До самой смерти... - Эд Макбейн

Церемониймейстер, которого предоставила фирма, вылетел на танцплощадку и распорядился, чтобы Томми пригласил Анджелу на танец. Но Томми в подсказках не нуждался.

– Шафер! – выкрикнул распорядитель. – Подружка невесты!

– Простите, – извинился Джоунзи и побежал к танцплощадке, представлявшей собой прямоугольный деревянный помост, окруженный со всех сторон длинными столами, накрытыми белыми скатертями. Он подхватил подружку невесты, а церемониймейстер, сияя улыбкой, начал соединять в пары остальных: Тони и Луизу Карелла, Стива и Тедди, и всех-всех-всех, на ком был смокинг или вечернее платье. Оркестр со скрипом съехал на мелодию «Всегда», церемониймейстер просиял еще больше и, выдернув Анджелу из объятий Томми, передал ее Джоунзи, а Томми соединил с подружкой невесты, которую тот принял с несколько принужденной улыбкой. Молодежь начала меняться парами. Оба с выступающими вперед животами, в танце закружились Тони Карелла и его невестка.

Луиза Карелла оказалась в объятиях сына.

– Ну как, мам? – спросил Карелла. – Ты счастлива?

– Да, Стиви. Церемония была замечательная. Тебе тоже надо было венчаться в церкви.

– Ну, не начинай сейчас.

– Ладно-ладно, тоже мне атеист.

– Я не атеист.

– Но в церковь же ты не ходишь.

– Я по воскресеньям работаю.

– Не всегда.

Оркестр сумел каким-то образом благополучно смодулировать на «Юбилейный вальс». Церемониймейстер жестом пригласил остальных присутствующих присоединиться к танцующим, и они пара за парой стали просачиваться на танцплощадку. Томми вежливо, но решительно передал подружку невесты Джоунзи, а сам притянул к себе свою невесту. Вдруг какая-то высокая рыжая девица в зеленом шелковом платье, которое сидело на ней так плотно, словно ее облили зеленой краской, вырвалась из рук своего, партнера и закричала:

– Стив! Стив Карелла!

Карелла обернулся. Даже при желании польстить он не смог бы сказать, что голос у рыжей был особенно мелодичный. Он разнесся по танцплощадке с силой ядерного взрыва, Тедди Карелла, танцевавшая со своим свекром, случайно обернулась как раз в тот момент, когда рыжая обвила шею Кареллы руками и смачно чмокнула его в губы.

Карелла растерянно заморгал.

– Стив, – вскричала рыжая, – ты что, не узнаешь меня? Я Фей, ты что, не помнишь?

Однако было похоже, что у Кареллы что-то заело с памятью. И у самой Фей, наверно, тоже что-то заело, потому что ее руки все еще были сцеплены у него на шее. Зеленое платье, помимо того что так облипало ее фигуру, было еще впереди с глубоким, даже весьма глубоким, вырезом. Из-за плеча девушки Карелла увидел, как мимо них проплыла в танце Тедди с его отцом. На ее лицо набежала морщина.

– Я... я... – бормотал он, запинаясь, – что-то не совсем...

– Нью-Джерси! – подсказала девушка. – Флемингтон, свадьба! Неужели не помнишь? О, как мы с тобой танцевали!

Карелла припомнил свадьбу, которая была сто лет назад. Господи, ему было тогда, наверное, восемнадцать, и там действительно была стройная рыжая девушка лет семнадцати с пышной грудью, и он протанцевал с ней всю ночь, и звали ее Фей, и... о господи боже мой!

– Привет, Фей, – сказал он кисло.

– Пойдем! – скомандовала Фей. – Потанцуй со мной! Вы ведь не против, миссис Карелла?

– Нет, – ответила Луиза, – но... – и она кинула обеспокоенный взгляд на Тедди, которая на другом конце площадки изо всех сил вытягивала шею, чтобы видеть, как развиваются события.

Фей притянула Кареллу к себе, обхватила его за шею левой рукой (при этом ему в ноздри ударил опьяняющий запах ее духов) и прижалась щекой к его щеке.

– Стив, как ты жил все это время? – спросила она.

И Карелла ответил:

– В браке.

На другом конце площадки Бен Дарси неожиданно вклинился между Томми и Анджелой. Томми от удивления продолжал еще какое-то время удерживать свою невесту.

– Ну же, – сказал Бен, улыбаясь, – не жадничай.

Томми изящно поклонился и передал Анджелу Бену. Некоторое время они танцевали молча. Потом Бен спросил:

– Счастлива?

– Да.

– Любишь его?

– О да, – ответила Анджела. – Да, да!

– Я ведь когда-то надеялся... ну, ты знаешь.

– На что именно, Бен?

– Анджела, мы ведь все время были вместе, когда росли.

– Да, я знаю.

– Ты как-то сказала, что любишь меня.

– Я помню. Но мы были такими детьми, Бен.

– Я любил тебя, Анджела.

– Бен...

– Я не встретил ни одной такой девушки, как ты. Это ты знаешь?

– Наверное, скоро начнут подавать еду. Может быть, нам лучше...

– Ни одной такой же красивой, такой же умной, такой же ласковой и волнующей, как...

– Бен, прошу тебя!

– Извини, Анджела. Просто... я когда-то думал, что это будем мы.

Ведь это могли быть мы с тобой, понимаешь?

– Люди растут, меняются, Бен.

– Анджела, ты как-то сказала... несколько лет назад... когда ты впервые встретила Томми... я, помню, позвонил тебе, и ты сказала, что между нами все кончено. Ты помнишь?

– Да, Бен. Помню.

– Ты не должна была кончать это так, по телефону. Ты не должна была – после всего, что мы друг для друга значили.

– Прости, Бен. Просто, наверное... я хотела, чтобы между нами не было недомолвок. Разрубить все. Одним ударом. Без этих длинных, затянутых...

– Я знаю, знаю. Пусть так, я не обижаюсь. Но... когда я говорил с тобой по телефону, я сказал, что, если... у тебя почему-либо сорвется с Томми, я всегда буду ждать тебя. Ты помнишь?

– Да, помню.

– И ты еще сказала: «Хорошо, Бен. Я буду держать это в уме». Ты помнишь, что ты это сказала?

– Это было так давно, Бен. Право, я не...

– Я все еще жду, Анджела.

– Что?

– Если вдруг что-нибудь произойдет между вами, что бы там ни случилось, я всегда буду рядом. Ты можешь на меня рассчитывать. Я примчусь за тобой в ту же минуту. Я любил тебя когда-то, Анджела, и я все еще...

– Бен, пожалуйста, прекрати это. Ну, пожалуйста.

– Ты просто помни об этом. Я буду ждать тебя. Я буду ждать, Анджела.

* * *

Дом, называвшийся «Зеленый угол», стоял в густой тени деревьев. К нему вела извилистая дорожка, по сторонам которой пышно цвели кусты азалии.

Мейер и О'Брайен неторопливо подошли к парадному и позвонили в дверь.

– Иду-у, – раздался голос, и послышались приближавшиеся шаги. Дверь открылась. Перед ними стояла улыбаясь, маленькая худенькая женщина в темно-синем платье. Где-то в глубине дома начала лаять собака. – Хелло, сказала она.

– Хелло, – ответил Мейер. – Вы будете хозяйка этого дома?

– Вот те на, неужели коммивояжеры ходят по домам уже и по воскресеньям? – воскликнула она.

– Нет, мы из полиции, – сказал Мейер. Улыбка мгновенно слетела с лица маленькой женщины. – Да вы не волнуйтесь, – поспешно добавил он. Мы только хотели...

– Я прихожу сюда сидеть с собакой, больше ничего, – сказала маленькая женщина. – Я здесь даже не живу. И мне ничего не известно ни о каких правонарушениях которые тут происходят. Я прихожу сюда сидеть с собакой, вот и все.

– Ни о каких нарушениях закона не идет речь, – вмешался О'Брайен.

– Мы просто хотели задать вам несколько вопросов, леди.

– Я ничего ни о ком тут не знаю. Я всего лишь прихожу посидеть с псом. Его зовут Бутч. И если его оставить одного, он от тоски начинает грызть мебель и рвать обивку. Поэтому меня приглашают посидеть с ним. Бутч единственный, кого я здесь знаю.

– А владельцев дома вы не знаете?

– Мистера и миссис Трэверз? Разумеется, но не так хорошо, как Бутча.

Бутч – голден ретривер[10], но он портит мебель. Поэтому...

– А из постояльцев кого-нибудь знаете?

– Да. Наверху живет старик, мистер Ван Несс, но его сейчас нет дома.

Еще тут живет миссис Уиттли, но ее тоже нет. Кроме того, есть новая девушка, Уна Блейк, но и ее нет дома. А вообще, я никого из них по-настоящему не знаю. Кроме Бутча. Я только из-за него прихожу сюда. Никто в целой округе не умеет так сидеть с собаками, как я.

– Эта Уна Блейк, – спросил О'Брайен, – она мисс или миссис?

– Разумеется, мисс. Она же еще молоденькая.

– Сколько ей?

– Я думаю, нет тридцати.

– Вы сказали, ее нет дома. Вы не знаете, когда она ушла?

– Знаю. Рано утром. Я это знаю потому, что Трэверзы уехали на субботу и воскресенье и пригласили меня посидеть с Бутчем. Я пришла вчера и поэтому сегодня утром оказалась здесь, когда мисс Блейк уходила.

– В какое примерно время она ушла?

– Сразу после завтрака. Я ведь еще тут и за кухарку, когда Трэверзы уезжают.

– Кто-нибудь за ней заезжал?

– За кем?

– За мисс Блейк.

– А-а. Да, между прочим, кто-то заезжал.

– Кто?

– Я его не знаю. Я вам уже сказала, что я не очень-то в курсе того, что здесь творится. По-моему, Трэверзы смотрят на все сквозь пальцы.

– У мужчины что-нибудь было в руках?

– Какого мужчины?

– Того, что заезжал за мисс Блейк.