Рейтинговые книги
Читем онлайн Богобоязненный - Дэн Джейкобсон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 22

Все это — и прежде всего — фанатичность, бессмысленность и дурацкая одержимость Малахи — было ужасно. Коб побрел по грязным замусоренным улицам города. Осенний вечер менялся на глазах, из бурого и черного становился зеленым и голубоватым, как старый синяк. И кого же увидел он, как не своего друга или бывшего друга Малахи, — тот шел впереди. Коб видел его ссутулившуюся спину и склоненную набок голову. Коб хотел нагнать его, положить ему руку на плечо и спросить, просто спросить, обратив все в шутку: «Малахи, что происходит? Не надоело еще бумагу жечь?»

Но не меньше хотелось броситься в другую сторону и никогда больше не видеть Малахи.

В итоге Коб подошел к Малахи и хлопнул его по плечу:

— Как жизнь, Малахи?

— Хорошо, все хорошо, — холодно, даже не повернув головы, бросил Малахи.

— Ничего хорошего. Что-то не так. Ты болен. Я видел твою комнату.

— Что с того?

— Эти бумажки… Эти клочки страниц, которые ты изорвал и подпалил…

Малахи ничуть не смешался. Он не повернулся к Кобу. И не сбавил шаг.

— Чем ты занят, Малахи? Можешь сказать мне, ведь я твой друг.

— Ты мне не друг. У меня на всем свете есть только один друг. Тот, кто скоро придет и принесет мне письмо.

— Ради всего святого…

— Он обязательно придет, — повторил Малахи. — Тогда все узнают, чего я жду.

Коб предпринял еще одну попытку:

— Объясни, какая связь между письмом и паленой бумагой в твоей комнате?

— Сам поймешь, когда придет известие.

А через семьдесят без малого лет Коб сам стал жертвой навязчивой идеи. Он тоже постоянно ждал гостей, вестников, призраков, появление и исчезновение которых определяло его жизнь. И какая разница — задавался он вопросом — между тем, что он временами лихорадочно исписывает лист за листом бумагу, а Малахи некогда рвал ее в клочки и опаливал их края?

Каждому — своя одержимость. Каждому — проводить дни в ожидании своих вестников. Воспоминания ворвались, как ветер в открытую дверь, принеся с собой семена и опавшие листья, запахи сырости и дыма, навевая мысли о далеком прошлом, и глубокие, и пустые.

Тогда на улице Коб сказал Малахи:

— Вернись домой, к своей семье. Тебе нужен уход. Не исключено, что близкие тебе помогут. Надо переждать, ну… пока все это… пройдет.

Малахи увещевания Коба презрел, даже не поглядел в его сторону. В голосе его по-прежнему сквозила та же нечеловеческая уверенность.

— Мне помощь не нужна, — ответил он.

Перед ними тянулась грязная улочка с лачугами по обеим сторонам, над их крышами тяжело нависло небо, вдали виднелись редкие огни, освещавшие рыночную площадь. Не доходя до площади, Малахи свернул вправо, Коб пошел с ним. Мощенная булыжниками улица здесь была еще грязнее. Мимо них протрусил неутомимый пес, морда у него была такая серьезная, будто во всем городе никто не мог догадаться, куда он держит путь.

— Если письмо вскоре не придет, — Малахи наконец-то повернулся к Кобу, говорил он так, будто засыпал или только проснулся, — так вот, если оно вскорости не придет, тогда я поверю, что ты был прав.

— О чем это ты? В чем я был прав?

— Что Бога нет.

Они остановились. Оба молчали.

Малахи втянул голову в плечи, опустил глаза. К кому он адресовался — уж не к грязи ли под ногами.

— Зря я слушал твои речи. Вести, предназначенные тебе, мешали мне услышать то, что предназначалось мне. А ты все говорил, говорил, ты только и делал, что забивал мне голову. Тебя ведь было не остановить. А теперь даже не знаю, что будет.

Его самоуверенности вдруг как не бывало: лицо его выражало лишь муку и смятение.

— Я жду каждый день. А весть все не приходит и не приходит. Кто-то перехватил ее. Кто тому причиной?

Они двинулись дальше. Вдруг Коб почувствовал, что из его носа что-то течет, как при насморке. Но струйка была слишком тонкая. Он приложил руку к носу. Понял, что это кровь. Вся ладонь оказалась в крови, кровь просочилась между пальцами: красные капли попадали на куртку и даже на сапоги. Темные пятна поблескивали в свете сумерек.

Малахи тоже обратил внимание на пятна.

— Вот видишь, эта весть предназначена тебе, — сказал он, указывая на кровь на одежде и руках Коба.

И с этими словами удалился. Кобу еще не раз доводилось слушать Малахи. Но это были последние слова Малахи, адресованные непосредственно ему.

Через несколько дней Малахи увезли из города. Его родители отправили за Малахи одного из своих слуг, рослого парня с бычьей шеей, квадратной челюстью и изрытыми оспой щеками. Коб видел, как эти двое покидали город: слуга нес на плече сундук Малахи, а тот — он был на голову ниже слуги — безвольно и потерянно, как наказанный ребенок, плелся за ним. Коб догадался, почему выбор пал именно на этого слугу: он не только сундук мог понести, но и в случае чего сумел бы обуздать Малахи.

Но Малахи не стал артачиться. Эти двое прошли всего в нескольких метрах от Коба: впереди могутная фигура слуги, за ним, отставая на несколько шагов и повесив голову, покорно тащился Малахи. В тот день шел дождь, и солнце в первый раз будто в насмешку выглянуло, чтобы послать уходившим на прощанье свой привет, его лучи победно отражались в лужицах, на мокрых стенах, крышах домов и ветвях деревьев, весело серебрились даже на обляпанных грязью сапогах Малахи. Он не заметил Коба, и тот не окликнул его. Вскоре эти двое исчезли в ослепительных лучах солнца. Коб не знал, увидит ли он еще Малахи. Чувство утраты, напомнившее Кобу о смерти отца, такой недавней, но уже далекой от него, вернулось снова. Он ощущал разом и облегчение, и горечь, а более всего — пустоту. Значит, так тому и быть. Все кончено. Перечеркнуто.

Оказалось, нет. Ничего подобного.

Слухи и их непременные спутники сплетни сделали свое дело. Вскоре всем в городе стало известно, что Малахи «увезли». Коб — это тоже знали все — был единственным другом Малахи. Вот пусть и объяснит, каким образом и по какой причине Малахи сошел с ума.

Так Коб оказался в центре внимания, все ждали, что он — ему и карты в руки — скажет, что произошло с Малахи. Вначале он с радостью отвечал любопытным. При этом он не считал, что предает Малахи; если уж на то пошло, так это Малахи его предал. Когда Коба просили сказать, что он думает о случившемся, он говорил о том, как изменился Малахи внешне, как он весь ушел в ожидание некой «вести» или «письма», сколько обрывков опаленной бумаги валялось вокруг его убогой лежанки…

Коб столько разглагольствовал о Малахи, что стали считать: если кто и знает о нем, так только Коб. Однако вскоре обнаружилось, что его версию событий оспаривают и опровергают люди, которые — Коб был уверен — ни разу не перекинулись и словом с Малахи. Но они утверждали, что им известно, как дело было. Они слышали, им рассказывали: на рыночной площади, на пристани, в Молельном доме, да мало ли где еще…

Малахи постиг злой рок, кто-то в этом виноват. Все это знали, только Коб не верил: ни с того ни с сего так не бывает. Его околдовали. Одни злые люди сговорились с другими злыми людьми и с темными силами, без помощи которых не обошлось, замучить Малахи, ввергнуть его в безумие — иначе ведь то, что описал Коб, не назовешь. Оттого он, бедолага, сутки напролет и жег бумажки в своей каморке: пытался так изгнать нечистую силу из своего жилища и из головы.

Хоть и считали, правда недолго, что Кобу известно, что с Малахи, сам он, однако, всегда говорил, что в выводах своих сомневается и все случившееся вызывает у него недоумение. Сплетникам и переносчикам слухов, напротив, были неведомы сомнения и недоумение. Они всегда уверены в своей правоте. У них обязательно найдется еще одно доказательство или еще одно веское мнение. У них всегда были сторонники, и, как выяснилось, самыми важными их сторонниками были вдова и ее дети.

Судите сами. Живет себе Малахи, тихий, набожный, добрый малый — и вдруг — на тебе — превращается в неуравновешенного психа. В том же доме живет Санни, привлекательная юная девушка из христоверов. Так что не надо далеко ходить. Кто, кроме нее, может быть виноват в том, что сталось с парнем? Кто еще мог навлечь на него беду?

Коб так никогда и не узнал, кто на самом деле решил обвинить в болезни Малахи прежде всего Санни, а заодно и всех христоверов города. Он так и не узнал, родилась ли эта версия в доме вдовы и оттуда пошла дальше или, наоборот, родилась в городе, а вдова и дети с радостью ее подхватили. Но это и не важно. Сплетники нашли то, что искали. Сплетники утверждали, что среди христоверов есть целая свора ведьм, они-то и портят клаггасдорфских парней. Чтобы добиться своих целей (распутство, вероотступничество, отказ от истинной веры, низвержение законной власти, установление власти дьявола), они используют молитвы, заговоры, подкуп и собственные распаленные сладострастием тела. Если парни не поддаются соблазнам, они призывают на помощь оккультные силы, а то и предлагают, развратницы этакие, себя. Насылают на парней болезни, стараются искалечить или свести с ума. Малахи, не поддавшийся соблазнам, — живое тому подтверждение. Подтверждение всему.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 22
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Богобоязненный - Дэн Джейкобсон бесплатно.

Оставить комментарий