Житие попаданки. Лес (СИ) - Хаард Дара

‒ Токмо говорят, что в лесу стали появляться овощи и фруктовые деревья, которых раньше тут не было, он подстраивается под твои желания, ‒ нехотя сказал наир.

‒ Это же хорошо, ‒ я осмотрела ближайшие деревца на предмет яблонь или груш, а может, тут бананы могут вырастить... магия же. Посмотрела на ожидающего меня наира, который уже проявлял нетерпение и косился на меня круглым глазом. Все же нужно с ним поговорить и понять, почему я вызываю у него такую антипатию. Я же невиновата, что его мать убили. Я сама, тогда как младенец была и не могла ей помочь, тем более в первые минуты считала не эйфара своим врагом, а его мать, огромную зверюгу.

Через пару минут мой кувшин был полон, и я чтобы не таскать его с собой поставила его под кустом, прикрыв травой. На обратном пути заберу. Подхватила мешок, может, еще что под руку подвернётся и потопала в нужную сторону. Кстати, нужно спросить насчет еще одного дракона.

‒ Ко мне тут новый дракон прилетел, а магия его со двора выкинула.

‒ Ты хозяйка места силы, оно тебя признало.

‒ И как мне сделать, чтобы быстрей все стало красивее.

‒ Просто желай, ‒ кот был недоволен, что ему приходится отвечать на мои вопросы, ‒ а дрэйгов не привечай, в месте силы они тебе ничего не смогут сделать, а вот в лесу ты пока уязвима.

‒ Пока? ‒ спросила я.

‒ Пока, ‒ подтвердил кот, ‒ Лес твой, просто пока тебе не хватает силы им повелевать.

‒ Ты не можешь рассказать, как он появился, как алайи его создали. И почему появились изгои, чего они не поделили между собой.

‒ Мне нужно спросить у Грума, ‒ через некоторое время ответил наир, ‒ Я плохо знаю, как все происходило. Другие наиры уже знают, что ты тут, может, кто-то знает больше.

‒ Постой, — я даже остановилась, ‒ ты сказал, что вы остались вдвоем ты и Грум, какие другие наиры.

Кот фыркнул, даже потряс лобастой головой, словно это я тупая, а не он говорит загадками.

‒ Поселков токмо много, в каждом есть свои наиры. В нашем поселке осталось нас двое. Но не обольщайся, другие наиры хотят тебя убить. Никто не хочет, чтобы алайи вернулись в этот лес.

Слова кошака меня разозлили, но я сдержалась и не стала грубить. Пусть расскажет мне, как вылечить дерево, а потом валит на все четыре стороны. Не нужны мне такие помощники, от которых не знаешь, что ожидать. Меня от драконов предостерегает, а сам весьма подозрительный тип. Помогает, словно его кто-то заставляет.

До дерева дошли за полчаса, я молчала и злилась. Лес словно чувствовал мое настроение, вокруг стало сумрачно, прохладно. Птички, которые были постоянными спутниками, попрятались, а ветерок, который весело шебуршил в кронах перестал сыпать сверху листву. Волшебство словно замерло, не желая радовать своим присутствием.

Дерево почернело почти наполовину. Блёстки еще кружили внутри его ствола, но там, где их не было была чернота космоса, которая словно дыра затягивала внутрь мой разум. Я даже пошатнулась и мягко осела на траву.

‒ Не смотри туда, где почернело, это опасно можно лишиться разума, ‒ запоздало сказал кот. ‒ Из черноты смотрит сама бездна.

‒ Тебе не кажется, что такое нужно говорить сразу, ‒ слабо спросила я.

‒ Не думал, что у тебя хватит сил долго смотреть, ‒ наир совсем не страдал оттого, что я чуть не осталась без мозгов.

‒ Эйфары своим вмешательством повредили каналы в дереве.

‒ Зачем они это делают? ‒ я немного пришла в себя, замечая, как блёстки скопились вокруг меня и водят хороводы, выписывая всевозможные загогулины.

‒ Они используют наши деревья как переходники силы. Выкачивают из живых силу, при этом повреждают структуру самих деревьев. Каждое дерево — это цепь огромной системы леса и повреждая одну цепь, они могут притянуть к нам бездну, врага всего живого.

Наир говорил понятные мне вещи, но удивительные даже для разумного животного. Видимо, общество тут было высоко развитое, пока их не погубили свои же.

‒ Тебе нужно починить дерево, ‒закончил свою речь наир.

‒ А как? Там бездна она затягивает, словно в дыру.

‒ Не лезь сама, отправь силу, ‒ фыркнул наир.

Я не стала с ним пререкаться и мысленно направила на дерево блёсток. Но они таяли в черноте. Тогда я собрала их побольше и приказала сначала восстановить поверхностную решетку, вытесняя черноту внутрь дерева. Блёсток прилетало все больше и больше, в голове у меня стучали молоточки от усердия, по лбу тек пот, а все тело словно натянутая тетива замерло в одном положении. Направлять блёстки оказалось не так легко, как мне показалось вначале. Я словно катила огромный ком, и приходилось изрядно напрягаться, чтобы сдвинуть его внутрь дерева.

Постепенно чернота становилась все меньше и меньше, пока совсем не исчезла. Внутри дерева восстановилось движение блесток, и оно ожило, очищаясь от гнилой коры. Я заметила, что каждое дерево соединено с другими тонкими нитями. Я стала лучше видеть связи, словно прошла еще один защитный слой для видения.

‒ Неплохо, ‒ послышался вдруг чужой голос, наир отпрыгнул от меня и зашипел, а сверху упала светящаяся зеленью сетка, выключая сознание.

Глава 10

Я приходила в себя долго. Нестерпимый холод связывал руки, а ноги, больно. Со стоном села и попыталась увидеть, где нахожусь. Вокруг все тот же лес, правда, блесток я не вижу, а вижу людей. Впервые за эти дни в новом мире я вижу сразу столько людей. Два старика, три женщины зрелого возраста, две молодые девушки и дети. Четыре мальчика возрастом от пяти до десяти лет и три девчушки, совсем мелкие годика по два. Что было жутким, они все молчали. Смотрели на меня и молчали. Наира я не увидела и вздохнула, значит, он смог сбежать. А если сбежал, то может, приведет помощь, не совсем же он дурак, оставить меня без помощи. Есть же какие-то границы, за которые заходить нельзя. Тем более, я тут не одна.

‒ Всем здравствовать, ‒ как можно дружелюбней сказала я.

Люди вздрогнули. Один из стариков вдруг плюнул в мою сторону, но женщина рядом пнула его по ноге. Все мы сидели на небольшой поляне. Тут же стояли лошади, вполне себе нормальные, впряженные в телеги клетки. Что-то не нравятся мне эти клетки.

Я попыталась встать, но не смогла и только тут обратила внимание, что на руках и ногах у меня кандалы. Самые настоящие железные, соединённые цепью, посмотрела на других людей и увидела, что на них тоже цепи. Вот тебе батюшка и Юрьев день, да меня никак в рабство взяли. Я удивлённо обозрела толпу молчащих людей:

‒ Нас что, рабовладельцы похитили?

‒ Это эльфары, ‒ сказала одна из девочек. Она была старшей из троих малышек и поэтому не так меня боялась и даже смотрела не враждебно, а с любопытством.

‒ Эльфы, значит, — я кивнула, ‒ вот гаденыши.

Я попыталась увидеть свои блестки, но ничего не замечала, это было неприятно, я уже привыкла видеть магию. Вроде бы не было магии у меня и не надо, а как появилась, так сразу тускло без нее жить стало:

‒ Как выбираться будем, товарищи? ‒ обозрела я толпу токмо.

‒ Ты же алайя, примени свою волшбу, ‒ сказал, как выплюнул тот старик, который на меня плевал.

‒ Я алайя начинающая, сама еще не разобралась, что делать. Может, вы знаете способ снять вот это, ‒ я потрясла колодками.

‒ Это эйфары только могут снять, ‒ сказала одна из женщин и стала беззвучно плакать. Оживились другие токмо. Кто-то стал успокаивать женщину, кто-то старика, а девчушка, которая первая со мной заговорила, спросила:

‒ А ты, правда, алайя? ‒ опять все замерли, вслушиваясь в мой ответ. Надо сказать, токмо были похожи на индейцев. Не тех, которые в индии живут, а тех, которые раньше в Америке жили. Сейчас-то их остались мало, но раньше каких племен только не было. В свое время любила я читать Фенимора Купера и обожала его Чингачгука.

Так вот, токмо были похожи на индейцев Америки. Черные густые волосы, смуглая кожа, аккуратные черты лиц, красивый народ. Даже старики поджарые и еще сильные, хоть и волосы из черных стали белыми. Одежда на всех домотканая, украшенная вышивкой и камешками. Кожаная обувка, которой я позавидовала, мои ноги были босыми. Правда, сейчас одежда на них пообтрепалась, а на некоторых были даже бурые разводы засохшей крови. Токмо точно не спутаешь со мной, белокожей и светловолосой.