Форточка (приквелл) - Владимир Голубев

– Нам деньги нужны через три недели. Иначе миллион человек нужно будет кормить целый год, – разволновался Коробов.

– Кого вы собрались кормить? – удивился Андрей, – мне дядя Коля ничего не говорил.

– У Володи идея фикс. Спасти умирающих от голода в 1932 году. Сейчас в двенадцатом веке начинается весна. Перевозим их туда, даем семена, корову, лошадь, инвентарь. А дальше спасение умирающих, дело их рук. Опоздают с севом, нужно будет кормить целый год, – объяснил сыну ситуацию Вячеслав.

– Сколько нужно денег на обзаведение? – уточнил Андрей.

– Этим вопросом занимается доцент в сельхозакадемии, – ответил Владимир.

– А грубо, с точностью плюс-минус десять процентов?

– В ценах 1894 года, а именно там разумно все покупать, получается триста рублей на семью. Две лошади около ста рублей, одна корова еще сорок, семена, инвентарь, питание на два месяца. На миллион человек получается шестьдесят миллионов рублей 1894 года.

– А сколько стоит питание на год?

– Молоко будет свое, картошка тоже успеет вырасти, даже, если в конце июня посадить. Рублей по сто на семью выйдет. Еще двадцать миллионов, – уточнил сумму затрат Владимир.

– Зачем так много на питание?

– В основном зерно. Полторы тонны – пятьдесят рублей.

– Сейчас в двенадцатом веке, какой месяц? – уточнил Андрей.

– Точно не знаем. Давайте посмотрим, – предложил Николай.

– Давайте завтра. То, что блиц провалился, мы убедились. Надо думать, считать варианты, исходя из реальных сроков поступления денег, – остановил его Югин. – Поехали по домам, жену повидать надо, с сыном поговорить.

– Тебе еще к Шурочке наведаться надо. Боевой чертенок растет, – напомнил Николай.

– Отец, это что еще за Шурочка?

– Потом расскажу.

Глава 2.

Первая сделка. Продолжение.

Пока старики работают…

Пока Югин с Коробовым ездили в С-Петербург, Китин упросил Валентина и Валерия взять отпуск. Втроем они целыми днями собирали блоки управления для «лифтов». Когда приехал Андрей, Николай начал звонить в Москву, торопить изготовление «железа». Хотя называть железом детали установки, на три четверти состоящие из золота и платины, было смешно. Часть комплектов была уже готова, и нужно было срочно ехать за ними, заодно отвозить деньги. Ехать можно было два дня назад, но Китин все откладывал поездку. Поручив техническую работу по монтажу блоков управления братьям Коробовым, Николай занялся дальнейшими теоретическими исследованиями. Анжела, навестив его в очередной раз, поразилась его энергии и молодости. Работа давала Николаю новые силы.

Несколько лет топтания на месте и буквально за два с небольшим месяца громадный прорыв вперед. Китин увидел однобокость старой теории, и появилась теоретическая возможность отменить дежурства у «лифта». Последнюю неделю Николай собирал опытный экземпляр «якоря», устройства, позволяющего при включенном «лифте», сделать обратный переход. Собрав «лифт» в 1932 или 1894 году, и, имея в настоящем мире включенный «якорь», можно было вернуться обратно. Устройство получалось достаточно большое и съедало много электроэнергии, но для ученого это было неважно.

22 августа 2007 года.

Утром, домой к Китину приехал Югин.

– У меня два предложения: первое, давай проверим, как дела в двенадцатом веке и второе, вечером надо ехать в Москву, – с порога заявил Вячеслав.

– Слава, ты к Шурочке съездил?

– Успею. Коля, ты в сторону не уходи. Что с Москвой? Чего ждем?

– Мне надо довести до ума одну идею. Сегодня-завтра буду готов. Два дня ничего не решают.

– Два дня и еще два. Уже четыре. Неужели нельзя отложить?

– Сейчас, по графику Володи, мы не успеваем по любому. Мечты надо оставить, и составить реальный план.

– Хорошо. Что у тебя за идея? Отчего ты в Москву выбраться не мог? Китин подробно рассказал о возможностях «якоря».

– Не вижу особенной разницы, с практической точки зрения, – оценил идею Югин.

– Тебе, Слава, сразу пользу подавай. Поезжай, лучше, к Шурочке, а после обеда объявим общий сбор.

– Коля, что ты заладил, через слово. Шурочка да Шурочка?

– Привязался я к ней за две недели.

– Это не ребенок, а магнит какой-то! Крутит мужиками, как куклами. Зря ты к ней привязался. Через четыре дня привезем «лифты», неделю тебе на юстировку, и отправим девчат в Гродно.

– Во-первых, не вижу необходимости отправлять их в Гродно. Во-вторых, юстировка не нужна. Допуски были очень малые, сборка займет пару-тройку часов. А блоки управления мы уже отладили.

– Спасибо за добрые новости о «лифте». Но зачем нам две хрупкие женщины с ребенком? Одни заботы. Переправим в Польшу и совесть спокойна. Можно подсказать им, чтобы вовремя эмигрировали в Англию.

– Давай обсудим это через неделю.

– Хорошо. Настрой «лифт» на двенадцатый век. Я посмотрю, что там делается.

– Уже. Включаю на прогрев, собирайся. Может, сыну позвонишь. Вдвоем безопасней.

– Я выходить не буду. Температуру замерю.

* * *

Температура в «двенадцатом веке» была около нуля. Весна.

23 августа 2007 года.

В Москву поехали Владимир с Николаем. Вячеслав остался закупать станки для механического завода Столля. Андрей занялся приобретением моторов для торпед, для катеров и для автомобилей Фрезе. Для этого он вылетел в Санкт-Петербург. Там же нужно было найти по одному станку для Мосина. Китин потащил в Москву «якорь». На возмущенные стоны Коробова, заявил, что хочет там, в Москве, сразу опробовать. Глаза горят, температура повышена – сумасшедший изобретатель.

24 августа 2007 года.

Весь день друзья делали замеры. Три предприятия, десять комплектов деталей. Ужасная работа.

На следующий день наметили вывоз деталей и заказали автомобиль. Тот должен был приехать к двум часам. Экспедитор, который привезет деньги, должен был забрать и детали.

– Коля, я немного волнуюсь по поводу «железа». Погрузим в машину, а по дороге груз перехватят.

– Деньги большие. То, что экономим на охране плохо, с одной секретностью риск слишком велик. У Славы все просто, отправили с экспедитором, и голова не болит. Я собирался опробовать «якорь», так давай с его помощью ту часть деталей, что содержат золото и платину вытащим в 1894 год. А отправку сымитируем на другой машине.

– Кит, давай попробуем. Два-три часа ничего не решают.

* * *

И первая, и вторая машины, приехали в Воронеж без происшествий.

27 августа 2007 года.

Коробов привлек для работ своего свояка, большого любителя поработать руками (Владимира Филипповича), и родственника жены, профессионального сварщика, слесаря, токаря и т.д., а сейчас пенсионера (Павла Павловича). Под руководством Китина, десять установок были смонтированы на грузовичках за два дня.

Китин созвонился с сыном и попросил его прилететь в С-Петербург. Коробовых в проекте было уже шестеро, Югиных трое (жену Андрея тоже пришлось посвятить в тайны «лифта», часть бизнеса принадлежала ей), Китин оставался один. Это ему перестало нравиться. Когда Коробов завел разговор о племяннике и зяте (муже сестры), Николай отреагировал на это крайне резко.

28 августа 2007 года.

Четыре станка были отправлены на механический завод Столля, и Пал Палыч приступил к монтажу и обучению рабочих. Он приволок с собой в 1894 год массу инструмента. Особенно поразил всех ремонтников сварочный аппарат. Обычным рабочим более важен, конечно, был сменный инструмент.

– Коммерсанты, едри его мышь, станки по две тонны продают. Таскать замучаешься. Инструмент продавать надо, – раскритиковал Пал Палыч бизнес-план Югина-Коробова.

Глава 3.

Вторая сделка.

Опять четыре станка. Поменяли состав, а результат тот же.

Команда разделилась на три части. Вячеслав и Валентин поехали на юг, готовить базу для складирования оружия. Владимир и Николай поехали в С-Петербург, куда должен был прилететь сын Китина. Старший из сыновей Коробова, Валерий, совместно с женой Андрея, Полиной, начали готовить базу отхода в 1894 году, недалеко от Воронежа. Заодно, обеспечивая перемещение из 2007 года в 1894 год и обратно Пал Палыча.

* * *

До С-Петербурга ехали два дня. Грузовичок был старый, и ехать быстро было опасно. В пути много разговаривали. Обычно немногословный, Николай был немного возбужден в предвкушении встречи с сыном, и поэтому слишком болтлив. Владимир всегда был не прочь поговорить. На второй день Коробов начал сокрушаться о сроках. Неудачи со сбором денег грозили разрушить план спасения голодающих в 1932 году.