Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич

Аликс.

Поговори с Федоровым относительно врачей и студентов. Не забудь сказать генералам, чтобы они прекратили свои ссоры.

Привет всем; надеюсь, бедный, старый Фредер[20] поправляется и чувствует себя хорошо; следи, чтобы он был на легкой диете и не пил вина.

Ц.С. 21 сентября 1914 г.

Мой любимый,

Какую радость мне доставили твои 2 телеграммы! — Благодарю Бога за это счастье — так отрадно было получить их после твоего прибытия на место. Бог да благословит твое присутствие там! Так хотелось бы знать, надеяться и верить, что ты увидишь войска. — Бэби провел довольно беспокойную ночь, но без сильных болей. Я поднялась наверх, чтобы поцеловать его перед тем, как пойти в церковь, в 11 ч. Завтракала с девочками, лежа на диване, Беккер[21] приехала. Полежала часок около постели Алексея, а затем отправилась встречать поезд, — не очень много раненых. Два офицера из одного и того же полка и той же роты, а также один солдат умерли в пути. У них легкие очень пострадали от дождей и от перехода вброд через Неман. Ни одного знакомого — все армейские полки. Один солдат вспомнил, что видел нас в Москве этим летом на Ходынке. Порецкому[22] стало хуже на почве его больного сердца и переутомления, выглядит очень плохо, с осунувшимся лицом, выпученными глазами, с седой бородой. Бедняга производит тяжелое впечатление, но не ранен. Затем мы впятером отправились к Ане и здесь рано напились чаю. В 3 ч. зашли в наш маленький лазарет, чтобы надеть халаты, и оттуда в большой лазарет, где мы усердно поработали. В 5 1/2 ч. мне пришлось вернуться вместе с М. и А.[23], для приема отряда с братом Маши Васильчиковой во главе. Затем обратно в маленький лазарет, где дети продолжали работать. Здесь я перевязала трех вновь прибывших офицеров и затем показала Карангозову и Жданову, как по-настоящему играть в домино. После обеда и молитвы с Бэби пошла к Ане, у которой уже находились 4 девочки, и здесь повидала Н.П.[24], обедавшего в этот день у нее. Он был рад повидать нас всех, так как он очень одинок и чувствует себя таким бесполезным. Кн. Гедройц приехала посмотреть Анину ногу, я забинтовала ее, а затем мы ее напоили чаем. Довезли Н.П. в автомобиле до станции. Ясная луна, холодная ночь. Бэби крепко спит. Вся маленькая семья целует тебя нежно. Ужасно скучаю по моему ангелу,и, просыпаясь по ночам, стараюсь не шуметь. чтобы не разбудить тебя. Так грустно в церкви без тебя. Прощай, милый, молитвы мои и мысли следуют всюду за тобой. Благословляю и целую без конца каждое дорогое любимое местечко. Твоя старая

Женушка.

Н. Гр. Орлова[25] едет завтра в Боровичи для двухдневного свидания с мужем. Аня узнала об этом от Сашки[26] и из двух писем своего брата.

Ставка верховного главнокомандующего. Новый императорский поезд. 22 сентября 1914 г.

Моя возлюбленная душка-женушка,

Сердечное спасибо за милое письмо, которое ты вручила моему посланному — я прочел его перед сном.

Какой это был ужас — расставаться с тобою и с дорогими детьми, хотя я и знал, что это не надолго. Первую ночь я спал плохо, потому что паровозы грубо дергали поезд на каждой станции. На следующий день я прибыл сюда в 5 ч. 30 м., шел сильный дождь и было холодно. Николаша[27] встретил меня на станции Барановичи. а затем нас отвели в прелестный лес по соседству, недалеко (5 минут ходьбы) от его собственного поезда. Сосновый бор сильно напоминает лес в Спале, грунт песчаный и ничуть не сырой.

По прибытии в Ставку я отправился в большую деревянную церковь железнодорожной бригады, на краткий благодарственный молебен, отслуженный Шавельским[28]. Здесь я видел Петюшу, Кирилла[29] и весь Николашин штаб. Кое-кто из этих господ обедал со мною, а вечером мне был сделан длинный и интересный доклад – Янушкевичем[30], в их поезде, где, как я и предвидел, жара была страшная. Я подумал о тебе — какое счастье, что тебя здесь нет!

Я настаивал на том, чтобы они изменили жизнь, которую они здесь ведут, по крайней мере, при мне.

Нынче утром в 10 часов я присутствовал на обычном утреннем докладе, который Н. принимает в домике как раз перед своим поездом от своих двух главных помощников, Янушкевича и Данилова[31].

Оба они докладывают очень ясно и кратко. Они прочитывают доклады предыдущего дня, поступившие от командующих армиями, и испрашивают приказов и инструкций у Н. насчет предстоящих операций. Мы склонялись над огромными картами, испещренными синими и красными черточками, цифрами, датами и пр. По приезде домой я сообщу тебе краткую сводку всего этого. — Перед самым завтраком прибыл генерал Рузский, бледный, худощавый человечек, с двумя новенькими Георгиями на груди. Я назначил его ген.-адъютантом за нашу последнюю победу на нашей прусской границе — первую с момента его назначения. После завтрака мы снимались группой со всем штабом Н. Утром после доклада я гулял пешком вокруг нашей ставки и прошел кольцо часовых, а затем встретил караул лейб-казаков, выставленный далеко в лесу. Ночь они проводят в землянках — вполне тепло и уютно. Их задача — высматривать аэропланы. Чудесные улыбающиеся парни с вихрами волос, торчащими из-под шапок. Весь полк расквартирован очень близко к церкви в деревянных домиках железнодорожной бригады.

Ген. Иванов[32] уехал в Варшаву и вернется в Холм к среде, так что я пробуду здесь еще сутки, не меняя в остальном своей программы.

Отсюда я уеду завтра вечером и прибуду в Ровно в среду утром, там пробуду до часу дня и выеду в Холм, где буду около 6 часов вечера. В четверг утром я буду в Белостоке, а если окажется возможным, то загляну без предупреждения в Осовец. Я только не уверен насчет Гродно, т.е. не знаю, буду ли там останавливаться, боюсь, что все войска выступили оттуда к границе.

Я отлично прогулялся с Дрентельном[33] в лесу и по возвращении застал толстый пакет с твоим письмом и 6 книжками.

Горячее спасибо, любимая, за твои драгоценные строчки. Как интересна та часть письма Виктории, которую ты так мило скопировала для меня!

О трениях, бывших между англичанами и французами в начале войны, я узнал несколько времени тому назад из телеграммы Бенкендорфа[34]. Оба здешние иностранные атташе уехали в Варшаву несколько дней тому назад, так что в этот раз я не увижу их.

Трудно поверить, что невдалеке отсюда свирепствует великая война, все здесь кажется таким мирным, спокойным. Здешняя жизнь скорей напоминает те старые дни, когда мы жили здесь во время маневров, с той единственной разницей, что в соседстве совсем нет войск.

Возлюбленная моя, часто-часто целую тебя, потому что теперь я очень свободен и имею время подумать о моей женушке и семействе. Странно, но это так.

Надеюсь, ты не страдаешь от этой мерзкой боли в челюсти и не переутомляешься. Дай, Боже, чтобы моя крошечка была совсем здорова к моему возвращению!

Обнимаю тебя и нежно целую твое бесценное личико, а также и всех дорогих детей. Благодарю девочек за их милые письма. Спокойной ночи, мое милое Солнышко. Всегда твой старый муженек