Потайной ход - Дункан Кайл

Было слышно, как сзади переключили скорость один раз, потом второй. И тут за поворотом дорога немного выровнялась. Слева от меня поднимался холм, на котором виднелись современные дома и деревья. До меня донесся звук летящей из-под колес щебенки. «Форд» несся за мной. Впереди лежала дорога, резко уходящая в гору. Справа я увидел каменные ворота с вывеской: «Хитонские леса. Проезд запрещен». Я не знал, остановит ли это моих преследователей, но у меня появился шанс ускользнуть, тем более что ворота были каменные, крепкие и неширокие. Я бросился в узкий проход и оказался в гуще величественных деревьев с толстыми стволами и пышной листвой. Где-то в глубине леса журчал ручей.

К моему удивлению, я совсем не запыхался. Конечно, я был перепуган, но физически чувствовал себя отлично. Наверное, когда бежишь под гору, кислорода надо меньше, чем если бежишь по ровному месту.

Пронзительно скрипнули тормоза — «форд» занесло на щебенке, и машина остановилась. Я услышал, как хлопнула дверца. Если это те самые американцы, которых я видел в церкви, значит, теперь они будут преследовать меня пешком. Но они старше меня, и в этом мое преимущество.

Я перешел на трусцу, все еще двигаясь вниз по пологому лесистому склону. Эта пробежка могла бы даже показаться приятной, если бы за мной не гнался человек с револьвером.

Тропинка стала более неудобной, и все мое внимание было приковано к тому, чтобы удержать равновесие. Мое тело быстро тяжелело, и с каждой секундой мне становилось все труднее передвигать ноги. И тут справа я заметил ступеньки. Судя по всему, они поднимались по обратной стороне холма, с которого я только что сбежал.

Теперь нужно было решить, что делать дальше. Либо двигаться в том же направлении и углубиться в лес, либо свернуть на ступеньки, а они наверняка приведут в поселок.

Позади раздались крики, раздумывать было некогда. Я бросился вверх по ступенькам, обернулся и увидел, что мои преследователи выскочили из леса и гонятся за мной. Впереди, как ни странно, бежала женщина, мужчина немного отстал, но оба двигались с довольно большой скоростью. На мгновение они остановились, женщина указала на меня и что-то прокричала. Я снова устремился вверх, охая и стеная, уже почти карабкаясь на четвереньках, теряя силы и последние остатки мужества. Еще раз оглянувшись, я увидел, как мужчина внизу облокотился на изгородь, поднял руки на уровень плеч. Послышался далекий выстрел. Затем другой. Видимо, усталость, кислородное голодание сыграли свою роль, поэтому я даже не понял, что стреляют именно в меня. Однако третий выстрел достиг цели. На этот раз мужчина не промахнулся.

Стрелявшему не повезло, поскольку я забрался слишком высоко. Пуля уже на излете вонзилась в спину немного выше правой почки. Я застыл на месте, а рука сама потянулась к ране, пальцы нащупали застрявшую в теле пулю. Как только я до нее дотронулся, она выпала мне прямо в ладонь. Я увидел кровь, спина болела. Я швырнул пулю в сторону и снова потащился вверх, гадая, успею ли добраться до вершины или помру по дороге. Совершенно выбившись из сил, я наконец понял, что карабкаюсь уже на последнюю ступеньку, а через несколько мгновений стоял на булыжной мостовой. Передо мной красовались решетки, садики во дворах старых домов, и все дорожки вели вниз, прямо-таки тянули меня к себе с неодолимой силой.

В последний раз я оглянулся назад и увидел, что женщина с трудом карабкалась по ступеням, а мужчина, сделав несколько шагов, остановился. Оба казались совершенно физически разбитыми.

Я тоже измотался. Вдобавок был ранен. Но все-таки стоял на вершине. Пошарив рукой под курткой, я нащупал рану на спине. Она была липкой от крови и ужасно болела. В тот момент я действительно чуть не умер от страха. Но чувствовал себя сносно.

С трудом потащился дальше. Дыхание стало тяжелее, а боль острее, но уже через две минуты эта боковая улочка привела меня обратно на главное шоссе, по которому ходили автобусы. И тут я увидел, что нахожусь всего в нескольких метрах от автобусной остановки, расположенной напротив улочки под названием Парсон-Драйв, где жил Павел Бланк. Сейчас не стоило идти прямо туда, потому что меня преследовали те двое. Наверное, я истекал кровью, и мои кровавые следы приведут их прямо к двери Бланка. Я прислушался: автобус давно отошел и направлялся вниз по холму. Тут вообще были одни холмы, и все крутые. Но преследователей я не услышал. Тогда перешел через дорогу, свернул на левую улочку и постучал в дверь под номером 11.

Я заметил, что она выкрашена в зеленый цвет, и шторы тоже зеленые. А листья комнатных растений, выставленных здесь в горшках прямо на ступеньках, желтые. Не считая белого...

Глава 9

На голове у меня была огромная шишка, и пульсирующая боль отдавалась во всем теле. Ныли суставы пальцев, и когда я поднял правую руку, она оказалась исцарапанной. Левая тоже. Я голый по пояс лежал ничком на какой-то подстилке, похожей на шершавый нейлоновый коврик.

Раздались чьи-то шаги. Мне удалось приподнять голову. Надо мной склонился пожилой мужчина небольшого роста с пластмассовой чашкой в руке и коробкой под мышкой. Я учуял запах лекарств. У мужчины было треугольное лицо с широкими скулами и славянскими глазами.

— Я порвал вам нечаянно рубашку, — проговорил он, — извините. — Потом опустился рядом со мной на колени, пробормотав: — Будет немного больно.

Он осмотрел рану. Я снова почувствовал боль. Он стал тихо уверять меня, что я не сильно пострадал, что мне повезло и он знает, что говорит, ему приходится заниматься такими вещами. Он совсем неплохо объяснялся по-английски. Понять его мог каждый, но никто бы не усомнился, что он иностранец.

— Я открываю дверь, вы падаете, — рассказывал он. — Дело не в пуле, пуля — ерунда. Но вы не дышали.

— Пришлось бежать, — ответил я.

Он кивнул и был внешне необычайно спокоен.

— Лучше расскажу вам, кто я. Я Джон Клоуз, юрист из...

— Австралии, — прервал меня Павел Бланк. — Город Перт.

— Откуда вы знаете?

— Из паспорта, который у вас в кармане, — рассмеялся он. Его, этого маленького редкозубого славянского эльфа, похоже, не покидал оптимизм, несмотря на все невзгоды, поджидавшие у порога дома.

— А что, часто у вас под дверью люди падают без сознания? — спросил я.

Он некоторое время молчал.

— Здесь — нет, в Хитоне — тоже нет, — наконец произнес он. — В других местах — да, бывало.

Затем, все еще стоя около меня на коленях, он взял мою руку и пожал ее.

— Добро пожаловать в мой дом, хотя это очень печально. Ведь он уже на небесах...

— Питеркин, да он уже...

— Я говорю о Петре.

— Человек тот же, имя другое.

— Как он умер?

— Упал с лестницы. Он сидел в тюрьме.

— Убийство?

— Не думаю. Но возможно.

Павел поджал губы и легко, как юноша, поднялся на ноги. «А ведь ему, наверное, лет семьдесят», — подумал я.

— За мной гнались какие-то люди, — сказал я. — Мне пришлось бежать вниз по склону через лес, а потом вверх.

— По ступенькам... Немудрено, что вы свалились без сознания, — усмехнулся Павел.

— Эти люди, наверное, где-то недалеко.

— Наверное, — ответил он без тени тревоги в голосе.

— У них оружие.

— У меня тоже. — И он указал рукой туда, где в углу, рядом с древним дубовым буфетом, стояла старая армейская винтовка. — Трехдюймовая, марки «Ли Энфилд». Я тоже метко стреляю.

Он подошел к окну, чуть отодвинул бархатную штору и посмотрел в щелку.

— Горизонт чист, — сказал он бодрым голосом. — Так что вы привезли Павлу?

* * *

Я не привез ничего, кроме собственной персоны.

— А что мне нужно было привезти, мистер Бланк?

— Зовите меня Павел, а не мистер Бланк. Никогда. Он говорил, что вы должны что-то захватить.

— Вам звонил отец Франклин?

Он покачал головой. Так кто же тогда таинственный «он»?

— Сергей? — предположил я.

— Кто такой Сергей? — отрывисто спросил Павел.

— Один русский.

По его лицу было видно, что он недолюбливал русских.

— Зачем вы разговариваете с русскими?

Я мягко заметил:

— Это он разговаривал со мной. Хотел узнать о Питеркине, о Петре.

— А что, Сергей знает Петра?

— Не думаю. Во всяком случае, до его гибели не знал.

— Где сейчас этот Сергей?

— В Англии.

Он присвистнул сквозь зубы.

— Сергей гнался за вами?

— Думаю, те двое были американцы, — ответил я.

Эльф нахмурился.

— Сначала русские, потом американцы.

Павел зашагал по комнате на своих коротеньких, кривоватых, как у футболиста, ножках.

— Петр хранил тайну. Много лет. — Он повернулся и пристально посмотрел на меня. — Теперь это уже не тайна.

— Что вы, это тайна. Все в порядке, — сказал я.

— И вы ее знаете! — В его тоне послышался упрек.

Я покачал головой:

— Нет. Только чуть-чуть. И его дочь знает не больше. Возможно, знаете вы.

Он коротко рассмеялся.