Засланный казачок - Сергей Соболев

В помещении для персонала, которое можно назвать и комнатой отдыха, из всей обстановки сохранился лишь диван: тяжелый, широкий, неразборный, почти антикварного вида. В офисе он появился еще до того, как была установлена новая двойная металлическая дверь. Как ни старались грузчики, нанятые конторой судебных приставов, но вытащить его хотя бы на лестничную площадку у них не получилось, так что пришлось вычеркнуть этот предмет офисной обстановки из списка временно изъятых вещей.

Именно на этом диване и устроилась Ирма, поставив на полу возле себя термос и чашку с недопитым кофе.

— Стас уже звонил тебе на сотовый? — спросила она у брата. — Как у него вообще настроение после вчерашнего?

— Мы с Нестеровым не бабы, чтобы перезваниваться по сто раз на дню. Какое у него сейчас настроение? Наверное, как у того еврея из анекдота, к которому пришли с восьмым по счету обыском…

Ирма бросила на него изучающий взгляд.

— Ну так что у вас произошло в ночь с пятницы на субботу? Вчера я так и не получила внятных объяснений.

— Спроси у Стаса, — закуривая, сказал Римас.

— Я уже спрашивала. Он сказал, что ты сможешь лучше рассказать эту историю.

— Да? Так вот и сказал? Кхм…

Мажонас, взяв пепельницу, уселся прямо на подоконник, благо глубокая оконная ниша позволяла это сделать.

— Один мужик как-то недавно к нам обратился… наш дальний родственник. Я уже говорил, Мышка, что ты навряд ли с ним знакома…

— Тебя послушать, братец, так вся Литва ходит у нас в родичах.

— А что, разве не так? Мы же все одна семья! Как там у нашего классика сказано… Блин… Знаешь, сестричка, я что-то в последнее время стал забывать школьную программу. Хотя, должно быть, ты слышала, я был прилежным учеником.

— А вот семейные предания, которые слышала я, — глядя в его плутоватые глаза, сказала Ирма, — говорят о другом…

— Неужели? — удивился Мажонас. — Ну и что тебе наши родственники нарассказывали о моем босоногом детстве?

— Например, о том, как ты, будучи одиннадцатилетним мальчишкой, раскопал возле хутора нашей бабушки Онуте под Панявежисом схрон «лесных братьев»… Говорят, там хранилось немало оружия?

— Я уж и не помню, девочка.

— Ты вытащил из схрона немецкий «шмайсер», как-то сам вычистил его, снарядил обойму и в сумерках отправился со всем этим хозяйством в лес… К счастью, ты попался на глаза леснику, который действительно приходился нам какой-то дальней родней…

— У меня с детства неодолимая тяга к оружию, — ухмыльнулся Мажонас. — Но я был нормальный пацан, правильный…

— Хулиган и сорвиголова…

— Клевещут. Разве человек с таким добрым лицом, как у меня, мог в детстве быть плохим мальчиком? Да еще и бегать по лесам с немецким автоматом наперевес?!

— Вот что, первый заместитель директора фирмы… Вы мне тут зубы не заговаривайте!.. Вы со Стасом выполняли чей-то заказ? Где в таком разе клиентский договор?!

— Мы действовали из чистого альтруизма, — пробормотал себе под нос Римас. — Я ж говорю, один знакомый мужик попросил нас о помощи… Мы пошли ему навстречу, но денег решили не брать.

— Откуда он, этот ваш знакомый? Я теперь штатный адвокат фирмы и имею право знать!

— Всего, девочка, ты никогда не узнаешь, — окутавшись облачком табачного дыма, сказал Мажонас. — Гм… Мы со Стасом регулярно ездим к одному мужику… порыбачить, пострелять уток на Куршском заливе и близлежащих каналах. А тут он сам приехал к нам в Вильнюс… пожаловался, что дочка, которой еще нет восемнадцати, попала в очень плохие руки…

— Так, значит, вы наведались к «ультрасам» именно за этой девочкой? Как вас вообще туда пропустили?

— Можно подумать, мы кого-то спрашивали, — проворчал Мажонас. — Мы захватили с собой стрелялку для пейнтбола. Я плюхнул краской точняк в «глаз»… Когда ослепла камера, контролирующая у них запасной выход, во двор выперся один из охранников. Я его… гм… закрыл на время в кладовке…

Услышав звук движка во дворе, он прервался и выглянул в окно.

— А вот и Стас приехал, — сказал он и тут же приветственно поднял руку.

А уже в следующую секунду заметил, как из-под арки, которую только что миновал «Круизер», по невысокой и пологой дуге во двор, где они обычно паркуются, залетела какая-то зелененькая, знакомой ему овально-рубчатой формы, штуковина…

Выбравшись наружу из «Круизера», Стас Нестеров привычно щелкнул брелком, ставя машину на сигнализацию.

Из окна второго этажа здания, на котором, собственно, и размещается их офис, ему приветственно помахал ручкой Слон. Стас тоже решил поприветствовать своего зама, но, уловив периферийным зрением какое-то движение под аркой, невольно повернул туда голову.

А оттуда, прямо под ноги ему, уже летел «цитрус»…

Да, он почему-то сразу подумал, что это именно граната «Ф-I», знаменитая «лимонка».

Просто удивительно, как много самых разных мыслей можно успеть передумать всего за две или три секунды до взрыва…

— Атас! — рявкнул Слон, отшатываясь от окна.

И уже в следующую секунду, тоже успев подумать о многом — о том, что будет со Стасом, когда рванет, и о другом, что стекла у них здесь обыкновенные, неармированные, а потому, когда взрывная волна выдавит стекла — а может, и всю раму целиком выставит, — разлетающимися осколками может поранить Ирму — он прыгнул в сторону дивана, чтобы свалить Мышку до того, как оглушительно бабахнет прямо у парадного, и, таким образом, прикрыть ее собственным телом…

Падать было поздно да и незачем: «лимонка» отскочив, как резиновая, от стены особняка, покатила прямо ему под ноги, продолжая медленно, с угасающей скоростью, перекатываться по асфальту своей рубчатой поверхностью.

У Стаса внутри все захолодело…

Кто-то другой, неведомо как пробравшись в его черепную коробку, начал губительный для Нестерова обратный отсчет: «три… два… один…»

Споткнувшись на цифре «ноль», внутренний голос как-то замялся, а затем вновь принялся бубнить обратный отсчет, но уже как-то неуверенно и не с такими драматичными нотками, как прежде.

Наконец заколотилось, забухало о ребра сердчишко.

Стас присел на корточки, посмотрел на «гранату» и так и эдак, потом, поняв, что это муляж, что «лимонка» на деле-то оказалась игрушечной, — а в некоторых магазинах сейчас и вправду продаются не только точные копии боевых пистолетов, но и изготовленные из плотной резины муляжи тех же «Ф-I», — облегченно перевел дух…

Слон приземлился неудачно: ударился подбородком о массивный дубовый подлокотник дивана; ссадина тут же начала обильно кровоточить.

— Римас, ты спятил?! — испуганно спросила Ирма, когда он наконец освободил ее из своих объятий. — Как… что… почему ты это сделал?!

Слон выглянул в окно. Стас все еще стоял у своего «Круизера», кажется, он прикуривал сигарету; во дворе и под аркой, кроме Нестерова, не видно больше ни одной живой души.

— Римас?! — Мышка, как истинная женщина, первым делом посмотрела, не расплескались ли остатки кофе ей на новенький костюмчик. — Объясни, ради Пресвятой Девы Марии, что это все означает?!

— Это были учения… по гражданской обороне, — прижимая к кровоточащей ссадине носовой платок, мрачно произнес Мажонас. — Раньше, еще при Советах, в школе такое практиковали: «ядерный взрыв слева… или там справа!..» В связи с общей сложной обстановкой мы со Стасом тоже решили… вот… провести типа учения.

— А почему меня заранее не предупредили? — обиженным тоном спросила Мышка.

Римас пожал широченными плечами: он чувствовал себя сейчас полным, конченым идиотом.

Минут через десять они сидели в непривычно пустой комнате отдыха уже втроем, причем на левой скуле Мажонаса белела нашлепка пластыря, которой он обзавелся благодаря своей заботливой и внимательной к любым мелочам сестричке.

— Стас, вы какой-то… странный, — сказала Ирма, наливая из термоса кофе для Нестерова. — Что-нибудь случилось?

— Да нет, ничего… Все в порядке, Мышка.

«Соколы» незаметно переглянулись. Стас уже успел показать приятелю игрушку, и теперь они терялись в догадках, что все это могло бы значить. Случившееся можно счесть как своеобразное предупреждение. Мол, не угомонитесь, мужики, в следующий раз «лимонка» может оказаться настоящей, боевой гранатой. Но могло быть и так, что это какие-нибудь пацаны озоруют. Сейчас полно всяких отморозков на улицах. Одни только «пиротехники» чего стоят.

Мышку они решили вообще не тревожить по этому поводу. Хватит с нее и того, что ее сегодня едва не задавил собственный двоюродный брат, габариты которого в целом соответствуют его прозвищу.

— Да, чуть не забыл, — отхлебнув из чашки горячий кофе, сказал Стас. — Женя Иванов мне уже несколько раз на мобильный названивал. Вчера вечером звонил, и сегодня утром я уже успел с ним дважды по телефону пообщаться.