Победитель получает счет - Светлана Алешина

Увидев, как поднялись брови Ларисы, Кирилл поспешил пояснить:

– Нет-нет, ничего криминального с точки зрения закона. Он никого не убивал, но не потому, что такой уж был гуманист, а просто смелости для подобного дела у него не хватало. Андрей был трус, каких свет не видывал. Хотя мысленно готов был растерзать многих своих конкурентов.

– А раньше?

– Что – раньше? – переспросил Кирилл.

– Раньше деятельность Окорокова не была связана ни с чем криминальным?

– Этого я не знаю и говорить на эту тему не хочу, – тут же ответил Вересаев. – Меня это совершенно не касается, я с ним познакомился не так уж давно, и он сам предложил мне работать вместе. Вообще-то ему порекомендовал обратить на меня внимание Анатолий Караевский. Я тогда только пытался основать свое дело, но постоянно не хватало денег, и Андрей помог мне в этом. Прошлые его дела меня, слава богу, не затронули.

– Значит, сам предложил денег? – уточнила Лариса. – А почему?

– Ну не в качестве благотворительности, – улыбнулся Кирилл. – Просто я ему был нужен. Андрей понимал – уж простите, я не стану слишком скромничать, – что я неплохой специалист и при наличии достаточного начального капитала смогу поднять фирму на должный уровень. Так, собственно, и получилось.

– Но Окороков стал директором фирмы, а вы – его заместителем, – сказала Лариса.

– Разумеется, – усмехнулся Кирилл. – Как известно, кто деньги платит, тот и музыку заказывает. Окороков никогда не поможет, вернее, не помог бы человеку просто так, если тот ему не нужен. Вот вам конкретный пример. Анатолий Караевский был близким другом Андрея. В ту пору, в начале девяностых, еще не было и в помине нашей фирмы, а Анатолий был простым инженером. Как только дела у Андрея стали идти в гору, он стал реже встречаться с Анатолием, подчеркивая, что теперь тот ему неровня. Но это еще не самое страшное. У Анатолия тяжело заболела жена…

– Елена?

– Да. У него не было другой жены. Ее не назовешь милой женщиной, иногда она бывает просто невыносимой, но Толя искренне ее любит. И потом, как бы там ни было, она жена друга, пусть даже бывшего, и надо соблюдать приличия и относиться к ней с уважением. Ну так вот. Нужны были дорогие лекарства, сложная операция, требующая расходов. Анатолий обратился к Андрею с просьбой дать взаймы денег. Тот отказал. Потом, правда, согласился, дал, но под такие проценты, что Анатолию пришлось продать все, что у него было. Потом он устроился в строительную фирму, оклемался, встал на ноги.

– Почему же он продолжал поддерживать отношения с Окороковым? – спросила Лариса. – Да еще рекомендовал ему работать с вами? Он так хотел помочь ему?

– Ну в этом случае Толя скорее хотел помочь мне, – уточнил Вересаев. – Он знал, что без денег я мог бы прогореть. Брать взаймы тоже чревато, Анатолий сам поплатился за это, а так получился довольно удачный альянс. В деловом плане, разумеется. Что же касается отношений между Анатолием и Андреем… Андрей сам настаивал на их дружбе. Ему было очень приятно говорить всем и каждому, что он буквально спас Елену. А Анатолию не хотелось афишировать, что произошло на самом деле. Он стеснялся, что ему пришлось продать все, чтобы расплатиться с долгами. А Андрей этим пользовался. Ему льстило, что у него такая жена, моложе и красивее, чем у Анатолия, что он сам богаче, может больше себе позволить. В общем, на фоне Анатолия сам Андрей выглядел очень выигрышно. Но это внешне. На самом деле он не стоил и мизинца Анатолия. Тот ради жены готов был терпеть это унижение. А Андрей, случись что с Людмилой, никогда не пришел бы к ней на помощь, а, наоборот, сразу же избавился бы от нее, как от ненужной тряпки.

Лариса почувствовала, что сейчас можно поглубже «прощупать» интересующую ее тему, и спросила:

– А вам было жаль Людмилу?

– Вообще-то любому стало бы жаль, кто увидел бы, как она живет, – спокойно пожал плечами Вересаев. – Почти все время одна. Муж ее выставляет напоказ, как удачно купленную вещь, с ее желаниями не считается. Ему неважно, как она себя чувствует. Ему весело – и ей должно быть весело, ему плохо – она обязана бросить все дела и ублажать его, а он будет рычать на нее, высказывая свое недовольство.

– Я догадывалась, что у них все совсем не так хорошо, как они хотят представить, – кивнула Лариса. – А вам никогда не хотелось проявить заботу о Людмиле?

Кирилл пристально посмотрел Ларисе в глаза.

– Я понимаю, о чем вы говорите, – кивнул он. – Но, вы знаете, в интимном смысле – нет, не хотел.

– Почему?

– А почему я обязательно должен был этого хотеть? – улыбнулся Вересаев. – Да, она привлекательная женщина, но… Не одна же она на свете такая! Если бы уж мне так надоела жена, неужели я бы не нашел кого-то, не имеющего отношения ни к нашей компании, ни к моим деловым знакомствам? Мне не нужны проблемы на работе. Как бы я ни относился к Окорокову, сотрудничество с ним меня устраивало. К тому же… Несмотря на внешнюю привлекательность Людмилы, моя жена нравится мне гораздо больше. Она может произвести впечатление не очень интересной женщины, на самом же деле Лада очень умный, образованный и неординарный человек. Я это прекрасно знаю и ценю.

– Я вовсе не хотела умерить достоинства вашей жены в ваших глазах, – торопливо прижала Лариса руки к груди, боясь, что совершила бестактность.

– А вы и не сможете этого сделать, – снова улыбнулся Вересаев. – Не знаю, говорила вам Лада или нет, но мы с ней знакомы очень много лет – почти столько, сколько живем на свете. И для меня она навсегда останется тоненькой белокурой девочкой из соседнего двора, какие бы изменения ни происходили с ее лицом или фигурой. Это уже просто… родное существо. Это навсегда. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Да, – кивнула Лариса.

– А Людмила… – продолжал Кирилл, разводя руками. – Честно говоря, ее характер за последнее время сильно изменился. И далеко не в лучшую сторону. Не знаю, Андрей ли тому причиной, возраст ли или еще какие-то обстоятельства, но могу сказать честно – мне было бы гораздо труднее уживаться с ней, чем с моей женой. Так что связывать свою жизнь с Людмилой мне даже в голову не приходило. Что же касается просто романа, то я повторю: мне не нужны были проблемы с Окороковым. А если бы он узнал о нашей связи, нам пришлось бы расторгнуть деловые отношения. Ни ему, ни мне это было не нужно. Работа в фирме для меня куда важнее, чем интрижка с Людмилой. Надеюсь, я обстоятельно осветил вам этот вопрос?

– Да, вполне, – сказала Лариса. – Простите, что пришлось затронуть такую тему.

– Да ладно, чего там! – махнул рукой Вересаев. – Я же понимаю, что произошло убийство. Людмилу больше не нужно жалеть и спасать, поскольку ее уже избавили от Андрея.

– Кто? – прямо спросила Котова, естественно, не надеясь на точный ответ.

– Не знаю, – пожал плечами Кирилл, – но могу сказать честно: я не питаю злобы к этому человеку, хотя и не знаю, какими мотивами он руководствовался.

– Даже вот как? – приподняла бровь Лариса. – То есть вы не сожалеете о смерти своего компаньона?

– Я уже все сказал, – усмехнулся Вересаев.

– А вот… еще один человек присутствовал на дне рождения. Некто Михаил Морозов. Кто это?

Вересаев пожал плечами.

– Я его видел не в первый раз, но до этого встречал нечасто. По-моему, какой-то старый приятель Окорокова. Дел никаких с ним я не имел, и фирма наша тоже. Что за человек? – Кирилл еще раз пожал плечами. – Да «пацан», похоже, обычный. Классический, из бывших крутых, а ныне – представителей среднего класса. Кажется, что-то охраняет. Не очень интересный тип, но мне с ним в разведку не идти… Поэтому мне он совершенно безразличен.

– А что бы вы сказали, если бы узнали, что убить хотели не Андрея, а Людмилу? – вдруг спросила Лариса.

Это заявление очень удивило Кирилла. Он вскинул брови и вопросительно посмотрел на Ларису:

– С чего вы взяли?

– Понимаете, были звонки с угрозами. Еще до смерти Андрея. Людмилу предупреждали, что она умрет в день своего рождения, и лишь по чистой случайности Андрей выпил предназначавшееся его жене вино. Яд был в Людмилином бокале!

– Вот это да! – Вересаев потер лоб. – Но кто мог бы желать смерти Людмиле? Ведь она же такое безобидное существо!

Пока Кирилл произносил эти слова, Лариса пристально всматривалась в его лицо, пытаясь прочесть на нем его истинные чувства к Людмиле. Надо сказать, что признаков страсти она не обнаружила. Удивление и жалость – вот что отразилось в глазах бывшего компаньона мужа Людмилы. Очевидно, он относился к ней и впрямь только как к жене коллеги и подруге собственной супруги, не более того. Что ж, тем лучше! По крайней мере, не придется распутывать этот воображаемый любовный треугольник

– Выяснением этого я и занимаюсь, – вздохнула Лариса. – Но пока ничего толком не узнала. Как ни крути, а смерть Людмилы никому не принесла бы удовлетворения.