Роковой поцелуй - Блэйн Андерсен

Как будто сам дьявол подсказывал ему, когда и где она появляется. Вот он, тут как тут — этот назойливый Кейрон Чатэм, в своем кабриолете, как два часа назад, когда она попыталась так глупо от него спрятаться. Расстояние между ними было еще солидное, и Элис замедлила шаг, надеясь разминуться с ним.

— У нас сейчас география? — Лайли перестала болтать о новой шляпке Амелии и сделала серьезное личико. Она просительно погладила руку своей гувернантки, входя в прихожую; в ее глазах светилась немая надежда на отрицательный ответ.

— Лайли, Италия покажется тебе еще заманчивее, если ты будешь знать, где она расположена.

— Да я и так знаю — где‑то к югу от Франции. Кроме того, я же туда пока не собираюсь.

Элис бросила на нее строгий взгляд:

— Твой отец будет очень сердит, если в течение следующего часа обнаружит тебя где‑нибудь в другом месте, кроме библиотеки.

— Ну хорошо, хорошо. Можно подумать, что мне придется зарабатывать себе на жизнь тем, что вы с отцом в меня вдалбливаете.

Элис улыбнулась. Вот с ней именно так и случилось.

Войдя в библиотеку и ступив на покрывавший ее пол персидский ковер, она оглядела полки в поисках нужного тома атласа. Он оказался на самом верху, под потолком. Она подтащила стремянку от противоположной стены и полезла вверх. Все равно не дотянуться. Попробовать как‑нибудь хоть пальцем подцепить корешок? Она подпрыгнула, еще, еще…

— У вас прямо‑таки талант попадать в опасные ситуации, или, вернее, создавать их…

Не имело смысла даже оборачиваться. Опять здесь Кейрон Чатэм.

— А у вас талант заставать меня в них. Я думала, вы уехали. — Она взглянула через плечо; опять эта его проклятая усмешечка.

— Так, значит, вы нарочно отстали, когда увидели мой экипаж? Я так и думал. Разрешите, мисс Уокер, я буду называть вас Элис?

— Не разрешу, — Элис возобновила свои попытки достать книгу.

— Ну хорошо, мисс Уокер. Мне просто больно видеть, какие огромные усилия вы прилагаете, чтобы избежать встречи со мной. Что я вам такого плохого сделал?

— Да нет, ничего особенного. Меня абсолютно не трогает, что вы были пьяны в стельку, когда пригласили меня в свой кабриолет, что вы продолжали пьянствовать всю дорогу в моем присутствии, что мне пришлось самой волочить свой багаж, что вы устроили этот спектакль с лордом Грэнвиллом… — Элисон все повышала и повышала голос, пока почти не перешла на крик.

— Я прошу отпустить мне все те грехи, в которых вы меня обвиняете. Правда, я был слегка под хмельком, когда мы впервые встретились, но это потому… потому, что я был нездоров, — факт, который объясняет и то, почему я не мог вам помочь с багажом. Мой розыгрыш был уж и совсем невинной шуткой. Дай вообще, как бы ни ужасны были примеры моей бестактности, я не могу целиком объяснить ими глубину вашего гнева.

— Тогда в чем же его причины?

— Мой ответ вам не понравится. Вы сердитесь потому, что ваше нынешнее… положение… вы не чувствуете себя в нем вполне удобно.

Что он имеет в виду? Ой, ну конечно! Она в этой бархатной юбке здесь наверху, а он смотрит снизу. Элисон хотела было поправить юбку, но она же не может опустить руки, чтобы не потерять равновесие! Хотя, впрочем, он говорит совсем о другом.

— Вы как‑то не очень соответствуете образу гувернантки. Хотя я не могу не оценить ваших усилий войти в него. Но в вас слишком много одухотворенности. И нельзя сказать, что это уменьшает вашу привлекательность.

— Благодарю вас за ваши глубокие наблюдения, мистер Чатэм. Но зачем тратить на них ваше драгоценное время? Как говорит Лайли, в Лондоне полно юных леди, которые охотно помогут вам его заполнить.

— Я рад, что конкуренция вас возбуждает.

— И вовсе нет! — Элис так топнула каблучком, что чуть не свалилась с лестницы. Надо слезать вниз; ладно, обойдемся и без атласа.

— Не нервничайте так: все эти леди вам не опасны. Они… они — если вы мне позволите такое сравнение, — обычные овечки. Говорят и думают совершенно одинаково. Могут рассуждать о философии и не ответят ни на один, самый простейший вопрос по этой части. А вы, мисс Уокер… вы — газель. Вы непредсказуемы, меняете направление своего движения без предупреждения и на такой скорости… И не очень‑то уважаете общепринятые правила, совсем как я…

Он совсем с ума сошел; после всех этих слов, решила Элисон, она с ним вообще больше ни словом не обмолвится.

— Мне, конечно, очень льстит сравнение со столь грациозным животным. Но я покорнейше прошу вас уйти — сейчас придет Лайли.

Элис рванулась к столу, на котором были сложены учебные пособия, но Кейрон загородил ей дорогу.

— Вы в самом деле хотите, чтобы я ушел?

Только секунду назад она была в этом абсолютно уверена. Но сейчас, когда он так близко, что можно было ощутить исходящий от него запах табака… В нем был какой‑то магнетизм — какая‑то сила, которая парализовала ее волю.

Его пальцы нежно коснулись ее лица. Ее глаза расширились. Ой, какая же она беспомощная… Какие‑то быстрые, частые искорки пронизали ее всю. Ее бросило в жар. Хэдли тоже ее порой обнимал, но ничего подобного она не испытывала… Сейчас она как будто больная. Боже, что же делать? Кейрон склонился к ней, и губы их оказались рядом.

— Я желал этого с той минуты, как в первый раз увидел тебя, — он мягко коснулся губами ее губ, и она порывисто вздохнула. Кейрон выдохнул ее имя так нежно, ласково — и снова поцелуй, и еще более сладкая мука!..

Она растворилась в его объятиях, голова у нее кружилась, она чувствовала себя как на гребне высокой волны, все вокруг вращается, вращается, а она падает, падает…

Она издала слабый стон — и вдруг все оборвалось: послышался какой‑то шум за дверью. Это не был страх, что ее застанут за неподобающим занятием; ужасно было, что она допустила такое. Разум возвращался к Элис, а вслед за ним — ярость; она попыталась вырваться, все еще наполовину оглушенная, растерянная. Кейрон вновь наклонился к ней, и тут Элис с размаху влепила ему звонкую пощечину.

Реакция Кейрона была такой, как она и хотела — он застыл. Но успел, рассматривая ее со смесью досады и удивления, задать вопрос:

— Это, надо думать, дань оскорбленной невинности?

— Просто награда за ваши грубые вольности.

Кейрон отпустил ее, попутно, правда, пройдясь рукой вдоль ее спины — сверху вниз. Элисон умом понимала, что должна чувствовать радость избавления от чего‑то опасного. Но… сердце говорило о другом: она ощущала совсем иное, чего не должно было быть — что‑то вроде разочарования, что все кончилось так быстро…

— Не думайте, что если я гувернантка…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});