Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник) - Наталья Симонова

Вечером позвонила Сереге.

– Привет.

– О, привет, Жек.

– Сережа, у меня, кажется, проблемы.

– Да. Я слушаю тебя, Женя. Ты хочешь встретиться?

– Сережка, я всегда с тобой рада встретиться. Но сейчас мне нужна профессиональная помощь. Мне плохо, Сереж, – заскулила, не сдержавшись. – Найди кого-нибудь мне для консультаций, а, пожа-алуйста.

– Конечно, Жек, не волнуйся. Что-то серьезное?

– Да нет… – И почему вдруг опять засбоила?! Ведь все серьезнее некуда! – Ну так, обычная рабочая чисточка, – сказала с фальшивой улыбкой, зачем-то беря себя в руки.

– Но ты сказала: «у меня проблемы».

– Ну, немножко преувеличила. Какие там проблемы! Так, проблемки…

– Ну хорошо. Стало быть, не горит?

– Не-ет. Не горит. Подбери кого-нибудь посвободнее из приличных. Это не срочно…

Сегодняшние сеансы проходят хорошо. Я уж даже думаю, не поторопилась ли загрузить Сережку. Ну, потерпела бы еще. Все-таки я ж профи! Я ж не первый день в нашем деле подвизаюсь… Ну собралась бы как-нибудь, сконцентрировалась. Вот сегодня же – все у меня получается! А когда-нибудь пройдет и боль, и паника… Да нет, что я! У меня просто все наладится. Виталик… Он же даже не разъяснил мне ничего. А тут явное недоразумение!.. И все еще может быть хорошо.

– Нет, ну зачем же так! – оптимистично возражает моя клиентка. – А вот я верю, что все еще будет хорошо, и даже очень!

– Конечно, – я радостно соглашаюсь.

– Так что же вы тогда говорите, что ничего не изменится?

– Знаете, еще Альберт Эйнштейн заметил, что нельзя решить проблему, оставаясь в рамках той же системы мышления, которая к ней привела…

– Да что вы!

– Ну да…

– И что?

– А вы хотите теми же средствами, которые уже много раз применяли, добиться совершенно новых результатов.

– Не получится?

– Сами-то как думаете?

– Неужели не получится?

– Маловероятно.

Тискаю в кулаке телефон, готовлюсь к разговору. С тяжело бьющимся сердцем набираю заветный номер – мы должны объясниться!

– Привет. – Сердце мое того гляди ребра пробьет. «Тудух-тудух-тудух…» В ответ быстрое «привет», видимо, в смысле «ты знаешь, как я занят». – Виталь, а я по нашему парку иду… – преодолевая подступающую уже привычную истерику, пытаюсь звучать беззаботно.

– А-а… Ну хорошо. – Типа – и че дальше?

– Вит, мне кажется… – я стараюсь говорить медленно-медленно, – ты стал ко мне… как-то плохо относиться…

– С чего – ты это – взяла?! – с жуткой расстановкой, зло выдавливает мой любимый.

– Так я ошиблась? – спрашиваю резко, едва удерживаясь, чтобы не заистерить вслух.

– Слушай, у меня нет времени на выяснение отношений, – режет он безжалостно.

– Тогда давай просто поговорим, – сдаюсь я в последней надежде.

– О чем? – он вздыхает.

– Все равно. Я скучаю по тебе. – Голос мой звучит жалобно. Но надежда крепнет.

– Жень, у меня сейчас срочная работа. Я тебе перезвоню, ладно?

– Хорошо, – отвечаю тепло и почти счастливо.

Он не перезвонил. Ни через час. Ни вечером. Ни утром…

Я брела на работу, и на душе было черно, как внутри дымовой шашки. И так же взрывоопасно.

Но нужно было принимать клиентов.

В принципе – я могу… Ну что я – не профи, что ли? Что я – первый день в нашем деле?..

Первый клиент прошел.

Второй, слава богу, прошел.

Все, кажется, пока неплохо. Держусь. Включаюсь в проблемы. Ну – вроде бы включаюсь. Молодец я…

Моя третья клиентка вошла с совершенно деревянным лицом. Я указала на кресло, улыбнулась.

– Здравствуйте, как мне вас называть?

– Таня…

– А меня зовут Женя. – Я очень, очень приветлива. – О чем бы вы хотели поговорить, Таня?

Она открывает рот, но вместо того, чтобы начать говорить, закусывает губу, ерзает на стуле, смотрит себе на коленки… Явно не знает, как приступить.

– Попробуйте начать с чего угодно, – предлагаю дружелюбно. – В вашей жизни что-то произошло?

– Да. То есть уже давно происходит. Понимаете, я люблю одного человека.

Чувствую укол в сердце. Но креплюсь.

– Вы любите, – отзываюсь профессиональным эхом и киваю.

– Д-да… И, понимаете, я не знаю, любит ли он меня или нет. А я… Ну я просто больше не могу… – Таня еще недолго сдерживается, но лицо ее кривится, и она начинает рыдать. Плачет в голос. Я с ужасом смотрю на нее, пытаясь собраться.

– Танечка, – начинаю осторожно, – выпейте воды.

Она пробует пить, но чуть не роняет стакан и не может успокоиться.

– Он… он просто… – кричит сквозь слезы, – он вообще не хочет со мной говорить, он меня избегает! Я не понимаю, что случилось, почему! Ну что это все значит?! Разве так может быть, так вот вдруг?! Он же сам говорил… у-у-у…

Я чувствую, как на меня накатывает паника, но бормочу знакомые слова, пытаясь вытянуть ситуацию:

– Таня, понимаю, вам тяжело. Но давайте попробуем разобраться…

– Давайте! – Она вскидывает красное мокрое лицо с несомненной надеждой в глазах и голосе.

– Вот… вы сейчас успокоитесь – и мы поговорим. – Ее надежда еще усугубляет мое смятение. Тяну время, но уже понимаю, что ничего у меня сегодня не получится и этой девочке я не помогу, да и сама уже, кажется, без помощи не выплыву.

Я все же подсаживаюсь к Тане, глажу ее по плечу, стараясь успокоить, но с трудом сдерживаю собственные слезы.

– Мы обсудим вашу ситуацию, – обещаю автоматически, но успеваю подумать: «И что? Ну обсудим. Но что мы можем сделать?!» – Мы все обсудим, – продолжаю тем не менее, – подумаем, как лучше поступить… – «Подумаем… Только тут ничего не придумаешь. Он… просто… не любит. И все!!!»

Я заливаюсь слезами не хуже Тани. Она ошеломленно смотрит на меня.

– Ну что вы, – говорит, – спасибо за сочувствие… У вас что… то же самое?

Я только кивать могу.

– Сережа! – кричу в телефонную трубку. – Сережа! Ты мне кого-нибудь нашел, кто мне поможет? Мне очень нужно, Сережа! – Я кричу и плачу.

– Да я пока что… Ты сказала, это не срочно… Женька, ну успокойся!

– Сережа, это очень срочно! Это нужно немедленно. Сережа, я завалила консультирование! Сережка, мне просто ужасно! Умоляю тебя!..

– Жень, держись! Ты в кабинете?

– Я в туалете.

– Женька, иди в кабинет, я сейчас приду.

Я довсхлипывала. Посмотрела в зеркало – у меня детское, совсем беззащитное, заплаканное лицо. У меня очень, очень мокрые глаза, у меня дрожит подбородок, а в кулаке комок зареванного платка. Белая просторная футболка, скрывающая фигуру, запачкана на груди. Я деморализована как человек. И в настоящий момент совершенно не состоятельна как специалист. Довериться мне невозможно. Я и сама себе больше не доверяю… Чертова любовь! Чертова зависимость! Чертов Виталик!

– У меня любовная зависимость, – сказала я своему отражению. – Мне нужна помощь. – И с последней надеждой побрела к своему кабинету.

– …Так скучаю по нему…

Я сидела на очередном сеансе психотерапии и, глотая слезы, без удержу жаловалась своему психологу Олегу. После четырех занятий немного полегчало, но о собственном приеме клиентов по-прежнему нечего было и думать. Да и жить нормально пока тоже не получалось.

– Вся душа изболелась, – ныла я, раскачиваясь всем корпусом. – Все время думаю, вспоминаю, каким он был нежным. Невыносимо больно.

Я без тормозов вываливала на Олега все, что обычно мои клиенты вываливают на меня. И это занятие приносило мне горькое, но отчетливое удовлетворение.

– На днях проснулась как от удара. Приснилось, что мы в машине, уже прощаемся, и он раскрывает ладонь, таким как бы требовательным жестом, и я кладу свою руку сверху – такой ритуал у нас был, – но слышу как будто крик у себя в голове: «Больше ни-ког-да!..» – и в этот момент просыпаюсь. От ужаса. От паники. И с таким чувством, что готова на все, на все, что угодно. С мыслью бежать к нему, кричать, что я на все согласна, что стану служить ему как пес, только бы он позволил хоть иногда его видеть, быть рядом… ну перезваниваться хотя бы… Да что угодно – лишь бы знать, что с ним происходит, только не это страшное «никогда» и «ничего».

Олег кивает.

– А вы действительно уверены, Женя, что на все готовы?

– Я не знаю… Ну нет, наверное. Возможно, какие-то ошметки достоинства еще сохранились… Но мне просто необходимо любой ценой избежать этого полного разрыва, понимаете? Не могу я так сразу остаться без него, не могу! Вот к этому – совершенно не готова, точно.

– Ваша беда, Женя, в том, что вы сейчас совсем себя не любите. И цену себе определяете ничтожную. А ценник в таких случаях всегда прямо на лбу болтается. И по этому мелкому прайсу, который вы сами себе назначили и на лоб вывесили, вас оценивают окружающие. И он – в том числе. Да что я вам говорю – вы же профессионал и все понимаете.