Последняя жертва - Эвелина Баш

За такое предложение Штефан был готов продать душу, и то, чего просил Ангел Краилов, казалось сущим пустяком, и всё же работа над этим заданием заняла почти всё отведённое время. Уже зимой Фейербах был готов показать ему первые наброски, а к середине весны у него уже были рабочие чертежи, но… Краилов не вернулся. Прошло лето, наступила осень, а Штефан всё ждал, когда же Ангел Краилов снова войдёт в эту дверь, чтобы забрать его в чудный новый мир. Он совсем не заметил, что старый мир, в котором он жил, катится ко всем чертям. В воздухе уже витал запах свободы, всё чаще и чаще говорили о завершении Холодной войны и об объединении, но разве кто-то верил в это? Штефан вырос с видом на серую Стену, он видел её каждое утро, когда шёл на работу, разве он мог представить, что может быть иначе?

Тот день, девятого ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, когда пала Берлинская стена, он провёл на работе, зарывшись с головой в чертежи. Это было что-то очень срочное, что-то очень важное. Настолько важное, что они, Штефан и двое его коллег, совсем упустили тот момент, когда мир изменился навсегда.

Уже вечером прибежал чей-то брат или сын и начал рассказывать о том, что границы больше нет. Сначала они никак не могли поверить ему, но потом, не сговариваясь, все вскочили со своих мест. В каком-то неосознанном порыве Штефан схватил чертежи, подготовленные для Краилова, и через пару минут они оказались на улице. Сотни, тысячи людей бурлящим, бесконечным потоком двигались в сторону КПП «Чарли»[5]. В серых промозглых сумерках всё казалось чем-то нереальным. Фейербах погрузился в этот поток, ещё не понимая, что этот один маленький шаг с тротуара изменил его жизнь навсегда. Захваченный всеобщим возбуждением и волнением, он даже не заметил, как оказался у Берлинской стены и не поверил своим глазам. Никто не останавливал эту нескончаемую вереницу людей и машин, уходившую на Запад. Шлагбаумы были подняты, а пограничники улыбались и махали руками: «Проезжай, проходи!». И они шли, оглядываясь, не веря в своё счастье. Страх в глазах, робкие улыбки, слёзы, а на другой стороне сотни других людей, западных берлинцев. Люди, не знавшие друг друга до этого момента, обнимались, словно старые знакомые, плакали, смеялись. Вряд ли кто-то до конца осознавал, что это происходит на самом деле. Штефан не осознавал, а просто шёл вперёд, сжимая в руке чертежи.

В голове не было мыслей, а в сердце – чувств. Он оставил всё – Лили, свою жену, работу, дом. Ушёл без вещей, как был в старом свитере, почти без денег. Что там завалялось в кармане? Около двадцати ГДРовских марок, которые через какой-то год станут бесполезными фантиками. С чертежами подмышкой и одним только паспортом, который так и не стал пропуском в другой мир. Он ждал годами, когда ему разрешат выезд на Запад. Пропустил столько конференций и выставок, а теперь другой мир сам открыл свои двери. Он не мог вернуться.

Путь в Америку оказался значительно сложнее, но ему удалось пересечь Атлантику и отыскать Ангела Краилова…»

Сотовый телефон Эммы жалобно пиликнул и отключился.

– Батарейка села, – словно извиняясь, произнесла девушка и потянулась за телефоном, уронив при этом блокнот, в котором так почти ничего и не написала. – Ой, – следом за блокнотом на пол упала ручка и покатилась куда-то под столик. – Извините, – покраснев до самых ушей, Эмма подняла блокнот и виновато посмотрела на Фейербаха.

Штефан уже не выглядел таким задумчивым и отстранённым, как каких-то пару минут назад, наоборот, он улыбался, глядя на Эмму.

– Время истекло, – произнёс он, посмотрев на часы.

Уже?

Эмма взглянула на свои часики. Половина одиннадцатого. Ещё ни разу со дня приезда в Берлин ей не доводилось засиживаться где-то так поздно.

– Вы расскажете о Лили? – робко спросила она.

– Непременно, – пообещал Штефан. – Кристина позвонит вам и назначит следующую встречу, – сказал он, поднимаясь с дивана. – Водитель ждёт вас в холле. До встречи, Эмма, – протянул руку Фейербах.

Кое-как поднявшись с дивана и собрав в охапку свой блокнот, телефон и сумку, Эмма коснулась его руки и пробормотала:

– Спасибо. До встречи… господин Фейербах.

Затем поспешно вышла из кабинета, не забыв при этом запутаться в дверях и ногах, и едва не растянуться на паркете.

Глава 16

К утру дождь прекратился, и притихший ненадолго город дышал свежестью и прохладой. Марк захлопнул дверцу своего старого «фолька»[6] и поёжился. Осень в этом году оказалась ни к чёрту. Впрочем, Марк вообще не любил осень, которая в этих краях кончалась только где-то в апреле.

Сверившись с выписанным на листок адресом, Марк нажал на кнопку домофона, рядом с которой висела пластиковая табличка – Alexander Hof. Раздался сигнал, и дверь в подъезд открылась. Небольшой двухзвёздочный отель размещался на последних двух этажах жилого дома. За стойкой ресепшена Марка встретил достаточно бодрый для столь раннего часа администратор.

– Доброе утро! – поздоровался он.

Ответив на приветствие, Марк порылся в карманах и достал фотографию обнаруженной накануне девушки. Они с доктором Фольком потратили около часа, выбирая ракурс и освещение, чтобы не сразу бросалось в глаза, что у головы отсутствует тело.

– Вам знакома эта женщина? – спросил Марк, протягивая фотографию администратору.

– Нет, – покачал головой парень, – а что случилось?

Марк внимательно посмотрел на администратора и будничным тоном произнёс:

– Да так, хотел задать пару вопросов, но нет, так нет.

После этого он, оставив парня пребывать в недоумении, развернулся и вышел. Оставалось проверить ещё два отеля, где могла работать пока ещё безымянная жертва.

* * *

Стоило Диане переступить порог своего кабинета двумя часами позже, как её едва не сбил с ног кто-то очень маленький, но очень громкий. Следом за ним с победоносным криком прошмыгнул ещё кто-то, а потом очень больно прилетело что-то твёрдое – оказалось, магнитик от доски. Дети… Они всегда немного пугали Диану. Со взрослыми всё просто, но дети… Никогда не знаешь, что у них на уме и что они выкинут в следующий момент.

Этим утром кабинет оперативной группы комиссара Кройц напоминал детский сад. Помимо двух мальчишек четырёх и трёх лет, самозабвенно гонявшихся друг за другом по всем доступным поверхностям, кроме потолка, за столом Марка сидела девочка постарше и спокойно рисовала что-то на белом листе бумаге, время от времени бросая недовольные взгляды на младших братьев и поднимая левую бровь, мол, ну до чего же глупые эти малолетки. Ещё одна девочка полутора лет сидела на коленях у Аталика и потихоньку сплёвывала на пол еду, которой Тезер пытался её кормить, одновременно изучая что-то в компьютере.

– Доброе утро, – поздоровалась Диана, пытаясь перекричать звонкие голоса мальчишек.

Аталик оторвался от компьютера и рассеянно посмотрел на коллегу.

– Доброе, – отозвался он, хотя оба понимали, что слово «добрый» мало подходило к этому утру.

– Что случилось? – спросила Диана, обводя взглядом последствия «урагана», пронёсшегося по кабинету – перевёрнутые стулья, разбросанные кругом ручки, карандаши и прочие канцелярские принадлежности, какие-то бумаги, в которых Диана очень надеялась, не затесалось ничего важного.

– Эмине рожает, – устало выдохнул Тезер.

– Уже? – удивлённо спросила она, хотя на самом деле хотелось спросить: «опять?!». Сама Диана только начинала размышлять о том, что неплохо было бы завести в отдалённой перспективе хотя бы одного, но пять…

– Беги, – шепнул Тезер дочке, сидевшей у него на коленях, и она тут же с весёлым улюлюканьем побежала к своим братьям.

Только теперь Диана заметила, что рубашка Аталика была вся перепачкана детским питанием тошнотворно-болотного цвета и чем-то ещё, а одной пуговицы не хватало или он просто забыл её застегнуть. Да, ночка выдалась непростая. Диана вчера словно почувствовала, что не стоит вызывать его на место преступления.

– Может, вам поехать домой? – спросила она.

– Всё в порядке, – махнул рукой Тезер, – к обеду приедет тёща и заберёт детей. Её самолёт как раз прилетает, – мужчина посмотрел на наручные часы, – в 10.40, попросим кого-нибудь из патрульных встретить её. Всё будет хорошо, – заверил он Диану, или себя. Хоть он и старался держаться непринуждённо, было заметно, что Тезер волнуется.

– Как знаешь, – пожала плечами она. – Какие у нас новости?

– Отчёт доктора Фолька на верхней полке, – указал Аталик на стоявший за его спиной стеллаж.

Диана подошла ближе, взяла самую верхнюю папку и, открыв её, пробежала глазами по строчкам. Отчёт подтвердил то, что казалось очевидным – причиной смерти стало отсечение головы.

– А ну тихо всем! – строго прикрикнула она на детей, и те замолчали, мигом забравшись под её стол, и теперь выглядывали оттуда и о чём-то тихонько перешёптывались, очевидно, готовя какой-то сюрприз «горластой фрау».