Мятеж четырех - Олаф Бьорн Локнит

– Пожалуй, нет, – подумав, ответил Мораддин. – Уточняю – за своего. А вот Эрхард наверняка чувствует себя вполне привычно.

– Прекращайте такие разговоры, – прошипел Конан, обернувшись. – Почему вам все не нравится? Хальк, я, кажется, тебя уже просил – посади своего зверя в корзинку! Ходишь, будто бродячий актер! Учтите, Эрхард – мой старый друг, и если вы его обидите – обижусь я. Поняли?

– Как не понять, – ядовито заметил я. – Двое варваров всегда смогут найти общий язык…

– Именно, – серьезно подтвердил король. – Поэтому лучше молчите. Говорить буду я.

Мораддин, стоявший по правую руку от Конана, грустно вздохнул и произнес неслышно:

– Знаю я, чем кончаются твои разговоры. Плохо они кончаются…

Эртель распахнул двери и мы вошли в полутемный коридор первого этажа замка короля Пограничья. Полторы седмицы пути позади. Теперь можно отдохнуть. Хоть немножко.

* * *

Как я захотел домой! Силу моего желания невозможно выразить ни словами прозы, ни куртуазными висами. Да и прочие аквилонцы, исключая Конана, тоже чувствовали себя во «дворце» Эрхарда не слишком уютно. Холодно, сквозняки, в коридорах коптят факела. Пахнет кухней. Стены каменные, на ощупь ледяные. Однако подобные замки я встречал и в Аквилонии – пускай в коридорах холод пробирает до костей, но жилые комнаты изрядно натоплены и в них не то чтобы тепло, а даже жарко. Одна беда – очаг должен гореть постоянно, иначе обитатели поместья рискуют замерзнуть в собственных постелях.

– В тронный зал – направо, – невозмутимо сообщил Эртель и свернул в широкий коридор со стрельчатым потолком.

– Да-а… – прошептал Паллантид, подтолкнув меня локтем. Мы стояли у входа в помещение, только что поименованное племянником короля «тронным залом». – Впечатляет…

Зал был размером шагов тридцать на сорок. Неизменная солома на полу, куполообразный потолок, лавки вдоль стен. Трон стоял на каменной плите и представлял собой деревянное кресло с облезшей позолотой. Над троном красовался герб, размалеванный яркими дешевыми красками – щит разделен горизонтально на две части, в верхней половине на красном поле была изображена золотая королевская корона; в нижней, закрашенной белым – зеленели три дубовых листа, которые держала в зубах волчья голова.

У меня едва не пробились слезы умиления: около трона на соломе спали шестеро породистых охотничьих собак (явно привезенных Эрхарду в подарок чужеземцами). Рядом с ними бродили несколько кур, возглавляемых ярким оранжево-красным петухом, а на широких подоконниках выходящих во двор окон устроились трое серых гусей. Почему-то меня больше всего оскорбило то, что собаки, призванные охранять покой хозяина, при виде нашей оравы даже глаз не раскрыли, а гуси, наоборот, разгоготались, вытягивая длинные шеи.

– Деревня, – шепнул под нос центурион, но тут же осекся, перехватив грозный взгляд Конана.

– Кого принесло? – услышали мы твердый мужской голос. Было непонятно, откуда он донесся. Наконец, я увидел, что возле громадного, жарко пылавшего камина сидели двое людей. Прямо на полу. На подушках. Поднос, находившийся рядом с ними, был уставлен оплетенными лозой бутылками и глиняными мисками. Стало ясно – можно ехать домой. Почему? Самое невероятное мы уже увидели.

– Эртель, ты кого с собой привел? – подтянутый пожилой господин не очень высокого роста, облаченный в простой коричневый костюм охотника, встал и пошел к нам. Его сотрапезник, оправив черную долгополую хламиду, просто остался на месте, лишь повернувшись к нам лицом.

– Эрхард? – сощурился Конан и, с трудом придав голосу серьезность, изрек: – Приветствую тебя, царственный брат мой…

– Явился! – хмыкнул седоволосый. – А гонца прислать не мог, что приезжаешь?

– Ты знаешь, дядюшка, – медоточивым голосом начал Эртель, – варвар нас спасать приехал…

– Заткнись, – оборвал племянника король Пограничья. А это был именно он.

– Ну, во-первых, – прогудел Конан, – здравствуй. Рад тебя видеть. Во-вторых, ты, кажется, посылал за мной?

– Здравствуй, здравствуй, – спокойно кивнул Эрхард. – Устали, наверное, с дороги? Эй, Тотлант, приготовь всем вина!

– Я вам что, виночерпий? – возмутился человек в черной одежде, вскочил с подушек и быстро зашагал к нам. – Привет, варвар. О, граф Мораддин! Все-таки мы снова увиделись. А где наш оборотень?

– Который? – буркнул Веллан. – Я, что ли?

– Именно ты, – смуглый стигиец улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. – А позвольте узнать, кем являются остальные гости?

– Здравствуй, Тотлант, – кивнул Конан. – Лет пять, кажется, не виделись?

– Меньше, – ответил стигиец, стараясь не замечать любопытных взглядов гвардейцев. Я, впрочем, тоже рассматривал придворного волшебника Эрхарда не без интереса. Если этот колдун сумел добиться расположения Конана – значит, в Стигии еще рождаются приличные люди… Тотлант продолжал говорить, глядя на нашего короля: – Рад, что ты получил мое письмо. Понимаешь ли, я начинаю всерьез бояться…

– Чего? – спросил Конан.

– Будущего, – уклончиво сказал Тотлант. – Кстати, Эрхард просил сделать вам вина? Подождите немного.

Тотлант зажмурился, быстро пробормотал под нос несколько фраз с обилием свистящих звуков и вытянул вперед руки. На миг сгустилось облачко тумана и вот уже стигиец держит раздувшийся темный бурдюк. Гвардейцы изумленно зашептались.

– Так спиться можно, – хихикнул Эртель. – Бесплатное вино каждый день, да еще не какое-нибудь, но розовое асгалунское. Не понимаю, как это у тебя получается?

– Ума нет, вот и не понимаешь, – беззлобно огрызнулся стигиец. – Креационное заклинание требует много сил, а еще больше мозгов.

– Мозгов? – расплылся в улыбке племянник короля. – Ты делаешь вино из чьих-то мозгов?

– Отстань, – поморщился Тотлант, умело развязывая горловину бурдюка. – А еще лучше – принеси кружки и поставь на стол. Здесь тебе не Бельверус, слуг нет.

В самом углу тронного зала громоздилось величественное сооружение из грубых досок, которое столом можно было назвать лишь с большой натяжкой. Однако мы все сумели разместиться вокруг этого чудовища, порожденного болезненной фантазией местного плотника и разобрать чарки, принесенные Эртелем и Велланом. Отчасти этикет был соблюден – Эрхард посадил рядом с собой Конана, по левую руку – Тотланта, а остальным сказал рассаживаться, как душе угодно. Слуги все-таки нашлись – пока мы пили созданное Тотлантом буквально из воздуха отличное шемское вино, на столе появились блюда с холодным мясом, хлебом и редкой для этого времени года в Пограничье зеленью. Посуда, конечно, была самая простецкая – глиняная или медная. Только Конану и Эрхарду подали серебряные кубки и тарелки.

По местной традиции, после первого кубка все представились – по кругу. Эрхард с серьезным выражением на лице выслушивал сложные имена и гордые титулы наших гвардейцев, милостиво перебросился парой слов с Мораддином, а затем очередь дошла до меня. Я поднялся с жесткой скамьи и слегка поклонился королю Пограничья.

– Хальк, сын Зенса, барон Юсдаль-младший.

Конан усмехнулся и проворчал:

– Он же хранитель библиотеки, летописец и полное подобие Эртеля. Заговорит кого хочешь.

– Очень рад, господин барон, – учтиво сказал Эрхард. – Надеюсь, тебе понравится наша страна. А позволь узнать, что это за странный зверек?

Тицо сидел на задних лапках у края стола и недоумевающе пялился на короля Пограничья своими небесно-голубыми глазками.

– Это, – я запнулся, придумывая, как бы объяснить Эрхарду происхождение маленького существа. – Это мое домашнее животное. Вернее, Тицо не совсем животное. Он разумен, как мы, только его развитие остановилось на возрасте десятилетнего ребенка человека. Так мне кажется…

– Интересно, – хмыкнул старый король. – Ладно, господа. Теперь мы знаем друг друга по имени. Надеюсь, мне самому представляться не нужно? А с Тотлантом и Эртелем вы уже знакомы. Я счастлив разделить с вами стол.

Обед – достаточно вкусный и обильный – прошел в неловком молчании. Почти все, кроме хозяев замка, и, конечно, Конана, чувствовали себя неловко. С каких это пор обычную гвардейскую стражу допускают за королевский стол? Однако Эрхард счел себя обязанным накормить нас всех, и лишь когда яств на столе заметно поубавилось, подозвал Эртеля:

– Вот что, племянничек. Во дворце мы всех разместить не сможем, поэтому проводи господ гвардейцев в «Корону и посох». Хозяину скажи – постой оплатит король. И пускай отнесется к гостям с почтением, – Эрхард повернулся к Паллантиду и спросил: – Думаю, центурион не будет возражать против неплохой гостиницы за королевский счет?

– Если не будет возражать мой господин, – Паллантид покосился на киммерийца. – То я лишь подчинюсь.

– Отправляйтесь, – махнул рукой Конан. – Мне здесь ничего не угрожает.