Гость - Ли Чайлд

— В таком случае, мой ответ — нет.

Молчание. Уголки губ Блейка опустились вниз.

— Перед тем, как приехать сюда, мы переговорили с Дирфильдом. Надеюсь, это вы понимаете, да? Так вот, Дирфильд уполномочил нас заверить вас, что Козо снимет все обвинения в рэкете, если вы окажетесь сговорчивым.

— Мне наплевать на обвинения в рэкете.

— А напрасно. От рэкета всегда дурно пахнет, вы не находите? Рэкет вредит бизнесу, калечит жизни. Если Козо умело представит дело, здешние присяжные из мелких торговцев проникнутся к вам лютой ненавистью.

— Мне на это наплевать, — повторил Ричер. — Я развалю все обвинения против себя за одну секунду. Вы забыли, я, наоборот, остановил рэкет. Я его не начинал. Для присяжных из здешних мелких торговцев я буду Робином Гудом.

Кивнув, Блейк опустил голову и вытер губы пальцем.

— Вся беда в том, дело не ограничивается одним обвинением в рэкете. Один из тех громил в критическом состоянии. Нам только что позвонили из больницы. У него проломлен череп. Если он умрет, вам предъявят обвинение в умышленном убийстве.

Ричер презрительно рассмеялся.

— Неплохо придумано, Блейк. Но сегодня никто никому черепа не проламывал. Поверьте, если я захочу проломить кому-нибудь череп, я знаю, как это делать. Но случайно это произойти не может. Так что давайте послушаем остальное.

— Что остальное?

— Ну, ваши страшные угрозы. Бюро ведь выполняет свой долг, так? Вы хотите любой ценой добиться моего согласия сотрудничать. Так что давайте вываливайте остальные страшные угрозы, которые вы приготовили, чтобы меня запугать.

— Нам просто очень нужна ваша помощь.

— Понимаю. И я хочу услышать, как далеко вы готовы ради этого зайти.

— Так далеко, как это потребуется. Это ведь ФБР, Ричер. На нас давят обстоятельства. Мы не можем терять время. Его у нас нет.

Ричер отпил кофе. Теперь вкус у него был определенно лучше, чем в первый раз. Возможно, Ламарр насыпала больше зерен. Или меньше.

— Так что вываливайте мне плохие новости.

— Проверка налоговой инспекции.

— Вы полагаете, меня испугает проверка налоговой инспекции? Мне нечего скрывать. Если удастся найти какой-нибудь доход, о котором я забыл, я буду крайне признателен, только и всего. Лишние деньги мне не помешают.

— Проверят не только вас, но и вашу знакомую.

Ричер снова расхохотался.

— Ради бога, Джоди — юрист с Уолл-стрит. Работает в крупной фирме, почти партнер. Она одной левой завяжет налоговую инспекцию в узел.

— Ричер, мы настроены серьезно.

— Пока что я этого не заметил.

Блейк уставился в пол.

— У Козо есть внедренные люди. Петросян станет спрашивать, кто расправился с его ребятами вчера вечером. Люди Козо смогут как бы случайно упомянуть ваше имя.

— Ну и?

— Сказать Петросяну, где вы живете.

— И это известие должно меня запугать? Блейк, посмотрите на меня хорошенько. Вернитесь в реальность. На всем земном шаре найдется максимум человек десять тех, кого я испугаюсь. Крайне маловероятно, что Петросян окажется одним из них. Так что если он захочет пожаловать ко мне в гости, я спущу его обратно в город по реке в гробу.

— Насколько я слышал, Петросян человек крутой.

— Не сомневаюсь в этом. Но достаточно ли крутой?

— Козо утверждает, он половой извращенец. В его расправах над виновными обязательно присутствует что-то сексуальное. Он оставляет трупы обнаженными, изуродованными, со следами насилия. Причем неважно, идет речь о мужчинах или женщинах. Нам об этом рассказал Дирфильд. Мы говорили с ним.

— Я уж как-нибудь рискну.

Блейк кивнул.

— Мы думали, что вы ответите именно так. Мы хорошо разбираемся в человеческих характерах. Образно говоря, это наше ремесло. Поэтому мы задались вопросом, а как вы отнесетесь вот к чему. Предположим, люди Козо шепнут Петросяну не ваши имя и адрес. А что если Петросян узнает имя и адрес вашей подруги?

Глава 6

— И что ты собираешься делать? — спросила Джоди.

— Не знаю, — ответил Ричер.

— Не могу поверить, что Бюро способно на такое.

Они сидели на кухне у Джоди, в квартире на четвертом этаже на нижнем Бродвее. Блейк и Ламарр оставили Ричера в Гаррисоне, и через двадцать минут он уже мчался на юг в город. Джоди вернулась домой в шесть утра, мечтая о том, чтобы позавтракать и принять душ, и нашла у себя в гостиной Ричера.

— Они говорили это серьезно?

— Не знаю. Вероятно.

— Черт, я не могу в это поверить.

— Они на грани отчаяния, — объяснил Ричер. — И еще у них гипертрофированное самомнение. Они любят побеждать. Считают себя элитой. Если сложить все это вместе, получится то, как они себя ведут. Мне уже приходилось видеть подобное. И у нас встречались абсолютно такие же типы. Готовые ради результата на все.

— Сколько времени тебе дали?

— Я должен буду перезвонить в восемь утра. И сообщить свое решение.

— Так что ты все-таки собираешься делать?

— Не знаю, — в который раз ответил Ричер.

Плащ Джоди висел на спинке стула. Она возбужденно расхаживала взад и вперед, одетая в нежно-розовое платье. Джоди провела без сна, в напряжении двадцать три часа подряд, но на это не указывало ничего, кроме бледно-голубых теней во внутренних уголках ее глаз.

— Не может быть, чтобы это сошло Бюро с рук, правда? — сказала она. — Возможно, тебя просто хотели запугать.

— Возможно и такое, — согласился Ричер. — Но это ведь игра, так? Азартная. В любом случае беспокойство нам гарантировано. Навсегда.

Упав в кресло, Джоди скрестила ноги. Откинула голову назад и тряхнула волосами, распуская их по плечам. В ней было все то, чего не было в Джулии Ламарр. Пришелец из космоса отнес бы обеих к категории «женщины», поскольку они имели одинаковые части тела в одинаковых количествах, волосы, глаза, рты, руки и ноги, но одна из них была мечтой, а другая — кошмарным сном.

— Все зашло слишком далеко, — признался Ричер. — В этом исключительно моя вина. Я издевался над ними, потому что мне не понравилась эта Ламарр — с самого начала. Поэтому я решил сперва немного потрепать им нервы, и только потом согласиться. Но прежде чем я успел опомниться, на меня вывалили вот это.

— Ну так соглашайся. Пусть они отказываются от своих угроз. Обещай им помощь.

Ричер покачал головой.

— Нет, пока угрожали мне, это было одно. Угрожая тебе, они переступили черту. Раз эти люди готовы были даже обсуждать подобное, пусть убираются ко всем чертям.

— Но они действительно намереваются осуществить свои угрозы? — повторила Джоди.

— Самое безопасное — готовиться к худшему.

Она кивнула.

— Мне страшно. И, думаю, мне по-прежнему будет немного страшно, даже если Бюро пойдет на попятную.

— Вот именно, — согласился Ричер. — Что сделано, то сделано.

— Но почему? Почему они на грани отчаяния? Почему они пытаются тебя запугать?

— Корни этого надо искать в прошлом, — сказал он. — Нужно исходить из того, что все ненавидят всех. Блейк сам признался в этом. И это правда. Военная полиция не помочится на Квантико, даже если там начнется пожар. Это из-за Вьетнама. Твой отец смог бы многое рассказать об этом. Он сам был живым примером.

— А причем тут Вьетнам?

— Было так называемое правило «большого пальца»: теми, кто уклонялся от призыва, занималось Бюро, а дезертиры были нашей проблемой. Различные категории, так? Мы знали, как обращаться с дезертирами. Одни отправлялись за решетку, а с некоторых хватало и отправки на передовую. Джунгли никак нельзя было назвать курортом, а призывные участки, если помнишь, не трещали по швам от наплыва желающих. Поэтому военная полиция успокаивала тех, кто получше, и отправляла их назад, но в девяти случаях из десяти Бюро все равно арестовывало их, уже по дороге в аэропорт. Такая практика сводила наше ведомство с ума. Наследники Гувера были непреклонны. Шла настоящая война. А как следствие, такой нормальный и рассудительный человек как Леон ни за что на свете не стал бы даже говорить с федералом.

— И такое положение дел сохраняется и сейчас?

Ричер кивнул.

— У государственных ведомств хорошая память. Для них все это было как будто только вчера. Ничего не прощать, ничего не забывать.

— Даже несмотря на то, что тем женщинам угрожает опасность?

Ричер пожал плечами.

— А никто и не говорил, что ведомственное мышление поддается рациональному объяснению.

— То есть, Бюро действительно нужна помощь?

— Если оно хочет получить результат.

— Но почему именно ты?

— По многим причинам. Я имел отношение к двум делам, меня удалось найти, я занимал достаточно высокое положение, чтобы знать, где что искать, достаточно высокое, чтобы нынешнее поколение по-прежнему было передо мной в долгу.