«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

Хирнич и Демьянов поползли в сторону. Еременко остался за своим ненадежным укрытием вместе с Горлановым.

Автомобиль, ехавший во главе пехотной колонны, приблизился к командному пункту Еременко. Генерал не шевелился. Только когда машина подошла на нужное расстояние, он поднял автомат и дал очередь по ветровому стеклу. Горланов тоже открыл огонь. Немцы – водитель и сидящий рядом с ним офицер – погибли. Машина съехала с дороги и врезалась в дерево.

Грузовики с пехотой еще некоторое время ехали дальше. Первый грузовик остановился неподалеку от подбитой машины. Еременко снова поднял автомат и дал точную очередь, поразившую цель.

В последний момент подошел охранный батальон штаба. Ранее он находился на шоссе Брянск – Карачев. С помощью его пулеметов, минометов и легких танков немецкую боевую группу удалось отбросить.

Утром 7 октября Еременко прибыл на командный пункт 3-й советской армии, где его встретили смущенные лица и напряженное молчание. Ситуация сложилась весьма странная. Во второй раз с начала войны генерала Еременко посчитали убитым. И всякий раз это сообщение оказывалось ошибочным. А пока Еременко считался павшим, на его место был назначен командующий 50-й армией.

Это не смутило Еременко. Он немедленно потребовал соединить его с Москвой. Когда связь была установлена, он снова попросил разрешения попытаться вывести на северо-восток войска, которым угрожало окружение в районе Брянска.

В ночь на 7 октября случилось нечто, имевшее решающее значение для дальнейшего хода немецкого наступления на Москву.

Унтер-офицер Людвиг Колодзински из 202-го дивизиона штурмовых орудий, действовавшего в районе Орла, рассказал следующее:

«С наступлением темноты налетел резкий пронизывающий ветер. Небо заволокло тучами, похолодало, создавалось впечатление, что вот-вот пойдет снег.

Было около двух часов ночи, когда наш радист Бранд потряс меня за плечо.

– Эй, Людвиг, открой глаза! Ты должен выйти на улицу!

Я натянул куртку и пошел за ним. Стоило мне открыть дверь, как в лицо ударил ледяной ветер, и я моментально проснулся.

Шел снег! Ветер кружил крупные снежные хлопья и бросал их на землю, которая уже укрылась тонким снежным покрывалом. Штурмовые орудия, стоявшие на другой стороне улицы, казались какими-то странными мифическими существами. Они стали белыми, словно их посыпали сахарной пудрой.

Я отметил дату первого снегопада в своем карманном календаре и снова отправился спать. Проснувшись утром и выглянув в окно, убедился, что снега уже нет. Зато дорогу, впрочем, как и все вокруг, развезло…»

Этим первым снегопадом объявила о своем приходе русская зима. Оставалось совсем немного времени до того, как страна превратится в гигантскую снежную пустыню.

На командном пункте группы армий «Центр» к первому снегопаду отнеслись с большим неудовольствием и беспокойством. Однако в то же время произошло событие, имевшее куда более важное значение, чем приход русской зимы.

Вечером 7 октября танковым группа Гота и Гудериана удалось, как это и было предусмотрено планом, соединиться к востоку от Вязьмы и двусторонним охватом окружить на северном крыле центрального участка фронта 680 000 советских солдат – основные силы, собранные для обороны Москвы. Хотя окруженные русские части непрерывно атаковали немецкие танковые группы, им не удалось ослабить клещевой захват. Уже 13 октября советское сопротивление в Вяземском котле было сломлено. 662 000 советских солдат оказались в плену. Немцами было захвачено 1242 танка и 5412 орудий.

Красная армия потерпела сокрушительное поражение. В советской оборонительной системе, созданной перед Москвой, теперь зияла внушительная брешь.

13 октября на русской стороне произошло еще одно событие, которое сначала оставалось тайным для немецкой разведывательной службы.

Произведенный в генерал-полковники Еременко попал под немецкую бомбежку. Одна из тяжелых бомб разорвалась совсем рядом с его машиной. Еременко был тяжело ранен осколком.

Еременко принесли на командный пункт. Пока врач оказывал генералу первую помощь, командующий 3-й армией генерал Крейзер и его начальник штаба убедили Еременко, что он должен лечиться за линией фронта. О судьбе своих солдат он мог не беспокоиться. Все его приказы и во время его отсутствия будут неукоснительно исполняться.

Еременко согласился. С наступлением темноты возле командного пункта приземлился самолет По-2, и генерал был отправлен в тыл.

27 октября наметилось новое поражение Красной армии перед Москвой. Генерал-полковник Гудериан окружил в районе Брянска основные силы принадлежавших к группе армий Еременко формирований. Окруженные подразделения 3-й и 13-й советских армий отчаянно пытались, неся огромные потери, вырваться из кольца.

Но и в этот раз сражение закончилось катастрофой для Красной армии. 50 000 красноармейцев оказалось в немецком плену. Лишь нескольким советским боевым группам удалось пройти через болота на восток и там скрыться.

Немецкие танковые соединения атаковали через образовавшиеся бреши и прошли до линии Калуга – Бородино – Калинин.

Москва была в серьезнейшей опасности!

Гитлер считал, что уже выиграл сражение за Москву. Он приказал заведующему отделом печати доктору Дитриху сообщить общественности, что на Восточном фронте уже решен исход боя и Красная армия полностью уничтожена.

На чем основывалась убежденность Гитлера? Возможно, лишь на разыгравшемся воображении? Не совсем. Так как были факты, которые не относились к области фантастики. Более того, у них была вполне реалистичная закулисная сторона.

Значительная часть Красной армии была уничтожена. Большая часть запада России практически полностью была в немецких руках. 40 % русского населения уже жило в условиях немецкой оккупации.

Захват западной части России повлек за собой следующие потери для Советского Союза:

65 % от добычи угля до войны,

68 % от выплавки чугуна,

58 % от производства стали,

60 % от производства алюминия,

38 % от сбора зерновых культур,

84 % от производства сахара,

41 % от общей протяженности железнодорожной сети.

Изготовление стали уменьшилось на две трети, промышленное производство сократилось больше чем наполовину. Шарикоподшипниковое производство снизилось до 5 % от довоенного времени.

В Москве начались изнурительные работы. 13 октября Сталин созвал руководящих работников на экстренное собрание. На нем Сталин решительно подтвердил, что никоим образом не собирается сдавать Москву без борьбы. Напротив, он готовился к жесткому сопротивлению.

Уже 14 октября были приняты меры к защите Москвы. И это было только начало. Из добровольцев формировались рабочие бригады, которые потом проходили краткое обучение, длившееся неделю. Все население Москвы было привлечено к трудовой повинности. Люди строили противотанковые заграждения, огневые позиции для пулеметов и артиллерии.

Дух борьбы у войск перед советской столицей был значительно слабее. В многочисленных военных соединениях Красной армии уже можно было наблюдать признаки распада. Офицеры стрелялись от отчаяния, зная о приближении вражеских танков. Целые соединения, устав от борьбы, сдавались немецким военным. В пугающей прогрессии увеличивалось число случаев членовредительства и дезертирства.

19 октября по Москве проехало множество машин с громкоговорителями. Запуганному и измученному населению сообщили, что в городе объявлено осадное положение. Одновременно городское управление и ведомства упаковывали свои бумаги. На грузовых поездах документы перевезли в Куйбышев – на реке Самаре. Народные комиссариаты и другие многочисленные правительственные учреждения также отправились в Куйбышев.

Новость о переезде правительства вызвала панику в Москве. В районе Кунцева собрались раздраженные люди, подошли к зданию, где размещалась милиция, и через громкоговоритель потребовали эвакуации Москвы. Жители боялись, что город собираются сдать без борьбы и что большую часть населения собираются оставить в городе.

Вблизи южного порта отчаявшиеся люди штурмовали зерновые элеваторы и продовольственные склады, чтобы на ближайшие недели обеспечить себя самыми необходимыми продуктами питания.

В районе парка Сокольники многие работники, занимавшие высокие посты, выбрасывали свои партийные значки в водостоки. Однажды в парке имени Дзержинского милиция обнаружила обгоревшие документы и лишь немного задетые огнем списки членов партии, в то время как в Октябрьском районе столицы по законам военного времени было расстреляно двое служащих городского управления. Работники НКВД поймали их на продаже разрешений на эвакуацию.

Повсюду можно было наблюдать признаки распада. Насколько серьезным было положение в советской столице, можно понять из приказа, который предусматривал собрание технически квалифицированных работников НКВД в отряд особого назначения. Это формирование должно было подготовить шпуры со взрывчаткой в наиболее важных зданиях Кремля и других районов города. В случае необходимости Москва должна превратиться в груду обломков.