У каждого в шкафу - Наташа Апрелева

— Танька? Ты что тут делаешь? — Ну надо же что-то сказать.

— У нас в комнате накурили кошмарно… мы спим здесь, у Бобки… а Бобка с Федором — там, у нас, — басит спросонья испуганная средне-русая голова, мягко отодвигая от себя горячее подругино тело.

Белая голова хватает с полу трясущимися руками скомканную тельняшку, на хрен надевать, все спят, и вообще, по фигу, выпрыгивает за дверь, куда угодно отсюда, в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов, и какого хуя я еще живу.

На подоконнике напротив сидит Боб и, кажется, курит. Своими фисташковыми глазами отрешенно смотрит на нее, абсолютно голую.

«Интересно, видит ли он меня, видит ли он меня?» — думает белая голова.

Из дневника мертвой девочки

Думаю, все пошло наперекосяк именно после нашего последнего дня рождения. Этот чертов эстонец, что его дернуло вообще тащиться из своего картонного Таллина. Нет, он приехал в немытую Россию и мерзнет здесь в своей рваной футболке с похабным принтом: «Презервативы, которые вам по хую». Этот самый сука-эстонец, на самом деле кузен, что ли, Регинки с пятого этажа, старой проститутки, и вот мой брат зачастил, зачастил туда, в проститутскую комнату, все по лестнице снует и снует, просто Джек с бобовым стеблем.

Не знаю уж, с чего начался тот разговор, но, когда я зашла, у брата празднично блестели глаза, в канистре с пивом надувались и лопались огромные пузыри, не было никакой Регины, а ее родственник с фальшивым якобы европейским акцентом рассказывал что-то невозможное про специальный код гомосексуалистов, он говорил: «геев». Разноцветные платки, свисающие из карманов джинсов, темносиний — обычный секс, белый — оральный, черный — болевые игры чуть ли не с кнутом, красный — часть руки в анусе. Брат сидел с красными щеками, забывая от волнения даже глотать пиво, я напомнила ему, что вообще-то нас ждут гости и уже пора, он не услышал, он задавал чухонцу важнейший вопрос относительно желтого цвета платка.

Если до этого момента у меня еще были какие-то… не знаю у сомнения относительно происходящего, какие-то надежды, то сейчас будто бы включили в темноте свет, и теперь я не натыкалась на стул, думая, что это стол, а замечательно видела: вот он, стол. Брат с эстонцем хохотали, я сидела молча, и в моей голове моментально проросло такое дерево, мощный ствол, ветки, листочки, это был настоящий проект, стратегия и тактика, алгоритм действий, и я представляла все, до последнего маленького слова, до необходимой интонации и наклона головы.

* * *

«Да, день сегодня удался, ничего не скажешь… — К Юле, медитирующей с сигаретой на заднем больничном дворе, от калитки вальяжно направлялся ее собственный муж, дорогой Витечка, педант и получатель ласковых сообщений от неизвестных абонентов. — Какого черта он-то здесь?!»

Муж навещал Юлю на службе крайне редко. Буквально один раз до этого и навестил — неохотно помогал соединить компьютеры отделения в сеть. Муж не одобрял, когда на него возлагали чужие обязанности. Свои он тоже нес с большим неудовольствием. Иногда не нес. Часто.

— Привет, Витечка, давно не виделись, — сердечно поздоровалась Юля, заправляя пеструю прядь за ухо. — Очень я по тебе соскучилась.

— А я по тебе нисколько, — остроумно ответил Витечка. — Нам надо поговорить.

— Витечка, может, ты, конечно, и не заметил, но только я работаю, поговорим потом.

— Вижу. А как же!.. Работаешь, головы не поднимаешь. Стаханов и Паша Ангелина в одном лице. Глаз не смыкаешь у доменной печи, все руки сбила на сборе хлопка. И в забой отправился парень молодой. Та заводская проходная, что в люди вывела меня…

Витечка даже готов был немного попеть ради жены. Но передумал и продолжил наезд:

— Целыми днями только и дымишь здесь, героиня капиталистического труда, скоро все свои легкие выхаркнешь… — Витечка был настроен агрессивно, он хотел крови, и побыстрее. — Мы поговорим сейчас. Сейчас. У меня полчаса времени. Перекроил свой график. Я приехал специально, Юля. И мы поговорим.

Витечка несколько секунд помолчал, блуждая взглядом по запущенному больничному садику. Повыбирал, какую из двух намеченных тактик лучше использовать. Принял решение. Должно получиться неплохо.

Отрывисто заговорил, заканчивая каждую фразу именем жены, она терпеть этого не может, а и пусть.

— Юля. Пойми меня правильно. Нам надо пожить отдельно. Какое-то время. Я стремлюсь к самоактуализации. К высшей природе раскрытия моего потенциала, Юля. Абрахам Маслоу, теория гуманистической психологии, ты должна помнить. Пирамида потребностей, Юля. Это реальность. Комплекс Ионы. Который я хочу в себе преодолеть, Юля. Наши отношения не страдают избытком теплоты и дружелюбия, а у меня сейчас очень напряженный момент. Ничто не должно меня ни отвлекать, ни волновать. Ничто. Мне необходима уединенность, Юля. Я устал от твоего нонконформизма. Жилище, отвечающее моим текущим потребностям, должно быть тихим и чистым. Ничего подобного от тебя получить невозможно. К сожалению.

Витечка помолчал. С холодным любопытством естествоиспытателя посмотрел на жену. Поморщился на сигарету. Отвратительно выглядит и пахнет курящая женщина. Витечка уверен, что отказаться от этой вредной привычки — легче легкого. Он же отказался, в конце концов, и ничего — никто не умер. Почти. Просто взять себя в руки. Просто сказать себе: нет.

Just say NO[13].

— Съеду сегодня же, — продолжал Витечка на всем профессиональном поставе голоса, каждый день две лекции для врачей, протокольные обеды. — Бабкина квартира пустует уже год. Фактически я уже съехал, Юля. Забрал только свой ноутбук и личные вещи. Теория человеческой мотивации, Юля. Вот что тебя должно волновать как женщину, как личность. Мотивация! Подумай об этом, Юля. Если сможешь. Деньги — в вазе. Там достаточно. Принесу еще. Ребенка, естественно, буду навещать ежедневно. Уровень моего социального интереса к семье не упадет. Вопросы есть, Юля?

— Ага. Один небольшой. Все это прекрасно, Витечка. Высшая природа раскрытия твоих потенциалов. Комплекс Ионы. Как ее зовут?

— Перестань! — Витечкин голос закипел, забулькал от негодования. — Перестань! Говорить о том! Чего совершенно! Не понимаешь! Юля! Курица! Амеба! Инфузория! — Зоологические познания Витечки, очевидно, исчерпались на инфузории, потому что продолжения не последовало.

«Все-таки он заметно деградировал на своем фармпредставительстве», — отвлеклась от унизительной ситуации брошенная жена Юля.

За ее спиной громко хлопнула ободранная дверь черного хода. Брошенная жена Юля оглянулась с лицом бледным и усталым, дорогой Витечка тоже оглянулся — с лицом красным и злым. Коллекцию разноцветных лиц дополнил вышедший на крыльцо нежно-зеленый умник Петров, с заметной оторопью уставившийся на них.

— Ну что, мальчики, неожиданная встреча в Кремле? — Первой пришла в себя Юля, брошенная жена. — Прекрасно выглядишь, Петров, рада видеть. Великолепный костюм. Такая замечательно розовая рубашка… Проведывал Бобку? Я у него была, ночью. Дела там не очень. Что-то я много болтаю, да? Извините. Это нервное. Синдром оставленных жен. Пойду я, пожалуй. Пора работать, ждет меня забой и заводская проходная. Вот дорогой Витечка про это многое может рассказать. А еще лучше пропеть. Да, Витечка!.. Большой привет Абрахаму Маслоу.

Однако уходить Юля раздумала. Закурила еще, с удовольствием выдула клуб дыма в мужнину сторону.

Умник Петров зачем-то похлопал себя по пустым карманам и растерянно спросил Витечку:

— Ты куришь?

— Бросил, — коротко ответил он.

Тяжелая дверь отворилась вновь. Маша, держа на изготовку пачку сигарет, безразлично кивнула Витечке и чуть нагнулась к Юле — прикурить.

Иногда случается вот так. Минует полдень, удлиняются тени, замедляется время, усложняются мысли. Усложненные мысли вертлявыми змейками выбираются из породивших их голов, никакого сна разума, мысли витают в воздухе, проливаются фрагментами на землю.

«если разобраться, это то, чего мне хотелось сделать уже давно»

«у меня просто не было другого выхода»

«время покажет, кто прав»

«I did it» [14]

Вот уж где раздолье человеку, неплохо читающему по-русски! Редактор посоветовала автору разместить здесь вполне патриотический каламбур насчет «Это русское раздолье, это Родина моя», автор в восхищении размещает, а человеку, неплохо читающему по-русски, предлагается разбираться, кто из героев чего подумал, кто — вот это самое «I did it», и о чем, собственно, речь вообще.

* * *

Наташа поняла, что скоро Хозяин будет дома, и устроилась поближе к двери — на низкой бархатной табуреточке, меланхолично положив мордочку на лапки. У Наташи были плохие предчувствия, а плохие Наташины предчувствия сбывались всегда. Еще она была голодна и в недоумении — почему на ее тарелке вовремя не появилась пища, такого пренебрежения ни один из Хозяев до этого дня не выказывал. Будь Наташа хоть чуточку менее воспитанной, она бы возмущенно мяукнула и даже сделала бы что-нибудь. Допустим, прошлась коготками по какому-либо предмету мебели. А некоторые кошки не пренебрегают и испортить обувь.