Мятеж четырех - Олаф Бьорн Локнит

Я даже немного горжусь Конаном. Мы путешествовали вместе всего несколько месяцев, и было это полных пятнадцать лет назад. Однако киммериец сумел перенять от меня понятие чести настоящего воина, способность мыслить трезво в любой ситуации и самое благородное качество бойца – убивать только врага, который хочет убить тебя, но щадить покорных и не влезающих в драку.

Правда, Конан до сих пор открывает двери ногой. Но это можно списать на его молодость – тогда варвар был лишь одним из многих плебеев… Однако теперь Конан Канах действительно может именовать себя королем Аквилонии. Почему? Очень просто: за прошедшие годы он на своем опыте получил то, что ученые мужи называют «мудростью». Сказались двадцать лет странствий, разнообразные поприща – от пирата и контрабандиста до телохранителя и гвардейца одной из самых блистательных королев Заката – Конан стал человеком, умудренным годами и познаниями о жизни человеческого рода. А потому киммериец – добрый король, а не тиран, расчетливый владыка, не склонный тратить деньги казны на бесполезные дела, и просто хороший человек. Пускай и со странностями. Думаю, мои последние слова верны.

Пожалуй, нужно вернуться к своей персоне. О Конане Канах будут писать хронисты в своих летописях, а я, скромный подданный Его величества короля Нимеда из династии Эльсдорфов, владык Заката, могу лишь рассказать о себе сам…

Почтенный Гай Петрониус, второй после Стефана Короля Историй сказочник и сочинитель стран Закатных пределов Хайбории, неоднократно выводил меня одним из действующих лиц своих невероятных и чудесных историй, связанных с легендами о короле Конане. Я вам скажу прямо и честно – Петрониус не совсем прав. Да, действительно, Мораддин (то есть я сам, выступающий в его рассказах под именем Морадан) путешествовал вместе с Конаном из Киммерии от Султанапура до Бельверуса, в это время мы вдвоем попали в несколько неприятных историй… Но приписывать мне, как это делает Гай Петрониус, некоторые дела, свершенные Конаном, абсолютно не следует.

Мораддин, сын Гроина, появился на свет почти шестьдесят лет назад. Моим отцом был гном, один из старейшин клана, по имени Гроин, сын Фарина. Матерью была самая обычная женщина-бритунийка. От нее я унаследовал серые глаза и привычное для жителей Бритунии спокойствие характера, а от отца – редкие для человека силу и ловкость, небольшой рост и долголетие. Мне скоро исполнится шестьдесят, но выгляжу я не более чем на тридцать лет, по-прежнему чувствую себя здоровым и сильным.

Судьба однажды сделала меня гвардейцем великого государя Турана, императора и самовластного правителя Илдиза. Пусть Эрлик и Нергал упокоят его душу на Равнинах Мертвых! Я сумел дослужиться до чина капитана тайной гвардии Илдиза, но потому, что далеко не все придворные Его величества имели понятие о чести, я стал «белой вороной». Они добились моего разжалования, император сослал меня на рудники в Кезанкии обычным надсмотрщиком, но…

Боги сделали так, чтобы Конан Канах был заключен именно в ту штольню, над которой я надсматривал. Долго рассказывать эту историю. Лучше почитать сочинения Гая Петрониуса – сказочник (что удивительно для него) почти не наврал. Наши с Конаном приключения описаны истинно. Почти. Однако иные рассказы Петрониуса грешат против действительности.

Впрочем, это неважно.

Я могу это назвать «божественным провидением», «судьбой», «стечением обстоятельств», но получилось так, что с помощью и при прямом участии Конана я тогда познакомился с моей будущей женой Рингой, поступил на службу в Немедийскую канцелярию, а позже стал главой этого почти незаметного учреждения – Вертрауэна… Не знаю, почему герцог Лаварон приказал оставить меня своим наследником. И вот уже десять лет я стою на страже безопасности своей новой родины, земли, на которой родились мои дети, и страны, которую я полюбил всем сердцем. Теперь Мораддин, сын Гроина, выросший и воспитывавшийся в Туране – немедийский граф, преданный своему королю и трону великой Немедии.

Следовательно, я обязан оберегать государство и короля от любых опасностей. А самую чудовищную опасность я сейчас вижу перед своими глазами – окруженная колдовскими облаками часть Граскаальских гор, таящая в себе угрозу как для моей страны, так и для прочих королевств Заката. Обиталище невиданных прежде чудовищ, уничтожающих все живое и обращающих людей в жутких, омерзительных тварей.

…Солнце, укрытое висевшей в воздухе белесой морозной дымкой, казалось огромным бельмом на глазу Светлого Митры. Наверное, потому добрый бог и не мог наблюдать за происходящим в этой стране. Полуночные земли Пограничья оказались заброшенными людьми – лишь опустевшие деревни, следы волков на снегу и, куда ни глянь, густой хвойный предгорный лес, не прореженный созданными человеком дорогами.

Нас вели Фрам и Веллан. По словам гнома, отряду следовало миновать перевал, ведущий к Голубой долине, выйти к разрушенной деревне и там переночевать. Лошадей придется оставить в поселке, а самим подняться выше, найти незаваленную штольню, через которую Фрам и Тотлант уже проникали в подземелья, а дальше… Дальше видно будет. На все воля богов.

– Эй, посмотрите! – гном, сидевший на невысокой мохнатой лошадке нордхеймской породы, вытянул короткую руку и указал вниз. Мы находились на гребне перевала. – Правее высокой гранитной скалы, рядом с оползнем. Видите?

– И что мы там должны увидеть? – проворчал Конан. – Надеюсь, это будет трактир, где подадут горячего вина со специями?

– Даже не думай об этом, – пресек мечтания варвара Фрам. – Дело к закату, а нам нужно место, где переночевать. В Райте осталось два неразрушенных дома. Вернее, не спаленных. Кто-то сжег деревню две луны назад, когда зеленый огонь только появился.

– Райта? – Хальк подал коня вперед и заинтересованно уставился на Фрама. – Эта брошенная деревня называется Райта?

– Именно, – подтвердил следивший за разговором Веллан. – Ты тоже обратил внимание? Эйвинд был родом отсюда и дома сжег именно он. Видимо, здесь и началась история с подземным пламенем…

– Жаль, Эйвинд сюда не вернулся, – вздохнул Хальк. – Ладно, чего старое вспоминать, поехали.

Лошади, взрывая копытами наметенный недавней вьюгой снег, побежали рысью по пологому склону горы, за которой лежала маленькая долина. Конан и Хальк вырвались вперед, за ними двигались Фрам и Тотлант, а я ехал рядом с Велланом. Преодолев за день не меньше восьми лиг, мы приблизились к самому логову подгорных тварей. Завтра гном и стигийский волшебник проводят киммерийца и сопровождающих его людей через прорытые карликами ходы за невесомую границу, отделившую мир живых от Пика Бушующих Ветров.

* * *

После неудавшегося покушения на Халька мы переночевали в комнате Конана. Наутро киммериец вместе с немного очухавшимся от ночного происшествия библиотекарем отправились в трактир «Корона и посох», проведать Паллантида, а мы с Велланом пошли в тронный зал, надеясь отыскать короля Эрхарда и рассказать ему о случившемся.

Некоторое время пришлось ждать – с утра к Эрхарду заявились купцы из Немедии, обсудить цены на пшеницу и вяленое мясо. Торговля велась по всем правилам – даже из соседней комнаты было слышно, как пожилой монарх яростно отстаивает каждый серебряный талер. Не хуже завзятого трактирщика, решившего закупить припасы. Наконец, купчишки вышли, и Эртель, выглянув в коридор, пригласил нас войти.

Хальк уже рассказывал, что тронный зал королевского замка Пограничья выглядит, скажем прямо, странновато. Больше всего это помещение смахивает на большую приемную комнату в крепости донельзя обнищавшего провинциального немедийского дворянина, спустившего отцовское состояние на женщин, вино и азартные игры. Нимед (уж на что крепкий старик!) упал бы в обморок, если бы во время визита в Пограничье его принимали здесь. Почему-то больше всего раздражали бродившие по «тронному залу» гуси. Не понимаю, почему эти домашние птицы содержатся не в курятнике, а разгуливают по дворцу?

– Наконец-то вижу нормальных людей! – страдальческим голосом воскликнул Эрхард. – Как мне надоели торгаши!

– Хотел быть королем – терпи, – ухмыльнувшись, заметил племянник государя. – А вообще-то, давайте рассудим справедливо. По-моему, ты их обсчитал, дядюшка. На триста золотых. Кто здесь торгаш?

– Заткнись, – поморщился Эрхард. – Иначе лишу наследства. Я все делаю во благо страны! Эти ожиревшие ублюдки не обеднеют. Доброе утро, граф Мораддин. Привет, Веллан. Эртель уже поведал о ваших неприятностях.

– Если мне будет позволено, – я слегка поклонился королю, – то будет лучше, если я сам расскажу тебе о событиях минувшей ночи и о том, что предваряло их.

– Говори, – кивнул Эрхард. – И вообще, почему мы стоим? Присаживайтесь к столу. Эртель, хватит бездельничать! Сбегай на кухню, принеси чего-нибудь горячего и кувшин светлого пива.