Западня для князя - Татьяна Бурцева

Хмурый покосился на Георгия, который был его ровесником. Однако густая черная борода да шрам делали разведчика намного старше, лет эдак на десять.

— Ну что, сотник, повеселимся?

— Не до веселья.

— Нет, ты не прав. Мы здорово повеселимся, а вот степнякам точно будет не до смеха.

И, подхлестнув лошадей, отряд одному Хмурому известными тропами споро поскакал к границе княжества.

Солнце припекало, ехали в полудреме. Георгий с десятком воев уехал вперед поглядеть, что вокруг.

Хмурый не спеша ехал рядом с десятником, которого все почему-то звали Рябиной. С Рябиной разговаривали обо всем понемногу. Несмотря на это Хмурый успевал примечать всё вокруг. Вдруг взгляд его на чем-то задержался дольше обычного. Ветки поломаны высоко над тропой: на зверя не похоже, а вот конные в самый раз. На мху отпечаток копыта.

— Слышь, Рябина, ты поспешай-ка вперед. Сдается, ждут нас. Как бы сотник в беду не попал. А я с десятком лесом пойду.

— Давай, Хмурый, ты еще ни разу не ошибался.

Рябина с воинами подстегнули коней, на ходу вытаскивая мечи и луки. А Хмурый с десятком свернул на еле приметную тропинку.

Впереди была опушка с густым подлеском — самое место для засады. Двигаясь лесом к поляне, еще издали Хмурый услышал лязг металла и лошадиное ржание. Он знаками показал воям двигаться быстрее и не шуметь. На поляне шла сеча. На десяток Георгия насело втрое больше противников. Воины отбивались, хотя половина была спешена и некоторые ранены. Из кустов летели стрелы лучников. Хмурый дал знак, и разведчики взялись за мечи и ножи. Лучников взяли на клинки почти тихо, они в пылу сражения и не заметили, что разведчики, как тени, выросли у них за спиной. На поляну выскочили воины Рябины и с ходу врубились в гущу врагов. Георгий отбивался от троих, наседавших на него. Взмах меча, и разрубленный шлем одного из противников покатился по траве, а тело, запутавшееся в стремени, унес конь. Тут в спину нападавшим метко ударили стрелы десятка Хмурого, и противники рассыпались по лесу, спасая свои жизни.

Раненых было немного, видимо благодаря прочным панцирям, которые привез сотне разведчиков Георгия от бронников кузнец Архип.

Хмурый со своим десятком шагал по поляне, переворачивая и обыскивая напавших. Банда была разношерстная. Тут были и поляки, и венгры, и русичи. Вернулись из преследования воины и притащили с собой мужика. Мужичонка был убогий, весь трясся от страха. Его подвели к сотнику.

— Ну и кого вы здесь ждали?

Мужик упал на колени.

— Мое дело маленькое, холопье… Пан Кри-жиский приказал, я и делал, — кивнул он на богато одетого поляка, валявшегося невдалеке.

— Ему вчерась ладанку прислали в деревню. Он с другим панычем и венгром пошептался и велел выходить. Сказал, сотника ка-кого-то надо перехватить с людишками его и перебить по-быстрому. Людей, сказал, мало будет. Ну а теперь сам тут лежит.

— Так, ладно. Рябина, возьмешь этого и раненых — и на заставу. Тут недалеко. Нас дожидайтесь. Что будет вокруг твориться, примечай, доложишь. Да и этих похороните, хоть и тати, а все же люди.

Георгий махнул рукой, и отряд скрылся в лесу.

К вечеру добрались до неприметной сторожки. Хмурый соскочил с коня.

— Здесь заночуем, да приготовиться надо.

Воины стали неспешно разбивать лагерь.

Хмурый протопал к сторожке, распахнул дверь и крикнул в темноту:

— Матвей, ты дома аль нет?

Не дождавшись ответа, шагнул внутрь и минут пять там чем-то гремел. Появившись в проеме двери, крикнул:

— На охоту ушел, скоро будет. Стар уже, далеко не ходит.

Воины расположились, стали готовить ужин. Через час из леса молча вынырнул медведь с посохом и быстро зашагал к избушке. Вой оторопели и вытаращились на невиданное зрелище, некоторые даже рты пораскрывали.

Медведь резво протопал до избушки и прислонил посох, оказавшийся рогатиной, возле двери, скинул мешок. Откинув на спину меховой капюшон с медвежьими ушами, медведь превратился в седого старца. Из-под бровей глянули синие глаза — Георгий чуть не перекрестился. Если бы не знал, что разбойник Семён сидит в порубе, точно решил бы, что это он. Правда, этот шатун был гораздо старше своей молодой копии, хотя было видно, что он все еще крепок телом.

— Ну что, Хмурый, опять в степь?

— Да, Матвей, за летучими идем.

— А, за Белыми волками.

— Почему Белыми волками, дедушка? — спросил Георгий.

— Да слышал от кого-то, что на попонах у них белый волк вышит. Ну да ладно, потом о них потолкуем, пошли.

Вместе с Хмурым они потопали за сторожку. И через некоторое время Хмурый из неприметного погребка стал выволакивать ка-кие-то тюки.

— Разбирай, ребята.

На свет стали доставать различную татарскую одежду. Хмурый подошел к Георгию.

— Наденем поверх кольчуг. Издали сойдем за татар. А это тебе.

Он протянул богатую парчовую татарскую одежду, на которой сверху лежала серебряная пластина.

— В случае чего за переветников сойдем, с пайцзе к нам никто из мелких не сунется. Ну а если не выйдет — будем надеяться на мечи и лошадей.

Воины споро стали надевать татарскую одежду, подшучивая друг над другом. Потом стали располагаться на ночлег.

Спозаранку двинулись дальше. К полудню фальшивые татары уже скакали по степи.

— Завернем к Сладкому ручью, сотник. Надо взять еще лошадей, чтоб двигать на татарский манер. Казны-то хватит? — поинтересовался Хмурый.

— Хватит, — ответил Георгий.

— Лады, по старой дружбе Булкар возьмет недорого, да и новые вести из степи узнаем.

К вечеру расположились на стоянке кочевых пастухов. Булкар дешево уступил лошадей, видно, долг перед Хмурым у него был большой. Поведал, что разорили еще несколько кочевий. И все ближние к границам княжества.

Видать, хотят, чтобы думали, что это наши втихаря мстят.

Хмурый покосился на сотника, у того на лице отразились те же дурные предчувствия.

— В последний раз совсем недалеко отсюда напали, — сокрушался Булкар, — глядишь, как бы мы следующими не были…

На всякий случай выставили дальнюю сто-рожу.

— А Булкар, он кто? — спросил Георгий Хмурого, когда укладывались на ночлег в соседней юрте.

— Да он чистокровный половец, их татары ни во что не ставят. Хотя, я думаю, они скоро так перемешаются, что не разберешь, кто где.

Хмурый перевернулся на другой бок и засопел.

Поутру осмотрели степь. Обнаружили: ночью стоянку объезжали, как будто примеривались напасть, но, видно, прибытие Георгия их отпугнуло.

— Опа, сотник, глянь-ка мою находку.