Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако со временем размер кредитов, необходимых для погашения долгов, вырос настолько, что их уже нельзя было оправдать импортом товаров. Вот тогда-то лжебизнесмен и решил, пользуясь своей репутацией, выбить в одном из банков солидную ссуду под грамотно составленный инвестиционный проект, естественно, никуда не собираясь вкладывать деньги. Скорей всего, он хотел взять эти восемь-десять миллионов долларов и смыться. И уберег компанию «Ист-Вест-инвест» от соучастия в этом грязном деле именно Прядко, раскопавший, что удачливый бизнесмен никаких торговых операций не ведет.
Одним словом, чутью, оценкам Макса можно было доверять. Поэтому когда Дмитрий, выкроив время в чехарде занимавших его личных проблем, все же устроил обсуждение долгосрочной стратегии «Ист-Вест-инвеста», то подготовку вопроса он поручил младшему из компаньонов. А разговор на эту тему состоялся у них в начале октября.
Как всегда, Прядко чрезвычайно ответственно отнесся к заданию. Он побеседовал с десятками специалистов, с сотрудниками российских и иностранных инвестиционных компаний, работавших в Москве, а также собрал в пухлую коричневую папку все, что в последнее время печаталось в газетах и журналах о перспективах российского фондового рынка. Явившись на судьбоносное совещание, он бухнул этот внушительный фолиант на стол, постучал по нему ладонью и сказал:
— Если вы не боитесь испортить фигуру, то на досуге можете посмаковать все, что я тут собрал — это два килограмма чистого меда.
— Ты хочешь сказать, что работал, как пчела? — засмеялся Бершадский.
По обыкновению, он выглядел так, словно явился услышать пару свежих анекдотов, и был чрезвычайно рад, что коллеги не разочаровали его.
— Я хочу сказать, что меня уже тошнит от той эйфории, которая охватила рынок, — усаживаясь в кресло, ответил Прядко. — Абсолютно все… я подчеркиваю, все до единого, дают только оптимистические прогнозы. Что не нравится мне больше всего.
— И на чем же строится этот оптимизм? Какие основные аргументы? — спросил Есехин.
— Аргумент один. Все зациклились на том, что, мол, акции российских компаний сильно недооценены. Вы сами знаете: если сравнить два аналогичных предприятия в Штатах и в России, — сопоставимых по виду и объемам выпускаемой продукции, — то стоимость акций нашего предприятия будет минимум в три раза ниже, чем американского. Отсюда и делается вывод, что у российских ценных бумаг хороший потенциал для роста. На этом и строятся все прогнозы дальнейшего подъема котировок фондового рынка.
— Да, это стандартная логика, — вздохнул Дмитрий. — Хотя, с другой стороны, может быть, не так уж плохо, если есть вещи, ни у кого не вызывающие сомнения?
— В бизнесе не бывает беспроигрышных лотерей! — категорически отверг такое предположение Макс. — Получается, что, однажды купив акции отечественных предприятий, ты в любом случае выиграешь. А это уже шарлатанство! Не могут все одновременно стать богатыми. Тут даже не надо делать каких-то заумных расчетов.
Бершадский хмыкнул:
— Житейская логика убеждает меня больше всего. Как раз на утверждении, что проигравших не будет, строятся все финансовые пирамиды.
— И все же, — заметил Дмитрий, явно не одобряя фривольного тона Ильи, — даже если предположить, что на рынке грядут временные спады, а наше любимое правительство вполне способно их спровоцировать, тем не менее именно из-за этой самой недооцененности акций в среднесрочной, а может быть, и в долгосрочной перспективе котировки будут расти.
— Весь вопрос, до какого уровня, — вставил Бершадский. — Из-за высоких экономических и политических рисков российские ценные бумаги никогда не будут стоить столько же, сколько акции аналогичных предприятий в Америке. Максимум — половина, две третьих их цены.
Это замечание Есехин сопроводил кивком:
— Согласен. Значит, нам надо попытаться хотя бы примерно этот максимальный уровень определить. Как только котировки приблизятся к нему, держать акции будет очень рискованно. Тогда-то и настанет время изменить нашу стратегию на сто восемьдесят градусов. То есть начинать все продавать. А до этого любые колебания на рынке давайте будем рассматривать как временные и поступать в соответствии с конкретной ситуацией — что-то продавать, что-то покупать.
Все помолчали. В полной тишине Бершадский отбивал пальцами по столу бодрую дробь. Но оптимизма на лице компаньонов не было.
— Вы видели девушку, которая сидит сейчас у меня в приемной? — вдруг спросил Макс.
— Да, кстати, кто она? — оживился Илья. — Классная девчонка!
— Она подменяет моего секретаря. Та легла в больницу. Женские дела… Так вот, эта молодая особа весь день переписывается со своим парнем по Интернету. Я как-то случайно прочитал несколько их совершенно дурацких сообщений друг другу…
— Какая связь между перспективами российского фондового рынка и твоим новым секретарем? — перебил его Дмитрий.
— Сейчас поясню. Считается, что революционные перемены в технике, экономике, политике меняют весь мир в целом и нас самих в частности. Знаете, ни хрена они нас не меняют. Пример с моей новой секретаршей это хорошо подтверждает. Точно так же, как двести, триста лет назад влюбленные обменивались совершенно идиотскими посланиями на бумаге, так и сейчас они делают то же самое, только с помощью компьютера.
Компаньоны подозрительно уставились на Макса.
— Это я к вопросу о политических рисках, — устало пояснил он. — Все думают, что затеянные в нашей стране реформы повышают степень доверия к России. Одновременно повышается и тот уровень, до которого могут вырасти цены на акции отечественных компаний, и который мы с вами пытаемся нащупать. Но в действительности, сколько бы парламентов у нас ни организовывали, сколько бы ни говорили о рыночных реформах, российским властям зарубежный инвестор как не верил, так и не будет верить. Немцам — верит, французам — тоже, а нам — нет! Поэтому рост фондового рынка в России — это чистой воды кампанейщина, спекулятивная игра, и она закончится при первых же тревожных явлениях. Так что все ваши научно обоснованные уровни яйца выеденного не стоят. Катастрофа может случиться в любой момент. Причем тогда котировки будут падать не на десять и не на двадцать процентов, как в Америке. И даже не на пятьдесят… Падать будем до самого дна, пока в кровь не разобьем себе лицо. Конец будет кошмарный, впрочем, как это всегда бывает в нашей стране!
— Заманчивая перспектива, — опять развеселился Бершадский.
— Обыкновенная истерика, — сухо прокомментировал Есехин. — От тебя, Макс, я этого не ожидал. Зачем ты собирал тогда все эти бумаги?! — указал он на коричневую папку.
— Я не хочу никого пугать, но интуиция мне подсказывает, что скоро вся эта синекура закончится.
— Хотя все предсказывают прямо противоположное, — еще раз уточнил Дмитрий.
— Как раз именно поэтому! — упрямо подтвердил Макс и добавил: — Послушай, скажи секретарю, чтобы она принесла нам кофе.
Есехин распорядился по телефону, и уже через минуту Лучанская появилась на пороге кабинета с подносом в руках. Пока она расставляла чашки, компаньоны опять погрузились в молчание. Есехин открыл и полистал коричневую папку, а Бершадский подошел к окну и задумчиво покачался с носка на пятку.
Когда секретарь вышла, все взялись за кофе.
— Честно говоря, я не хотел бы выглядеть в ваших глазах идиотом, у которого оптимизм вытекает даже из ушей, — нарушил молчание Есехин, насыпая себе сахар и помешивая темную, густую жидкость ложечкой. — У меня самого мурашки бегают по спине, когда думаю, каким кошмаром может обернуться любое потрясение на нашем неустоявшемся рынке. А родному российскому правительству и президенту я верю еще меньше, чем любой из западных инвесторов. Но проблема гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд.
— Почему? — спросил Прядко.
— Потому что у нас нет какого-то оптимального выхода из сложившейся ситуации. Что бы мы сейчас не предприняли — в любом случае будет плохо.
Он дал возможность партнерам осмыслить его слова.
— Ты можешь не тянуть кота за хвост?! — вмешался теперь уже и Бершадский.
— Скажи, — обратился Дмитрий к Максу, — что нужно сейчас сделать накануне неминуемого, по твоим прогнозам, обвала котировок?
Прядко без долгих раздумий стал зажимать пальцы:
— Во-первых, вывести активы компании с фондового рынка, продав большую часть акций. Во-вторых, перевести деньги в какую-нибудь твердую валюту. В-третьих, разместить все это в надежном банке, а дальше ждать развития ситуации.
— Вроде бы все логично, — кивнул головой Есехин. — Но ни в одном банке ты не получишь такой доход, как на фондовом рынке. И все клиенты «Ист-Вест-инвеста» тут же разбегутся. Они просто переметнутся к нашим конкурентам, которые будут предлагать более выгодные финансовые условия.
- Прежде чем он убьёт - Блейк Пирс - Триллер
- Эхо Мертвого озера - Рэйчел Кейн - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Орбита смерти - Крис Хэдфилд - Триллер / Разная фантастика
- Найди меня - Эшли Н. Ростек - Боевик / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Триллер
- Друг - Елена Смирнова - Триллер / Ужасы и Мистика
- Всюду кровь - Клод Изнер - Триллер
- Часы пробили смерть - Джейн Андервуд - Триллер
- На тихой улице - Серафина Нова Гласс - Детектив / Триллер
- Я возьму твою дочь - Сабина Тислер - Триллер
- Что восславит тебя? - Михаил Евгеньевич Московец - Русская классическая проза / Триллер