Мишень для Слепого - Андрей Воронин

Домбровский замялся, не решаясь ошарашить Потапчука известием, хотя не исключено, что тот давным-давно в курсе и лишь он один, Иосиф Михайлович Домбровский, до сегодняшнего дня оставался в неведении.

– Нет, не стоит по телефону – с нашими прежними делами разговор мой связан.

– С валютой, что ли? – насторожился Потапчук и машинально взглянул на прибор, который должен был показывать, прослушивается разговор или нет, хотя не до конца доверял аппаратуре. Лампочка индикатора не мигала, возможно, линия действительно чиста. Но Потапчуку не хотелось рисковать. – Я сейчас разберусь со своими делами, и если никаких срочных не объявится, то к обеду приеду к тебе.

– Вот и прекрасно, – удовлетворенно отозвался Домбровский, – буду ждать.

Положив трубку, Потапчук озадаченно почесал затылок.

«Что же такое всплыло, связанное с валютой? Какие новости хочет поведать старый Домбровский? Впрочем, я сам не намного моложе – седьмой десяток пошел, – Потапчук задумался. – Старость опасная штука, вполне может быть, Домбровский впал в маразм – что-то чудится, видится. Или начали беспокоить призраки прошлого, что в принципе не так уж удивительно для людей нашей профессии».

Генерал нажал кнопку селектора и пригласил своего помощника в кабинет. Тот мгновенно появился, будто и не уходил.

– Слушаю вас, Федор Филиппович.

– Так, Александр, что у меня на сегодня из неотложных?

– На сегодня никаких встреч не планировалось.

Коллегия у директора ФСБ завтра, выступает с докладом начальник четвертого отдела и вы.

– Хорошо. Совещание на сегодня никто не назначал?

– Нет, Федор Филиппович.

– Ну и прекрасно. В случае чего найдешь меня по сотовому. Я его возьму с собой. Машину ко входу.

* * *

Через полчаса Федор Филиппович Потапчук с букетом цветов в руках стоял у двери Домбровского и давил кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу же. Двое далеко не молодых мужчин – один уже смирившийся с тем, что стал стариком, второй понимающий, что подобная метаморфоза не за горами, – посмотрели друг на друга оценивающе, но не стали обмениваться впечатлениями, которые у каждого появились при встрече – зачем расстраиваться лишний раз?.. Они лишь крепко пожали друг другу руки.

– А где Софья Андреевна? Это ей, – сказал Потапчук, скосив глаза на шелестящий букет.

– Софья Андреевна… – потерянно прошептал Домбровский, и его правая щека судорожно дернулась. – Нет Софьи Андреевны, уже больше года как нет.

– Да ты что! Она же совсем молодая, она же младше меня!..

Потапчук разозлился на себя, что не удосужился просмотреть в компьютере данные относительно гравера.

– Нет се. Но за цветы спасибо, весьма признателен, я часто на кладбище бываю, занесу, обрадуется, – Иосиф Михайлович взял букет. – Проходи, раздевайся.

Потапчук, услышав «обрадуется», почувствовал себя не в своей тарелке.

«Конечно, он еще не в маразме, но близок к тому…»

Пока генерал раздевался, Иосиф Михайлович поставил цветы в белую фарфоровую вазу на комоде рядом с фотографией супруги. Генерал прошел в гостиную, огляделся. Те же офорты на стенах, виденные им не однажды.

Он скользнул взглядом по портрету молодой Софьи Андреевны.

– Прими мои соболезнования, – повернувшись к Домбровскому, сказал он, – поверь, не ожидал.

– Да, это случилось неожиданно. Неожиданно для всех, кто ее знал. Она жаловалась на сердце, но как-то ни я, ни дети не придавали этому значения. А потом вдруг… Да ты проходи, присаживайся.

– На кухне расположимся?

– Зачем, сядем тут.

Генерал Потапчук устроился на диване перед журнальным столиком. Домбровский вышел на кухню и вернулся с подносом. На подносе стояли графин водки, рюмки, скромная закуска.

– Выпьем за мою Софью?

– Ну что ж, можно.

Они выпили не чокаясь. Генерал чувствовал, что Домбровскому не терпится завести разговор о деле, но не подгонял его, ждал, когда тот начнет говорить сам.

– Хорошие офорты, – похвалил генерал, – не отличишь от подлинника.

– Да уж, старался в молодые годы. Пойдем, Федор Филиппович, пойдем, потом посидим за столом, – и Домбровский повел генерала Потапчука в кабинет.

Шторы в кабинете были задернуты, горел яркий верхний свет.

– Присаживайся к столу в мое кресло, а я тебе кое-что покажу.

– Давай, давай, хвались, показывай. Может, бандиты обратились, попросили сделать какие-нибудь документы?

– Нет, бандиты, Федор Филиппович, меня пока обходят своим вниманием. Да и ты прекрасно знаешь, что Иосиф Домбровский никогда не марал руки грязной работой, даже если за нее предлагали большие деньги.

– Знаю, Иосиф Михайлович. Но ведь время меняется, нравы меняются, люди меняются. Да и с деньгами, наверное, туго.

– Это точно, люди меняются. Но существуют вещи, которые должны оставаться неизменными, и деньги здесь ни при чем.

– Что ты имеешь в виду?

– Честность, Федор Филиппович.

Потапчук лишь вздохнул.

– Смотри сюда, генерал, думаю, тебе будет интересно. – Домбровский вытащил из своего рабочего стола три стодолларовые купюры и положил перед генералом. – Смотри, смотри внимательно. Вот тебе лупа, сличай, удивляйся.

– Ты уж лучше, Иосиф Михайлович, не тяни, объясни сразу, не трать время на прелюдии.

– Нет, ты посмотри, – настаивал Домбровский.

– Да что я увижу? – генерал взял доллары в руки, помял в пальцах, посмотрел на свет. – Деньги как деньги.

– Да, тут ты прав, Федор Филиппович. Даже в обменном пункте, где я их покупал, мне сказали, что они настоящие.

– Ну так в чем же дело?

– А в том дело, Федор Филиппович, что вот этот стольник изготовил я, а вот эти, – Домбровский ткнул указательным пальцем, – изготовило казначейство Соединенных Штатов Америки…

– Как это так – изготовил ты?

– Давно, еще тогда, в семьдесят пятом году. Неужели забыл?

– Почему забыл, только не вижу связи. И интересно, откуда она у тебя взялась? – генерал опять принялся вертеть в руках фальшивку.

– Оттуда и взялась: пошел вчера Иосиф Михайлович Домбровский поменять российские деньги на американские. Сейчас ведь за все принято рассчитываться валютой. А мне, Федор Филиппович, надо было рассчитаться за плиту.

– Газовую?

– Какую-такую газовую.., за мраморную, на могилу, – Домбровский грустно улыбнулся. – Софье Андреевне решил изготовить – и себе заодно Я надумал сразу одну на двоих сделать, чтобы потом у детей проблем лишних не возникало…

– Ну-ну, не отвлекайся.

– Так вот, в обменнике мне дали пять бумажек, по сто долларов каждая. Оператор – молоденькая такая девушка с пухленькими губами, с темными глазами… Словом, милашка. И тут я что-то знакомое унюхал. Пальцы сами, Федор Филиппович, почуяли подвох. А вот все причиндалы ее – индикаторы, стеклышко увеличительное – показали, что это деньги настоящие.

– Не может быть!

– Еще как может! Неужели ты думаешь, что я стал бы тебя, генерала, отрывать от работы с какой-нибудь ерундой?

– Нет, погоди, Иосиф Михайлович, так я не думаю.

Но ты ничего не путаешь? Ты уверен, что эти деньги дали тебе в обменном пункте?

– Уверен!

– А зачем ты взял, – резонно спросил генерал Потапчук, – если знал; что купюра фальшивая?

– А вот затем и взял, что обрадовался. Знаешь, для меня это было как медаль, как сертификат качества.

Вот, дескать, Иосиф Михайлович Домбровский сработал, даже специалисты не могут отличить от настоящих!

– Да нет, погоди, – Потапчук почувствовал, что голова у него пошла кругом, – не могли тебе, Иосиф Михайлович, дать ТЕ деньги! Не могли!

– Почему? Все тайное, рано или поздно становится явным.

– Не существует больше тех денег.

– Считаешь, я выдумываю?

– А ты уверен, что это фальшивая купюра? Как ты это определил?

– Федор Филиппович, всякий мастер всегда свою работу отличит. Тут именно тот случай. А по сравнению с долларами, выполненными моей рукой, настоящие кажутся мне подделкой.

– Погоди, – Потапчук принялся сличать деньги, воспользовавшись самой мощной лупой из набора гравера. Но, как ни старался генерал, он не мог найти ни малейшей разницы. Купюры были абсолютно одинаковыми, их отличала только степень износа. Подделка, изготовленная в семидесятые годы, была как будто только что из-под пресса.

– Так, может, ты все-таки прояснишь, а, Иосиф Михайлович?

– Понимаешь, генерал, так просто это не расскажешь. Есть вещи, которые для тебя непонятны. А вообще, если не веришь мне, можешь взять этот стольник, поехать с ним в Центральный банк. Там у них стоит машина, кажется, одна на всю страну, которая с абсолютной точностью может распознать фальшивые деньги, по всем степеням защиты.

Лицо Потапчука немного побледнело. В свое время, служа в КГБ в чине майора, он был посвящен в операции с фальшивыми деньгами. Он не знал размаха, с каким Советский Союз печатал фальшивые деньги разных стран, но о том, что это делалось, генерал Потапчук был осведомлен достаточно хорошо, ведь сам, бывало, участвовал в их закладке на хранение. Естественно, давал подписку о неразглашении, которой теперь грош цена.