Письма императора - Валерия Вербинина

Франсуа развел руками. Он был так поражен, что у него просто не было слов.

– И все же мои условия остаются в силе, – заявила Амалия. – Ступайте, господин дворецкий.

Франсуа поднялся с места.

– Значит, я должен назначить встречу от вашего имени? – пробормотал он.

– Да. Только учтите, Франсуа: не пытайтесь меня обмануть. Если вы приведете ко мне не принца воров, а кого-то другого, я пойму это. – Глаза Амалии полыхнули огнем. – И тогда, милый мой, вам несдобровать. Зарубите себе на носу!

– Пожалуйста, не сердитесь, – почти умоляюще попросил Франсуа. – Я сделаю все, что вы хотите, мадам, клянусь!

– В самом деле? – Амалия улыбнулась. – Ну, тогда идите, Франсуа, чего вы ждете?

* * *

Примерно через два часа после данного разговора молодой человек с плутовскими глазами и кудрявыми волосами вошел в кабак «Полосатый осел», где обретались разные подозрительные личности, и высказал довольно странное пожелание придушить попугая, что на языке воров означало «выпить абсента». Хмуро глянув на посетителя из-под насупленных мохнатых бровей, кабатчик налил ему в бокал зеленую жидкость. Улучив момент, когда никого поблизости не было, Франсуа перегнулся к хозяину через стойку.

– Папаша Мерль, есть разговор. Срочный.

Папаша Мерль насупился еще больше, зыркнул глазками по маленькому прокопченному помещению, в котором в тот час толкалось всего пять-шесть человек, достал из кармана папиросу и не спеша, вразвалочку подошел к окну. Вскоре к нему присоединился и Франсуа. Двое мужчин задымили, выжидательно поглядывая друг на друга.

– В чем дело, Франсуа? – наконец не выдержал папаша Мерль. – Надеюсь, ты не остудил[7] кого-нибудь? Это на тебя вроде непохоже!

– Да нет, со мной все в порядке, – отмахнулся Франсуа. – Слушай, Мерль… Вот я помню, мы как-то с тобой выпивали, и ты предложил мне перестать работать одному, а пойти на заработки к принцу…

Казалось, крошечные глазки кабатчика стали еще меньше. Он сощурился и, размахнувшись, швырнул папиросу в открытое окно.

– А ты что, Франсуа, уже передумал? – желчно осведомился он. – Помнится, ты тогда сказал мне, что предпочитаешь ни от кого не зависеть.

– Послушай, Мерль, – Франсуа придвинулся ближе. – Ты бы не мог устроить мне встречу с принцем? Очень нужно, дружище. Просто позарез!

Мерль пристально посмотрел на молодого вора.

– Зачем он тебе, Франсуа? – с расстановкой спросил кабатчик. – Я же знаю тебя, ты и в самом деле пташка одиночная…

– Вообще-то это не совсем мне нужно, – нерешительно ответил Франсуа, – а скорее женщине, чью собственность он забрал. Она хочет вернуть ее обратно.

– Вот оно что! – Кабатчик заулыбался. – А что он у нее отнял? Не невинность, часом?

– Да брось ты, Мерль! – рассердился Франсуа. – Тут дело серьезное. Она хотела, чтобы ему передали вот что… – Он придвинулся к кабатчику вплотную и что-то зашептал ему на ухо.

– Да, – промолвил Мерль, когда Франсуа умолк и отодвинулся от него, – это и впрямь может быть серьезно. – Он испытующе поглядел на молодого вора. – Так чего она добивается?

– Ей нужно только встретиться и поговорить с ним, – поспешно отвечал Франсуа. – Понимаешь, там в сейфе были письма, ее письма, и он их взял, а они… Они ей очень нужны. Она говорит, что хорошо заплатит, – прибавил он.

Кабатчик важно шевельнул бровями.

– Ну что ж… – Он заложил руки за пояс, под которым болталось его необъятное брюхо, и с минуту поразмыслил. – У нее есть конкретное предложение?

– Она хочет получить письма обратно, – объяснил Франсуа. – И готова дать за них любую цену. Поэтому ей и нужно встретиться с принцем.

– Хорошо, – неожиданно решился кабатчик, – я передам ему. – Он прищурился. – Как дамочку-то зовут?

– Амалия. Баронесса Корф, – на всякий случай уточнил Франсуа. – Живет в старом особняке той бабы, которую – помнишь? – обчистил однажды Белоручка.[8]

– А, как же, я помню это дело! – хохотнул кабатчик. – Вот смеху-то было, когда он рассказал, как именно ему удалось все провернуть! – Неожиданно Мерль перестал смеяться, и взгляд его стал жестким. – Только скажи мне вот что, друг Франсуа. Ты можешь поручиться, что это не подстава? А то, может, твоя баронесса заодно с легавыми, а?

Франсуа вспомнил лицо Амалии, вспомнил, как ловко она выпроводила из дома инспектора Готье, и решительно покачал головой:

– Нет, Мерль. Уверяю тебя, она сама по себе.

Кабатчик повел носом и оглянулся в зал. Похоже никто не обращал на него и на Франсуа никакого внимания.

– Ладно, – безразличным тоном промолвил Мерль. – Я передам принцу, что ты сказал. Думаю, завтра ты уже получишь ответ.

– Хорошо бы, – сказал Франсуа. Догорающая сигарета обожгла ему пальцы, и он, чертыхнувшись, отбросил ее. – Ну, бывай, Мерль. Пока.

– Будь здоров, – равнодушно отозвался Мерль, возвращаясь на свое место за стойкой.

Франсуа расплатился за вино и ушел.

Ни он, ни кабатчик так и не заметили притаившегося под окном крошечного мальчишку лет семи-восьми, который, засев среди лопухов и репейника, слышал весь их разговор от слова до слова. Как только Франсуа покинул кабачок «Полосатый осел», мальчишка выбрался из лопухов и во весь дух помчался к человеку, который сидел в неприметной карете, стоявшей за две улицы от кабака.

– Ну что, Жюль? – спросил инспектор Готье (ибо человеком в карете был именно он).

– Все, как вы и думали, месье! – взволнованно зачастил мальчишка. – Она точно с ними заодно!

И вслед за этим он пересказал полицейскому разговор Франсуа с папашей Мерлем, не упустив ни единой подробности.

– Что теперь, месье? – спросил маленький шпион, закончив свой отчет.

– Ничего, – отозвался инспектор, вручив ему золотую монету. – Не выпускай из виду долговязого, Жюль. Мне нужно знать все, что он затевает.

– Будет сделано, месье! – с готовностью отвечал мальчишка, соскакивая с подножки.

– Трогай! – крикнул Готье кучеру. И карета медленно покатила прочь.

Глава 4

– В саду Тюильри? – переспросила пораженная Амалия. – Он сказал – в саду Тюильри?

– Ну да, – подтвердил Франсуа. – В саду Тюильри в полдень. А в чем, собственно, дело?

Амалия начала сердиться.

– Мой дорогой Франсуа, вы когда-нибудь бывали в саду Тюильри? Это же не детская песочница, в конце концов! Это бывший дворцовый парк размером чуть ли не с Версаль! Где именно в саду Тюильри я должна ждать Перванша? Возле входа? В аллее? У какой-нибудь статуи? Где?

Но Франсуа только развел руками:

– Он сказал: «В саду Тюильри», вот и все. Неужели вы думаете, я настолько глуп, что не запомнил бы, если бы мне сказали что-то еще?

Франсуа был обижен, и, в сущности, его можно понять. Ведь он выполнил поручение Амалии в рекордно короткий срок, организовал ей встречу, от которой, по ее словам, зависела ее жизнь, – и вот вам, опять она сердится на него!

– А он не мог попросту надуть вас? – внезапно спросила Амалия.

– Кто? – растерялся Франсуа.

– Посредник, к которому вы ходили.

– Нет. – Франсуа решительно покачал головой. – Я слишком хорошо знаю этого человека. Скорее, я думаю, принц воров просто осторожничает. Сами понимаете, за ним ведь очень многие охотятся. Уверен, ему легко будет вас отыскать, просто он хочет убедиться, что вы придете одни.

– Ну, хорошо, – проворчала Амалия. – Только учтите: драгоценности и деньги вы получите только после того, как я побеседую с этим господином.

– Никаких возражений, – отозвался Франсуа. По правде говоря, он бы и сам не прочь был приплатить из своего кармана, чтобы только иметь возможность оставаться с Амалией. В ней чувствовалось что-то таинственное. И потом, при всей своей красоте и обаянии она так мало походила на тех женщин, которые ему попадались прежде! Франсуа никак не мог решить, кем же она является на самом деле, а ведь он считал, что хорошо знает людей.

– Как голова, не болит? – спросила Амалия.

Франсуа охнул и потрогал весьма приличных размеров шишку, которая вскочила у него после недавнего столкновения с вазой.

– Сегодня уже гораздо меньше, – честно ответил он.

Случайно он бросил взгляд в окно и застыл на месте.

– В чем дело, Франсуа? – спросила Амалия, подходя к нему.

На противоположном тротуаре стоял инспектор Готье и смотрел на особняк. Вор поспешно отпрянул от окна.

– Не нравится мне все это, – пожаловался он Амалии. – Сдается мне, полицейский что-то затевает. Если он нагрянет сюда с обыском…

– Не нагрянет, – отозвалась Амалия.

– Почему? – удивился Франсуа.

– Я русская подданная, – объяснила Амалия. – Для того чтобы обыскать мой дом, он сначала должен запросить разрешение в посольстве. – Она ослепительно улыбнулась. – Так что можете не волноваться, Франсуа, вашей доле ничто не грозит.

– Я, собственно, вовсе не поэтому… – начал Франсуа, розовея.