Воспоминания - Илья Гинзбург

11 апреля 1959 г. я был принят на работу в Отдел (ныне лабораторию), где работаю до сих пор12. Через месяц был зачислен В.В. Серебряков (в 1970- 2002г. - наш зав. лаб.), и только осенью – Д.В. Ширков. До ноября 1960 г. мы работали в Москве.

Здесь я познакомился с группой сотрудников нашего института, составивших ядро лаборатории А.П. Ершова – Игорем Поттосиным, Геной Кожухиным, Юлием Волошиным, Раей Мишкович, Светой Волыхиной (Кожухиной) – Свечкой – только она сейчас и осталась. От них я узнал немного о постановке задач теоретического программирования. Они познакомили меня с самиздатовкими тогда стихами Слуцкого, обратили внимание на книгу Милна «Винни Пух…», а я водил их в походы выходного дня по Подмосковью. Раю я встречал в Бостоне в 90-х, а Свечку – несколько позднее - в Израиле.

Я приехал в Новосибирск 19 ноября 1961г. Было холоднее -40˚, а уезжал я из Москвы в демисезонном пальто и штиблетах. Но скоро я приспособился к здешнему климату.

Наш отдел стал одним из центров работы по физике элементарных частиц, признанных мировым сообществом. Здесь воспитано немало кандидатов и докторов наук, многие из них кончали Новосибирский университет. О работе нашего отдела – лаборатории я напишу в другом месте.

И.Ф.Гинзбург, В.В.Серебряков, Академгородок, 1961

Новосибирский Университет

В плане создания Сибирского Отделения АН стояла и организация нового университета. Одним из аргументов в пользу выбора Новосибирска как базы СО было, как я понимаю, отсутствие здесь университета. Создавать новое легче, чем преобразовывать (ломать) старое. И в 1959г. открылся Новосибирский университет. В университете развивались те специальности, по которым СО могло дать первоклассную научную базу. Не было и речи о создании, например, юридического или философского факультетов, поскольку в Новосибирске не было соответствующих серьёзных научных школ.

Ректором НГУ стал Илья Несторович Векуа. Первым деканом и реальным организатором единственного вначале факультета естественных наук был Б.О. Солоноуц, вывезенный из МФТИ, который вершил все практические дела. Через два года он вернулся в Москву.

В 1961 г. НГУ разделился на факультеты, сначала – естественный и гуманитарный, вскоре появились физический, механико-математический, геологический факультеты, химики и биологи не стали разделяться, сохранив для единого факультета «материнское» название - факультет естественных наук, вскоре появился экономический факультет. Планировался и медицинский факультет, но эта идея не реализовалась из-за ссоры Лаврентьева с Мешалкиным.

Летом 1958 г. на банкете по поводу защиты Д.В. Ширковым докторской диссертации И.Н. Векуа пил, в частности, за него как за будущего проректора Новосибирского университета. Так я узнал, что создаётся НГУ и что Векуа будет его ректором. Поэтому я не удивился, когда в конце декабря 1960 г. Ширков стал проректором НГУ. Помню, однажды он заявил нам, что ему надо отрастить усы, чтобы быть похожим на С.М. Буденного – как проректора его назначили главным судьёй каких-то спортивных соревнований, а в Москве такую роль обычно играл маршал Будённый. (Тогда это была шутка, а теперь у Ширкова, и правда, усы – хотя и совсем не такие, как у Будённого). Через полтора года он успешно покинул пост проректора, став взамен ответственным за работу со школьниками в СО (какая это была должность вначале, мы с Д.В. помним по-разному).

В 1964 г. И.Н. Векуа уехал в Грузию, и.о. ректора стал Рем Иванович Солоухин. Он сделал для университета немало хорошего, но по-видимому, не был вполне уверен в себе. Это приводило иногда к печальным последствиям. Однажды Р.И. решил в очередной раз навести порядок с посещением лекций. После 9 ч. он отправился в обход по общежитиям, и в одной из комнат нашел спящего студента В. Пинуса. Р.И. накричал на него, тот, видимо, ответил не очень вежливо. Р.И. не потрудился узнать, что Пинус был болен и что он был достаточно сильным студентом, чтобы самому решать, на какие лекции ходить, а на какие – нет. На следующий день появился приказ не то об отчислении Пинуса, не то об изгнании его из общежития. Шла очередная кампания по выборам в местные органы власти, и Солоухин должен был избираться в райсовет именно от этого общежития. Тут же составился оргкомитет, призвавший студентов голосовать против Р.И. и выдвигавший другого кандидата. Они собрали много подписей за это предложение. Это был политический скандал! Тут вмешался Будкер, призвал к себе членов оргкомитета и уговорил их отменить сделанное. Но на этом дело не кончилось. Осенью многие из этих студентов должны были приступить к практике в ИЯФ. И тут оказалось, что Р.И. не подписал им бумаг, нужных для оформления «допуска» и пропуска (Как они со мной, так и я с ними.) Опять пришлось вмешаться Будкеру, который выписал им пропуска.

Конец ректорской карьеры Р.И. связан с эпизодом скорее героическим. Он подписал приказ, где указывал, что ряд членов АН, числясь профессорами НГУ, не несут фактически преподавательской нагрузки, и потому он вынужден уволить их из НГУ. Возмущённые члены Академии (в большинстве математики) добились его изгнания из НГУ.

После него ректором стал Спартак Тимофеевич Беляев, при котором во многом сложился современный облик НГУ. Я считаю его деятельность в высшей степени благотворной для университета. Трагизм его положения состоял, как я понимаю, в необходимости выполнять иногда совершенно людоедские партийные инструкции, причём в случае его ухода ректором стало бы какое-нибудь чудовище. Решение, найденное им, состояло в приёме на важные должности указанных ему людей, без оглядки на их моральный облик, и в предоставлении им полной свободы действий. Иногда Беляев просто уезжал, так чтобы сомнительные решения принимались без его прямого участия.

Концепция обучения на физфаке НГУ

Ещё в Москве мы услыхали, что в НГУ Будкер читает курс физики, в котором – чудак – читает теорию относительности уже на первом курсе. (В МГУ теорию относительности читали на третьем курсе, а на первом только поминали про предел применимости классической механики.)

- А что студенты?

- А что им остаётся!

Здесь уместно рассказать то, что я сформулировал для себя окончательно много позднее.

Вне НГУ курсы физики получились последовательным наслоением новых знаний на старые курсы. Как правило, лекторы преодолевают те концептуальные трудности, которые были такими для их учителей и преподносились им. Нередко отдельные курсы выступают совершенно независимо, не образуя единой системы.

Замечательный физик Г.И. Будкер придумал и реализовал совершенно новую концепцию. (Я не уверен, что Г.И. целиком согласился бы с моим изложением.) В его концепции нет места борьбе с призраками прошлого и используется современный