Таинственный ключ и другие мистические истории - Олкотт Луиза Мэй

Наконец Лиллиан, от природы отходчивая, привыкшая стряхивать с души печаль, как цветок стряхивает дождинки, подняла глаза, чтобы Пол в очередной раз прочел в них благодарность, и заметила одинокую фигуру в тени дверного проема. Ее вид вызывал жалость. Она так и не переступила порога библиотеки, ведь никто не пригласил ее войти, да и она не сориентировалась бы в незнакомой комнате. Руки Елена сцепила, закрыв лицо, словно незрячие глаза каким-то чудом увидели всеобщую радость, в которую она сама не была вовлечена; у ног ее лежал поношенный временем лист бумаги, дающий лишь титул – и ни капли любви. Даже если бы Лиллиан знала, сколь жестокая борьба между страстью и гордостью, ревностью и великодушием происходит сейчас в этом юном сердце, она и тогда не смогла бы взять тон, исполненный более прочувствованного сострадания и более искренней доброжелательности.

– Несчастная девушка! – воскликнула Лиллиан. – Мы забыли о ней, а ведь при всем своем богатстве по сравнению с нами она бедна. Мы с нею рождены от одного отца и должны любить друг друга, несмотря ни на что. Елена, можно я буду звать тебя сестрой?

– Пока нет. Подожди, пока я это заслужу.

И вот, словно нежный голос зажег ответную искру благородства, лицо Елены чудесно преобразилось. Она изорвала письмо; клочки падали из ее рук, она же говорила радостно и пылко:

– Я тоже могу быть великодушной. Я тоже способна прощать. И я похороню печальное прошлое. Смотрите! Я отрекаюсь от всех притязаний, уничтожаю доказательства, обещаю вечно хранить молчание и довольствоваться единственным титулом – «кузина Пола». Да, вы счастливы, потому что любите друг друга! – добавила она с надрывом и залилась слезами. – Простите меня, имейте ко мне жалость, не отвергайте меня, ведь я одинока, я в вечной тьме!

Такая мольба предполагала один-единственный ответ – и он был дан. Елена была принята, и взаимные клятвы – вечно хранить общую тайну – скрепили сей основанный на жертвенности союз.

Они жили счастливо, и свет никогда не узнал, благодаря каким узам эти четверо так преданы друг другу, насколько точно исполнилось древнее пророчество и какую трагедию жизни и смерти отомкнул серебряный ключ.

Под маской, или Женская сила

Глава I

Джин Мьюр

– Она уже здесь?

– Нет, маменька, пока нет.

– Хорошо бы все уже было позади. Как подумаю об этом – тревожно делается и сердце так колотится. Белла, принеси мою подушку, ту, которую я кладу под спину.

Бедная, вечно недовольная миссис Ковентри, нервически вздохнув и приняв вид мученицы, уселась в мягкое кресло, а ее хорошенькая дочка склонилась над нею с неподдельным желанием угодить.

– Не знаешь, Люсия, о ком это они говорят? – осведомился томный молодой человек.

Он полулежал на диване и обращался к своей кузине, которая была занята вышиванием, но ее обычно надменное лицо оживила счастливая улыбка.

– О новой гувернантке, мисс Мьюр. Хочешь, расскажу о ней поподробнее?

– Нет, уволь, я питаю глубокое отвращение ко всей их породе. Хвала небесам, у меня всего одна сестра, притом избалованная – и до сих пор я был избавлен от казни, имя которой – гувернантка.

– Что же ты станешь делать теперь? – спросила Люсия.

– Покину дом на то время, пока она здесь.

– Не покинешь. Ты, Джеральд, для этого слишком ленив, – произнес юноша более энергичный, чем его брат; до сих пор он скрывался в нише и возился с собаками.

– Дам ей срок в три дня: если выяснится, что ее присутствие можно терпеть, тогда я не стану утруждать себя отъездом. Если же – в чем я совершенно уверен – она окажется несносной занудой, – только вы меня в этом доме и видели.

– Умоляю вас, мальчики, не говорить о ней в таком удручающем тоне. Вы даже не представляете, как я страшусь встречи с незнакомкой. Однако Беллой никто толком не занимался, так не может продолжаться. Ради Беллы я, ваша бедная мать, нашла в себе силы выдержать это испытание в виде чужой женщины в доме. Люсия любезно согласилась контролировать мисс Мьюр, начиная с сегодняшнего вечера.

– Не волнуйся, мамочка. Мисс Мьюр будет очень мила; когда мы к ней привыкнем, то только будем рады, что наняли ее. Здесь ужасно скучно, а мисс Мьюр, по словам леди Сидней, особа спокойного нрава, опытная в своем деле и дружелюбная; ей нужно пристанище, а мне, неотесанной – шлифовка. Постарайся, мамочка, полюбить мисс Мьюр хотя бы ради меня.

– Хорошо, родная. Однако час поздний; надеюсь, ничего не случилось? Джеральд, ты распорядился послать на станцию экипаж?

– Нет, я забыл. Не беда: от станции до нас близко. Пешочком прогуляется, ничего с ней не сделается.

– Вовсе ты не забыл, ты просто поленился! Не годится девушке самой искать дорогу, да еще и вечером. Она сочтет это грубостью с нашей стороны. Будь добр, Нед, распорядись насчет экипажа.

– Нет смысла, Белла. Поезд пришел довольно давно. В следующий раз обращайся ко мне, а не к Джеральду. Мы с матушкой проследим, чтобы все было в лучшем виде, – сказал Эдвард.

– Нед в таком возрасте, когда можно потерять голову из-за первой встречной девицы. Следи за гувернанткой, Люсия, не то она приворожит нашего Неда.

Джеральд произнес эти слова язвительным шепотом, однако Эдвард их расслышал и ответил с добродушной усмешкой:

– Жаль, что ты, брат, потерять голову в принципе не способен. Подай добрый пример – и, клянусь, я ему последую. А что до гувернантки, она – женщина, и обращаться с нею надо учтиво. Нет, даже больше, чем учтиво; надо проявить к ней доброту, ведь она бедна и никого здесь не знает.

– Милый, славный и великодушный Нед! Мы с тобой возьмем мисс Мьюр под крыло, не так ли?

Белла резво подбежала к брату и встала на цыпочки, желая поцеловать его. Эдвард не нашел в себе сил уклониться от поцелуя – столь свежи были розовые губки, столь ярко сияли глаза, полные сестринской нежности.

– Очень надеюсь, что она успела на вечерний поезд, ибо, если уж я делаю над собой такое усилие – принять кого бы то ни было, моя жертва не должна пропасть даром. Пунктуальность – великая добродетель; увы, теперь очевидно, что эта женщина ею не обладает, ведь она обещала приехать к семи, а семь пробило уже давно… – начала миссис Ковентри таким тоном, словно ей нанесли душевную рану.

Однако прежде, чем она перевела дух для новой тирады, часы пробили ровно семь. И одновременно с последним ударом зазвонил дверной колокольчик.

– Это она! – воскликнула Белла и обернулась к двери, как будто намереваясь бежать навстречу мисс Мьюр.

Люсия в корне пресекла это намерение, заявив авторитетным тоном:

– Оставайся здесь, дитя. Помни о разнице между собой и этой женщиной: это она должна бежать к тебе, а не ты к ней.

– Мисс Мьюр! – объявил лакей, и на пороге возникла миниатюрная фигурка в черном платье.

На миг все замерли, и в течение этой паузы гувернантка успела разглядеть своих новых хозяев и показать им себя. Все смотрели на мисс Мьюр; взгляд, которым она смерила все семейство Ковентри, оказался неожиданно проницательным. Впрочем, мисс Мьюр тотчас опустила глаза, сделала книксен и вошла в комнату. Эдвард шагнул к ней навстречу; в его стремительности читалась искренняя сердечность – такую ничто не стушует и не охладит.

– Матушка, вот особа, которую ты ждала. Мисс Мьюр, примите наши извинения за то, что вас не встретили на станции. Недоразумение произошло по вине одного лентяя, который просто забыл распорядиться, вследствие чего экипаж не был отправлен. Белла, подойди сюда.

– Благодарю вас, однако не стоит извиняться. Я и не ждала, что за мной приедут.

И гувернантка, не поднимая глаз, с самым кротким видом присела на стул.

– Я очень рада вас видеть. Давайте ваши вещи, – сказала Белла, сильно смущаясь.

Джеральд с проблесками вялого интереса наблюдал эту сцену, а Люсия словно окаменела.

Миссис Ковентри решила, что пора приступать к интервью: