Лёд и пламя - Олег Кожевников

Отослав Асаенова за красноармейцами, я, в первую очередь, привязал пленных к лавочке. Теперь они уже точно не смогли бы освободить друг друга. Затем, взял один из трофейных автоматов, внимательно изучил его и произвёл ознакомительную разборку и сборку этого оружия. Автомат марки «Суоми» был практически копией нашего ППД. А уж ППД я знал очень хорошо, да и стрелял из него тоже неплохо. Когда я только взял «Суоми» в руки, то подумал, — «вот же наглые финны, взяли и передрали нашу модель автомата». Но память моего деда, тут же встрепенулась и выдала мне историю создания автомата ППД. Оказывается, в 1933 году финский офицер Вилко Пентикяйнен передал Советскому Союзу чертежи автомата «Суоми». А в 1934 году, была выпушена первая партия ППД34. Получается, что это мы позаимствовали у финнов идею такого автомата. В нашем Эскадроне треть бойцов была вооружена именно автоматами ППД, так похожими на «Суоми». Для себя я однозначно решил, что один из них я возьму себе. Тем более, предстоял ближний бой, и, прежде всего, нужна была скорострельность. Второй экземпляр я хотел предложить Шерхану. Патронов и запасных дисков к автоматам у финнов было предостаточно.

Потом вышел на улицу и стал размышлять, каким образом нам разгромить противника. Ничего лучшего не придумал, как разбиться на тройки и ими внезапно атаковать огневые точки противника. После ликвидации пулемётов и миномётной батареи, заняться, в первую очередь, уничтожением снайперов, ну, естественно, и тех, кто будет попадаться на пути к их гнёздам. На позиции противотанковых орудий я решил пока не отвлекаться. Они всё равно ничего не смогут сделать против пехотной цепи. Я не сомневался, что командир нашего батальона капитан Сипович немедленно, после того как услышит стрельбу в тылу у финнов, поднимет красноармейцев в атаку. Ведь он прекрасно знает, что мой взвод заходит противнику в тыл.

Наконец показалась цепочка лыжников моего взвода. Впереди ехал Наиль – он указывал дорогу. Моё внимание привлёк один из красноармейцев, сидевший на лыжах, как в санях. Его буксировали два других бойца.

Когда красноармейцы выстроились напротив меня, я, подозвав комота-1 Курочкина, спросил:

— Вы что так долго собирались? Я Асаенова отправил за вами двадцать пять минут назад, а тут ехать всего-то метров триста.

— Товарищ лейтенант, вы же сами передали с красноармейцем, что будете заняты долго, не менее трёх-четырёх часов. И что можно пока передохнуть и перекусить, противника рядом нет. Вот мы и разожгли костры, погрелись и даже успели перекусить. Когда подъехал Асаенов, мы как раз заканчивали обед. Он не предупредил, что нужно срочно, бросив всё, направляться к вам. Просто сказал, что с финнами полностью разобрались и можно двигаться дальше. Вот мы и потеряли время, пока тушили костры и собирались. К тому же, я особо и не суетился, всё-таки, четыре часа ещё не прошли.

— Ладно, сержант, а что там случилось с Козловым? Почему он как король сидит, а его тащат другие красноармейцы? Вроде выстрелов в вашей стороне не было, ранить его не могли.

— Да, этот раззява, ещё, когда мы двигались к снайперской позиции, подвернул ногу. Туда-то он дополз, а сейчас, когда собирались к вам, даже уже и стоять не может. Нога опухла и посинела, Кузя её, конечно, крепко перебинтовал, но из Козлова боец сейчас – никакой. Нужно его оставлять здесь.

— Специально он это сделать не мог? — спросил я Курочкина?

— Нет, Козлов – боец справный! Никогда за спины других не прятался. Пострадал за свою болтливость. На ходу что-то базарил и не заметил яму. Так что, просьба – не давайте хода этому недоразумению. Он и так мучается, клянёт себя последними словами.

— Хорошо, сержант! Останется здесь и будет охранять пленных. А чтобы ему служба мёдом не казалась, будет выполнять ещё обязанности кашевара и мясника. Вон, видите, там коза бьётся, рядом с трупом финна?

Курочкин утвердительно мотнул головой.

— Так вот, пошлите кого-нибудь, пусть её сюда приведёт, а уже дальше пускай Козлов занимается этой козой. Но к нашему возвращению чтобы козлятина была на столе.

Мы вместе с сержантом засмеялись, получилось – Козлов занимается козой. После этого я подозвал остальных командиров отделений и объяснил им свой план атаки на засевшего в засаде противника. Потом мы вместе разбили весь взвод на боевые группы и назначили командиров. Я их всех подозвал и поставил каждому его задачу. Всего получилось семь троек и одна четвёрка. Одну тройку возглавил я, в неё вошли Асаенов и Кирюшкин. Мы единственные, кто не имел определённой задачи, так сказать, находились в свободной охоте и, в первую очередь, на снайперов, а также должны были приходить на помощь, если у какой либо тройки возникнет проблема с выполнением задания. Шесть троек я нацелил на пулемётные гнёзда. Оставшаяся четвёрка, под командованием Рябы, должна была уничтожить миномётную батарею. Каждый командир группы перерисовал схему нахождения своей цели.

Каждая группа должна была, не отвлекаясь на другие объекты, прямым ходом, не снижая скорости, выезжать к своей цели. Там, применяя гранаты и стрелковое оружие, уничтожить противника и их тяжёлое вооружение. Только после этого группа выдвигается к закреплённой за ними позиции вражеского снайпера и уничтожает его.

Если снайпер уже уничтожен моей тройкой, то группа занимается зачисткой от финнов своей территории леса. Группа Рябы, после уничтожения миномётов, должна заняться позициями противотанковых орудий.

Я всех предупредил, что даже если в процессе предстоящего боя кого-нибудь из нас ранят, то другие ни в коем случае не должны отвлекаться от выполнения боевой задачи. Малейшее промедление грозит уничтожением всего нашего взвода. Противник в четыре раза численно превосходит нас. А у нас только один союзник, это быстрота и чёткое выполнение поставленных перед каждым задач.

Время было уже четыре часа дня. Я думал, что как раз, когда мы доберёмся до вражеских позиций, начнёт смеркаться и в этих сумерках, небольшими группами, мы сможем незаметно просочиться на позиции скандинавов.

В шестнадцать двадцать мы тронулись в путь, до противника было около двух километров. Шёл снег, начиналась небольшая метель...

Глава 5

Первые полтора километра мы двигались одной колонной, впереди ехала наша тройка. Потом приостановились, перестроились и небольшим веером двинулись в сторону врага. Теперь моя тройка ехала в центре этой дуги и немного впереди других боевых групп. Мы являлись основной огневой силой этой операции. Все были вооружены трофейным оружием. Якут – снайперским ружьём, а мы с Шерханом – автоматами «Суоми». Наиль очень обрадовался этому автомату, тем более, когда я сказал ему:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});