упырь, а проблем и вопросов как с целое кладбище. Будь здесь некромант или экзорцист, или священник на худой конец, то упокоили бы эту заразу и никаких проблем. А я разве что могу упыря разгневать окончательно: будь у меня больше материалов, то сделал бы взрывное зелье и подорвал бы эту нежить. Или сварил «живой огонь». Но с материалом тут туговато, не разбежишься. Если здесь водятся огненные саламандры, то уже считай удача.

За то водятся упыри всякие, родственные.

Взобравшись на смотровую и держась за перила, свесился вниз, рассматривая упыря. Упыриху, если быть точнее — это была некогда женщина. Сейчас же сложно было сказать, как она выглядела при жизни, ибо после вылупления упыри меняются почти до не узнавания: облезают волосы и усыхает тело, кожа сморщивается и приобретает серый оттенок, зубы заостряются и клыки лезут, когти появляются на руках и ногах. И жажда человечины. То, что сейчас рычало внизу, по внешнему виду было похоронено несколько лет назад, может года два, не больше. То есть оно вроде и ничего, но для упыря поздновато как-то. Неужели в самом деле некромант какой завелся?

— Ну так что, господин зельевар. — Рядом не слышно появился богатырь, глядя на меня с прищуром. — Как избавляться будете?

Я на него даже не обернулся. Поверну назад — засмеют, не избавлюсь от упыря — тоже засмеют. Куда ни посмотри — сплошное неудобство. Хм.

А на кладбище все же стоило бы сходить. Сделаю им защитное от нежити. Да и посмотрю, какая могила окажется разрытой.

Созданный магический светляк вызвал презрительное хмыканье за спиной: убивать упыря я не собирался, достаточно отвлечь его внимание и увести подальше. А там и рассвет скоро, а нежить, как известно, солнечный свет не переносит. Если мозги совсем не усохли, то инстинкт должен будет повести упыря обратно на кладбище. Если нет — сгорит на солнце. Там вообще какие-то сложности с мозговой активностью и памятью у нежити, но некромантией в академии не увлекался. А вот светляк, как наживка, очень даже неплохо зашел: упырь отвлекся на него, перестав полосовать ворота и пытаясь его поймать. Покружив светом под возгласы деревенских, запустил заклинание на максимальное расстояние — упырь рванул следом утробно рыча. Как ребенок. Опасный, голодный и мертвый.

— И все?

Я уткнулся в грудь охраны. Гриша. Что ж не Ильян-богатырь какой-нибудь… Все так же подозрительно косится да усмехается в усы. Очень хотелось ответить колкостью, но мне так же очень хотелось спать.

— А вы чего ожидали? Град молний? Взрывов? Огненный дождь? — Посмотрел на небо — скоро рассвет. Часа через три где-то. — Назад не вернется. А если вернется, то солнце само уничтожит нежить. Поэтому можете не волноваться и спать спокойно.

Удержавшись от того, чтобы не похлопать здоровяка по плечу, покинул смотровую башню: пройти толпу было сложнее. Все лезли и чего-то хотели, я отнекивался, а от особо рьяных — отбрыкивался. Пару раз меня ущипнули (не буду говорить за что), но вырваться из цепких женских рук все-таки удалось! Если их выпустить на упыря, то от того даже косточек не останется.

Добравшись до дома, на листке бумаги вывел жирным «не беспокоить!», просунув ее в щель между дверью и дверным косяком — кому надо, достанут и прочтут. А мне спать, охота.

Мне опять снилась какая-то дичь, и именно эта дичь, в клюве петуха бабы Глаши, гоняла меня по площади деревни с требованием вернуть перо. Как-то странно совесть проявляется.

День начался с того, что за порогом дома обнаружил крынку молока, пятак яиц, булку теплого хлеба и еще продукты по мелочи, сложенные в корзинку с белой скатертью. Моя вчерашняя записка лежала там же между продуктами, но уже с припиской благодарностями. Вроде ничего и не сделал, а народ оценил и покормил. Если так, то я согласен на еще одного внеурочного упыря. Вот поем, да и соберусь на кладбище, как хотел. Еще бы знать кому спасибо за завтрак сказать.

Когда уже было собрался отчалить, неожиданно появилась бригада из местных мужиков с Васильком во главе: кто с топором, кто с пилой, кто еще с каким инструментом. Взгляды твердые, лица трезвые, я аж успел испугаться.

— Господин маг, а мы пришли к вам дом подлатать.

В голове начал всплывать разговор с Маргаритой. Что-то такое было. Но как-то думал, что скорее в шутку и не придал этому значению. А они вот, пришли.

Почесал затылок в нерешительности. Мне на кладбище надо, но и их же не оставишь одних…

— Да не волнуйтесь вы, господин маг! — Начал увещать меня Василек, ударив себя в грудь. — Вы только скажите, что и где, а дальше мы сами и быстро. Можете заниматься своими делами и ни о чем не волноваться!

Как раз, когда говорят «ни о чем не волнуйся», я начинаю паниковать. У меня там лаборатория, книги запрещенные, чердак с сюрпризом — как не волноваться!

Или все же рискнуть?

Они ж люди простые, книги им ни к чему, пальцы совать тоже, вроде как, не будут, да и не глупые же, сами понимают, что может произойти в доме зельевара.

— Хорошо. Тогда мне нужно…

Спустя где-то полчаса, после всех обоюдных договоренностей — пришлось пообещать избавиться от зелий-блокаторов на алкоголь, — я, немного не со спокойной душой, оставил работников, двинув на выход из деревни, прихватив с собой сумку, нож и подаренное колечко — авось пригодится? Прохожие желали хорошего дня, звали к себе на обед и выпить «за знакомство». Чуть не попался на глаза одной из дочек кузнеца: развернувшись на сто восемьдесят градусов, нырнул в кусты, затаившись как мышь. Не хочу опять попасть под их магию, у меня и так с сопротивляемостью плохо, а если они все вместе соберутся… И как они еще не извели мужскую часть деревни?

— Господин зельевар, а вы от кого-то прячетесь?