Смерть пилигрима - Керен Певзнер

– Не скажу, так как в это не верю. А чем она любит, я тебе вечером объясню.

– Давай дальше читать, – я толкнула его в спину, – кто о чем, а вшивый о бане…

«Я понимал, что нужно ехать в Израиль, в Ашкелон, и там производить раскопки. Но нужно было разрешение, финансирование. Мне одному не справиться. И я обратился к Барбаре Уорнер. Поначалу она не поверила, но когда я продемонстрировал ей возможности программы, она стала с энтузиазмом мне помогать. Она – доктор археологии, а средств, собранных ее отцом, Бенджаменом, хватит, чтобы выделить часть на исследования. Хорош я, решаю за других…

Меня стали одолевать кошмары. Я не показал ей откровения Магдалины, не хотел. Или кто-то предупредил меня? С экспедицией все решилось в течение нескольких месяцев. Мне кажется, что кто-то потусторонний следит за мной, мне слышатся голоса. Анжелика грозит карой небесной. Но я не сойду с намеченного пути. Если мне удалось расшифровать написанное, значит в этом промысел Божий и не мне решать – делать или нет. Пусть все идет так, как идет…»

На этом запись обрывалась.

Мы взглянули друг на друга.

– Видимо, Илья перетрудился, у него произошел нервный срыв, – сказал Денис.

– И он перестал следить за своей внешностью и одеждой.

– Да, обычно так и бывает. Люди, одержимые идеей-фикс, не обращают ни на что другое внимание. А Илюша, к тому же, еще и колебался – стоит или не стоит искать то, о чем было написано в трактате. И все эти «голоса» были лишь отражением его сомнений.

– Барбара оказалась дочерью пророка Бенджамена – я так и знала! удовлетворенно заметила я.

– Одно осталось невыясненным – кто же все-таки убил Илью? Неужели Барбара? – спросил Денис.

– Выясним! – у меня не было никаких сомнений на этот счет.

* * *

На следующее утро я поехала на раскопки. Все было как прежде. Барбара руководила, успевая одновременно оказываться в нескольких местах. Ефим и Петя таскали мешки с песком, а Геннадий вместе со студентами копался в огромной яме. Подойдя поближе, я поздоровалась.

– А! – приветливо сказала Барбара. – Ты подруга Лайджа.

– Вроде того… Вы позволите оторвать вас на несколько минут. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.

– У тебя хороший английский, девушка, – заметила она. – Как тебя зовут?

– Валерия.

– И что ты хочешь спросить?

– Барбара, смерть Ильи очень взволновала нас всех, и его семья решила не надеяться только на полицию. Скажите, идею о том, что нужно копать в Ашкелоне, дал вам Илья?

– Ну конечно! – воскликнула она. – И я ужасно этому рада! Хотя нет, его смерть не дает мне право радоваться… Ты не представляешь, какие ценные вещи мы тут откопали… Не только саркофаг.

Оглянувшись, я обратила внимание, что саркофага уже не было. На мой немой вопрос ответил Петр, подошедший к нам:

– Его увезли в хранилище при музее. Саркофаг сейчас в Афридаре.

В ашкелонском районе Афридар находился музей древностей. Видимо, было решено, что саркофагу место там.

– Только жаль, что пропала мозаичная облицовка, – проговорила Барбара.

Все, не сговариваясь, обернулись в сторону Назильки.

– Можно еще вопрос?

– Да, пожалуйста…

– Вашего отца звали Бенджамен. Он основатель движения харамитов? спросила я.

Барбара нахмурилась:

– Какое это может иметь значение? Отец – сам по себе, я – сама… У меня степень доктора археологии и ее я получила не потому, что я дочь своего отца, а совсем по другим соображениям.

– Но Илья обратился к вам, потому что вы дочь своего отца, не так ли?

– Верно, – кивнула она, – он присоединился к нашему движению, когда учился в университете.

– Его жена тоже харамитка, – сообщила я.

Никто не работал. Вокруг нас собралось около двенадцати человек и прислушивались к нашему разговору.

– Почему тебя интересует, к какой концессии принадлежал Лайдж? спросила Барбара.

– Потому, что не исключено, что убийство совершили противники харамитов, а представили все это, как ритуальное убийство.

– Почему ты так думаешь, Валерия?

– Потому, что Илья был гениальным ученым. И скорее всего, его увлекала наука в чистом виде, а не способы получения корыстной выгоды из нее, – видя, как внимательно слушают меня окружающие, я тут же добавила, – но может быть, я ошибаюсь.

– Ну, не знаю… – протянула она. – Меня интересуют только раскопки. И я немедленно уеду домой, как только закончу здесь свою работу.

Она отвернулась от меня, показывая тем самым, что разговор окончен. Все нехотя разбрелись по местам. Но я не отступила. Подойдя к ней, я достала из сумки фотографии мозаичной облицовки. Денис распечатал их на принтере.

– Это вам, Барбара. Надеюсь, эти фотографии помогут вам так же, как вы помогли мне.

Когда она увидела, что это за фотографии, на нее напал столбняк. Она переводила взгляд с листов на меня, видимо не веря своим глазам.

– Где? Где ты их нашла?

– Считайте, что это последний подарок Ильи.

Я отвернулась и подошла к Ефиму. Они с Петром продолжали укладывать мешки с песком.

– Ефим, ты бы смог мне помочь?

– Смотря в чем, – хохотнул он. – Что ты там боссихе нашей дала? Аж дрожит, бедная…

– Да так, по работе… Илюшины родственники передали. Им ни к чему, а Барбаре может пригодиться, – я соврала как-то инстинктивно, не зная, почему.

– А что надо-то? – спросил Петр.

– Девушку я ищу, Сабрину. Не могли бы вы сообщить мне ее адрес?

– Откуда ты знаешь, что мы с ней знакомы? – пожал плечами Петр.

– А я Ефима спрашиваю – он уж точно с ней знаком, – разозлилась я на непрошеного собеседника.

– Да, знаком, и что в этом такого? – спросил с вызовом Ефим.

– Фима, ты чего? – удивилась я. – Ну не хочешь давать координаты, не надо. В торговом центре узнаю – она там бусами торгует.

– Откуда тебе известно, что я ее знаю?

– Ох ты, Боже мой, тоже – загадка века! Да видела я вас вместе с Ильей! Еще один длинноносый стоял рядом.

– Верно, это Лешка. Идем, напишу тебе адресок, приставучая.

Мы отошли с Ефимом к колченогому верстаку, стоящему около песчаной стены. Он нацарапал мне на бумажке адрес и вручая его мне, попросил:

– Ты уж поаккуратнее с ней. Нервы у девки шалят после илюшиной кончины-то. Ладно?

– Ладно, спасибо.

Ох уж эти нервные девушки!.. Что-то их количество слишком возросло в непосредственной близости от меня.

* * *

Оказалось, что Сабрина жила неподалеку от меня, в общежитии «Каланит» для студентов-иностранцев. Постучав, я вошла в небольшую комнату, все убранство которой составляли кровать с портретом все того же Уорнера над нею, стол и двухстворчатый шкаф. На столе грудой были навалены бисерные бусы.

– Здравствуйте, Сабрина, – сказала я, появившись на пороге, – можно войти?

– Входите, – кивнула она и в глазах ее промелькнул страх.

– Меня зовут Валерия, я – хорошая знакомая семьи покойного Ильи, – по другому я просто не могла представиться. – Поэтому я прошу вас не бояться, никакого вреда я вам не причиню.

– А я и не боюсь! – вскинула она голову. – Просто не понимаю, зачем вы ко мне пришли. Я всего лишь студентка, которая подрабатывает вот этим, Сабрина показала подбородком на бусы.

– Нет, нет, – остановила я ее, – я не собираюсь спрашивать насчет бус, мне они не нужны. Просто я видела вас вместе с Ильей и хотела бы задать несколько вопросов.

– Ничего я вам говорить не буду! – отрезала она.

Нет, это невозможно работать в таких условиях! И чего я сюда полезла? Сидела бы у себя в конторе, переводила бы документы. А то бегаю по раскопкам, допрашиваю девиц, хоть бы отломилось мне что-нибудь с этого. Я была уже на взводе, надо было встать и выйти за дверь, но тут Сабрина произнесла:

– А зачем вам понадобилось тогда приворотное зелье? Что, любимый оставил?

Не знаю почему, я кивнула:

– Оставил…

– Вот и меня тоже, – вздохнула она. – Поматросил и бросил…

Мы обе замолчали. Разговор плавно перетек совсем не туда, куда нужно. Ну да ничего, кривая вывезет, и я бодро-натужно произнесла:

– Любить и потерять любовь… В итоге остается больше, чем если не любить вовсе.

– Всем им надо одного и того же! А я так надеялась… Так верила… Он все меня мамочкой, лапочкой называл…

Вдруг Сабрина упала на кровать и захлебнулась в рыданиях. Я стояла посреди комнаты, как последняя идиотка, не зная, что предпринять. Наконец, осторожно присев на краешек кровати, я стала гладить ее по плечу:

– Ну, успокойся, успокойся, все мужики сволочи. Подумаешь, ушел, так другого найдем – красивее и умнее.

– Так не бывает, – заикаясь, произнесла девушка.

– А мы найдем, вот увидишь, – убеждала я ее.

– Он пропал, а на следующий день нашли мертвого Илюшу. А он меня про него расспрашивал.

– Кто? – ого, это становится интересным.